Казаки-арии: Из Руси в Индию
Шрифт:
Махабхарата продолжает: «И СТРЕЛЫ ТЕ ПЫЛАЛИ ВСЕ ЯРКИМ ПЛАМЕНЕМ ОТ ОГНЯ, ИМИ ЖЕ САМИМИ ПОРОЖДЕННОГО, о царь, и падали на землю, ПРЕВРАЩАЯСЬ В ПЕПЕЛ! Затем Рама, придя в ярость, быстро стал осыпать меня, о Каурава, СОТНЯМИ И ТЫСЯЧАМИ, ДЕСЯТКАМИ И СОТНЯМИ ТЫСЯЧ, МИЛЛИОНАМИ И СОТНЯМИ МИЛЛИОНОВ, ДЕСЯТКАМИ МИЛЛИАРДОВ И БИЛЛИОНАМИ СТРЕЛ!.. Напоминающими сильно ядовитых змей… Так происходила тогда та (великая) битва» [81], с. 354. Картина абсолютно ясная. Раскаленная картечь, которой пушечные батареи ордынцев = ариев = юриев осыпали врагов, конечно, порождала в умах образ «тысяч, тысяч, тысяч… пылающих стрел». Картечи, пуль и ядер было настолько много, что авторы Махабхараты вводят в оборот чудовищные числа, дабы дать своим читателям более полное представление о той страшной мощи, которая обрушивалась на врага на поле брани.
Хорошо видно, что средневековые
Махабхарата: «Встречая отпор (моего) оружия, великий душою сын Джамадагни метнул в меня дротик, СВЕРКАВШИЙ ПОДОБНО МЕТЕОРУ, С ПЫЛАЮЩИМ ОСТРИЕМ (пушечное ядро? — Авт.), НАПОЛНЯЮЩИЙ СВОИМ БЛЕСКОМ МИРЫ, словно это был дротик, выпущенный самой Смертью! Однако я своими СВЕРКАЮЩИМИ СТРЕЛАМИ рассек на три части тот летящий на меня дротик, ПЫЛАЮЩИЙ ПОДОБНО СОЛНЦУ В КОНЦЕ ЮГИ… Рама (Рим — Авт.), воспаленный гневом, метнул в меня двенадцать других СТРАШНЫХ ДРОТИКОВ. Но их форму, о потомок Бхараты, мне невозможно описать ИЗ-ЗА СИЛЬНОГО БЛЕСКА И СТРЕМИТЕЛЬНОСТИ… При виде их, различных видом, (несущихся ко мне) со всех сторон, подобно ДЛИННЫМ ОГНЕННЫМ ЯЗЫКАМ, И ПЫЛАЮЩИХ СТРАШНЫМ ВНУТРЕННИМ ЖАРОМ, СЛОВНО ДВЕНАДЦАТЬ СОЛНЦ ПРИ ГИБЕЛИ МИРА, я проникся страхом… И ВСЕ ОНИ СВЕРКАЛИ ТАК, КАК ГРОМАДНЫЕ МЕТЕОРЫ» [81], с. 354–355.
Далее, оказывается, у «огненных стрел» были ЗМЕИНЫЕ ПАСТИ. Вот, например, одно из таких описаний: «Стрела со змеиною пастью разбита» [80], с. 224. Речь идет, вероятно, о пушечном жерле, поэтически названном змеиной пастью, рис. 1.44д. В данном месте Махабхараты, вероятно, говорится о некой пушке («стреле со змеиной пастью»), разбитой в сражении.
Рис. 1.44д. Жерло Царь-Пушки (Московский Кремль). Мастер А. Чохов, XVI век. Фотография 2004 года. В Махабхарате жерла пушек поэтически именуются «змеиными пастями огненных стрел» — т. е. огненных стволов пушек.
