Казаки в Персии 1909-1918

Стрелянов П. Н.

2- го декабря начальник отряда объявил командиру Гребенского полка, что на завтра назначено выступление одной сотни с 2 пулеметами в город Хамадан, а также сообщил, что из России идут на присоединение к полку остальные две сотни — 4-я и 6-я — и, кроме того, на усиление отряда командируются еще две сотни Кубанцев²⁷⁸.

До 8-го декабря, когда истекал срок на получение ответа от персидского правительства на наш ультиматум, отряду дан был полный отдых. За будущее поручиться было нельзя, а потому отряду приказано было пока не устраиваться очень прочно и быть в полной готовности

к выступлению из Казвина, тем более что, по имевшимся сведениям, в тылу — в Реште и Энзели — было неспокойно.

При спешном марше отряда в Казвин, что называется налегке, части оставили в Реште и Энзели запас патронов, сухарей и все лишнее имущество, за которыми теперь и приходилось посылать, чтобы подвезти все к новой базе. У Гребенцов там было оставлено: патроны, сухари, запас подков и прочее, а потому пришлось командировать за ними в Энзели особого офицера с соответствующим конвоем.

3- го декабря, в 9 часов утра, 1-я Гребенская сотня, усиленная учебной командой и 2 пулеметами, спешно выступила в Хамадан. Начавшийся еще с вечера 2-го числа мокрый снег шел не переставая, и за сутки его подсыпало больше пол-аршина. Это обстоятельство крайне затрудняло движение сотни, а в особенности ее колесный обоз — походную кухню и арбу с офицерскими вещами.

В предписании о командировании сотни было сказано: «...Сотня должна прибыть в Хамадан возможно скорее для предотвращения мо-

}.!&-

гущих вспыхнуть там беспорядков и для обеспечения жизни и имущества русскоподданных в этом городе»...

Впоследствии оказалось, что местное население Хамадана, возбуждаемое теми же злонамеренными дашнакцутюнами и муллами против русского отряда, распространявшими о наших войсках нелепые слухи, волновалось; поэтому с часу на час можно было ожидать народного волнения и опасаться за спокойствие в городе, а равно и за целость нашего тамошнего отделения банка.

Надо было во что бы то ни стало спешить, и сотня спешила. Так, в первый же день она совершила переход до станции Новенд в 56 верст, во второй день 54 версты, а на пятый — 7-го декабря, в 2 часа дня, была уже в Хамадане, сделав в четыре с лишком дня 218 верст без дневок по крайне трудной, занесенной снегом дороге. Ни отсталых, ни больных не было. А между тем сотне пришлось преодолеть у селения Аве трудный горный Султан-Булагский перевал в 7182 фута высотою, на котором была уже настоящая русская зима с глубоким снегом. Шоссе было занесено снегом в рост человека, а потому сотне пришлось пробиваться через перевал в один конь гуськом; кухня и арба были насколько возможно облегчены и с трудом тянулись сзади на лямках.

Город Хамадан — древняя Экбатана — живописно расположен по склону высоких гор террасами; издали он очень красив, внутри же ничего особенного из себя не представляет. Улицы в Хамадане настолько узки, а некоторые и круты, что ездить по ним в экипаже положительно нельзя и только возможно пробираться верхом. Есть же и такие переулки, в которых и верхом нельзя повернуться назад. Та же азиатская грязь и вонь повсюду, так как среди города зияет открыто прилепившаяся в овраге бойня для скота и кое-где расположены обширные бассейны для промывки кож. Хамадан славится выделкой козловых кож, которые в большом количестве вывозятся и к нам в Россию.

Обычный восточный базар с его узкими крытыми галереями ничем не отличается от всех подобных же базаров прочих персидских городов: та же сутолока,

шум, звон медных и железных колоколов, иногда до пуда весом, подвешенных к шеям верблюдов проходящих тут же караванов, и запах бараньего сала, несущийся из грязных донельзя кухмистерских, в которых приготовляется любимое персидское кушанье — «кебаб».

В Хамадане проживает много евреев, сохранивших свой библейский облик, с длинными пейсами на висках. В нагорной части города

находится гробница Эсфири и Мардохея, ревниво оберегаемая особым штатом раввинов. На одной из улиц Хамадана, на берегу глубокого оврага, посетителю показывают якобы могилу Александра Македонского, которая находится под фундаментом какого-то двухэтажного скверного домика. Очевидно, персы не знают, что великий завоеватель умер в Индии.

В городе проживают: местный губернатор, полицмейстер и другие персидские власти; представителем же нашей русской власти является консульский агент.

Зима в Хамадане очень суровая и снежная, а потому Гребенцам пришлось там изрядно-таки померзнуть, так как помещения, отведенные для размещения 1-й сотни, были ниже всякой критики. Общества никакого, кроме консульского агента, его переводчика, начальника заставы и двух-трех лиц, служащих в отделении банка.

В этом неприветливом городе 1-я сотня простояла два с лишком месяца и 25-го февраля снова вернулась в Казвин, исполнив блестяще возложенную на нее задачу.

Сообщение начальника отряда о том, что из России идут на присоединение к Гребенскому полку и остальные две сотни, вскоре подтвердилось.

Уже 28-го ноября, т. е. на другой день по приходе Гребенцов в Казвин, 6-я сотня выступила из Грозного в Персию на присоединение к полку и, прибыв 5-го декабря в Решт, поступила в распоряжение гилянского консула. А вслед за нею 12-го декабря выступила из России и 4-я сотня, которая в Решт прибыла 17-го декабря.

Таким образом, к концу 1911 года 1-й Кизляро-Гребенской полк, в полном его составе, был уже в Персии; при штаб-квартире в городе Грозном остались лишь учебная кузница и ветеринарно-фельдшерская школа да небольшая команда казаков при офицере для окарауливания зданий и складов полкового имущества.

Наступил канун радостного праздника — дня тезоименитства Государя Императора.

В уютной, маленькой церкви управления Энзели-Тегеранской дороги с вечера служилась торжественная всенощная, на которой удалось присутствовать и кое-кому из Гребенцов. Церковь устроена в честь Святителя Николая, а потому справлялся престольный праздник. Служба с литией и освящением хлебов тянулась два часа. Служил управленский

священник о. Николай Бернасовский. За всенощной пел хор певчих

4-го стрелкового полка.

Благолепная служба и прекрасное пение стрелков так благотворно подействовали на душу молящихся, что каждый из них невольно вспомнил далекую родину с ее величественными храмами и, мысленно перенесясь к покинутым родным и близким сердцу, радовался молитвенному общению с ними... К сожалению, управленская церковь настолько мала, что может вместить не более 30—40 человек, да и то с трудом; но все же каждый из присутствовавших отрядных богомольцев, не ожидая найти в магометанском городе православного храма, был несказанно обрадован и от глубины души возблагодарил Господа за ниспосланную милость, радуясь, что и в далеком Казвине есть хоть маленькая православная церковь и слышен звон колоколов...