Остается, повторим, только поражаться странному упорству историков, старательно изобретающих всяческие туманные «объяснения» всем этим абсолютно ясным И МНОГОЧИСЛЕННЫМ «огнестрельным образам» Махабхараты, лишь бы уклониться и ни в коем случае не произнести вслух слова: «пушки», «картечь», «порох», «пули». Хотя ничего странного нет. Ведь после слов «порох» и «пушки», придется тут же признать, что «древнейший» индийский Эпос на сотнях своих страниц в полный голос рассказывает о средневековых пушечных сражениях не ранее конца XIV века, когда на полях битв ВПЕРВЫЕ появились огнестрельные орудия. «Древнейшие» индийские боги-воители, оказывается, пропахли порохом. На поле боя они, как выясняется, извергали из своих «огненных ртов» = пушечных жерл не поэтические сентенции, а раскаленную картечь, пули и ядра. Но тогда мгновенно рушится все здание ошибочной скалигеровской хронологии. Чего кое-кому очень не хочется. Именно поэтому нас старательно приучают воспринимать многие важные моменты «древне»-индийской истории сквозь призму слегка слащавых и сентиментальных изображений, созданных в XIX–XX веках.
Продолжим цитирование «древнейшего» Эпоса. Совершенно ясно, что говорит он не о чадящих факелах и не о деревянных стрелах с горящей паклей, выпущенных бычьими тетивами деревянных луков.
Махабхарата: «Тогда лучшего Пандаву он посвятил в тайну своего (оружья), КАК БЫ ВОПЛОЩЕНЬЯ САМОЙ СМЕРТИ. Оно (оружие — Авт.) пребывало у Партхи… Это (оружье) радостно принял Арджуна. И ВСКОЛЫХНУЛАСЬ ЗЕМЛЯ С ГОРАМИ, ДЕРЕВЬЯМИ, ЛЕСАМИ, С МОРЯМИ, ЛЕСИСТЫМИ СТРАНАМИ, ДЕРЕВНЯМИ, ГОРОДАМИ… В это мгновенье раздались, обрушились вихри; УЖАСНОЕ ОРУЖЬЕ БЕЗМЕРНО-МОЩНОГО ПАНДАВЫ ТОГДА ЗАПЫЛАЛО» [77], т. 3, с. 69.
Рассказывая о гибели Равана, противника Рамы (Рима), Эпос сообщает: «Его костяк, мясо и кровь уже не держались, СОЖГЛО ИХ ОРУДИЕ БРАМЫ, так что и пепла не было видно» [77], т. 3, с. 194.
Махабхарата: «Сообщил тогда Дрона (Ордынец?
Махабхарата: «С запада сорвался ветер и ГРОМ УДАРИЛ БЕЗ ТУЧИ (залп пушек? — Авт.)… поднялась густая пыль, мир был окутан тьмою; на восток СЫПАЛИСЬ ОГРОМНЫЕ ЗВЕЗДЫ, о тур-Бхарата, натыкаясь на восходящее солнце, С ВЕЛИКИМ ГРОХОТОМ ОНИ РАЗРЫВАЛИСЬ» [77], т. 7, с. 31.
В Махабхарате неоднократно говорится о «боевых раковинах», звук которых подобен грому. В них «дуют» боги, например, Арджуна. В некоторых случаях это действительно могли быть какие-то трубы или рога, изготовленные, в том числе и из раковин. Но, похоже, что иногда словами «боевая раковина» назывались опять-таки пушки. Иначе как понимать, скажем, следующий факт. Сообщается, что «Панчаджанья — „ПЯТИСТВОЛЬНАЯ“, имя РАКОВИНЫ Кришны, сделанной из раковины морского ДЕМОНА Панчаджаны, убитого Кришной» [77], т. 7, с. 328. Прямо скажем, что мы сами ни разу не видели морского демона и его раковины, а потому не можем авторитетно судить, откуда у нее взялось ПЯТЬ СТВОЛОВ. Зато на ум сразу приходят МНОГОСТВОЛЬНЫЕ ОРУДИЯ XVI–XVII веков, о которых мы уже говорили выше в связи со сто-ствольной пищалью Чохова XVI века и со скорострельной пушкой-батареей XVIII века, например, многоствольной батареей А.К. Нартова. У индийской пушки-батареи было, следовательно, ПЯТЬ СТВОЛОВ. Может быть, стояла на военном корабле ордынско-османского флота. Откуда и получила название «морской». Изрыгала пламя, вселяла страх. Потому и «демон». Получился поэтический морской демон. Пятиствольный.
В Махабхарате присутствуют весьма впечатляющие фрагменты, рассказывающие о каких-то особо громадных средневековых орудиях, целых орудийных батареях или о взрывах больших запасов пороха (пороховых складов?) в специально сделанных подкопах под крепостные городские стены. По-видимому, действие пушек и пороха произвело сильнейшее впечатление на многие колонизируемые Русью-Ордой народы XIV–XVI веков, никогда ранее не сталкивавшихся ни с чем подобным. Отсюда и накаленный стиль дошедших до нас старинных литературных описаний. Приведем лишь некоторые из них.
Махабхарата: «„Братьев, себя также спасай, о Бхарата! В битве тоже ВЫПУСТИ ТВОЕ ОРУЖИЕ, ПРОТИВОСТОЯЩЕЕ ВСЯКОМУ ОРУЖЬЮ!“… Он изрек: „Оружием да укротится оружье!“ Тогда (свое) оружие поспешно пустил обладатель лука Гандивы (Огонь Дивный? — Авт.). И ЗАБЛЕСТЕЛО МНОГОЛУЧИСТОЕ ПЛАМЯ, ПОДОБНО ОГНЮ КОНЦА ЮГИ. ТОГДА И ОСТРО-ЖГУЧЕЕ ОРУЖЬЕ СЫНА ДРОНЫ В ОРЕОЛЕ ЛУЧЕЙ ВОССИЯЛО ВЕЛИКИМ БЛЕСКОМ. РАЗДАВАЛИСЬ НЕПРЕРЫВНЫЕ РАСКАТЫ ГРОМА, ТЫСЯЧАМИ ПАДАЛИ ЗВЕЗДЫ. Великий ужас во всех существах родился. МОЩНЫЙ ГРОХОТ ВОЗНИК В ПОДНЕБЕСЬЕ, ЯРКО ВСПЫХИВАЛИ ОГРОМНЫЕ СНОПЫ МОЛНИЙ, ЗАКАЧАЛАСЬ ВСЯ ЗЕМЛЯ С ЕЕ ГОРАМИ, ДЕРЕВЬЯМИ, ЛЕСАМИ. На те противостоящие, ПЫЛАЮЩИЕ, НАКАЛЕННЫЕ ОРУЖЬЯ оба великих риши (Раши, Раша, Русы? — Авт.) там вместе тогда взирали… Оба великолепные, между двух ПЛАМЕНЕЮЩИХ ОРУЖИЙ стояли… Желая умиротворить пыл оружий, мирам на благо, риши сказали: Никогда превосходные великоколесничие (то есть пушкари? — Авт.), знатоки разного оружья, это оружие ни в каком случае против людей не обращали… Всех нас без остатка злодей, сын Дроны, наверняка, ИСПЕПЕЛИТ ЖАРОМ (СВОЕГО) ОРУЖЬЯ» [77], т. 8, с. 71–73.
Отметим одно из отличий огнестрельного оружия от холодного. Сегодня мы, конечно, не обращаем на него внимания, поскольку привыкли к картине военных действий нашего времени. Но для людей, впервые столкнувшихся с огнестрельным оружием, в глаза бросалось, вероятно, следующее яркое (по их мнению) обстоятельство. Холодное оружие всегда можно вернуть, так сказать, «вобрать в себя». Например, выпущенные стрелы и дротики — подобрать и снова использовать. Можно собрать на поле боя мечи, копья, кольчуги, шлемы, латы. И снова одеть на себя. А вот выпущенную из жерла пушки картечь, выпущенные из мушкетов пули собрать и использовать вторично уже нельзя. Нельзя «вернуть себе» сгоревший порох. Для нас все это настолько естественно, что мы об этом даже не задумываемся. Но авторы Махабхараты, склонные к философским размышлениям, отметили данную характерную особенность нового оружия. И написали, что его нельзя «вобрать в себя», как бы вернуть в исходное состояние (см. ниже).