Казаки в Персии 1909-1918

Стрелянов П. Н.

Самому стремительному из всех войсковых начальников, принимавших участие в десанте, была определена самая пассивная задача — овладеть переправой через реку Кубань. Три раза Бабиев захватывал переправу, уходил дальше к Екатеринодару и три раза возвращался, так как красные отбивали ее назад.

Пожалуй, самые яркие и интересные эпизоды боевой работы и личной храбрости «генерала-сотника» во время Кубанского десанта приводятся его участником полковником Ф. Головко:

«После разгрома ночью красных в районе Роговской и Новодже-релиевской станиц, на следующий день, 5-го августа, генерал Бабиев едет с пехотной колонной. В 5 часов дивизия выступает для выполнения поставленной задачи, генерал Преображенский берет направление между Брюховецкой и Тимашевской. Не доходя двух

верст по железной дороге от разъезда, высланного на Брюховецкую, получается донесение, что со стороны последней в направлении на Роговскую движутся густые цепи противника. Это уже намечается удар нам в тыл. Донесение проверяется. Верно — полк пехоты численностью до 3000 штыков развернулся для наступления. Что делать? Выполнять ли первую задачу — взятие Тимашевки или сворачивать и бить противника во фланг! Решено осуществить последнее. Первая атака показала, что противник довольно серьезный и требует к себе должного внимания. Хотя мы и взяли две цепи противника — до 1000 человек и около 10 пулеметов, но понесли довольно значительные потери, особенно в конском составе. Подошедшие резервы красных продолжали оказывать нам упорное сопротивление. С нами дрался 3-й полк Приуральской бригады, сформированный из солдат, бывших в армии адмирала Колчака. Мы готовились к повторной атаке.

К этому времени, привлеченный боем, к нам прискакал из-под Тимашевской генерал Бабиев. Один, с ездовым, на своей тройке мчался по степи к Брюховецкой и по дороге наткнулся на неприятельский разъезд... Красные устремились поймать его. Убита и падает одна пристяжная... Красный разъезд приближается. Бабиев, отстреливаясь, обрезал постромки и, бросив экипаж, уходит от красных и вовремя поспевает к повторной атаке.

Генерал не любил долго расспрашивать о противнике, а только узнавал, где он. Как сейчас вижу его на серой кровной кобылице, в черной бекирке, с неизменной буркой и алым башлыком в тороках.

Ординарцы наготове — знают, что генерал сейчас сам поведет в атаку... И действительно, предводительствуемые самим Бабиевым все четыре полка: Уманцы, Корниловцы, Лабинцы и Линейцы — пошли в атаку на стойкую красную пехоту... Немного дольше других продержалась учебная рота, но, загнанная в высокий бурьян, потеряла сопротивление и она, и все сдалось.

Атака закончилась, нужно приводить в порядок части, ибо все поле усеяно пленными и всадниками, а генерал Бабиев уже мчится в станицу. Неудобно отставать, так как с ним только несколько ординарцев. Трудно поспевать за генеральской кровной, но все же скачу следом, передав полкам через ординарцев — собраться у железнодорожной насыпи.

Вдруг фигура генерала скрылась за виадуком. Не понимаю, зачем он так рискует собой! Недоумение скоро разъяснилось: генерал Бабиев атаковал с несколькими ординарцами штаб 1-й советской кавалерийской дивизии, прибывший с поездом из Тимашевки и убегавший в станицу. Конечно, убежать не удалось. Бой окончен. В наши руки попало около 2000 пленных, 4 орудия, масса пулеметов и других военных трофеев...»⁷⁴⁸

19 августа Бабиев занял станицу Брюховецкую, а всего было занято несколько станиц на северо-западе Кубани. Противник предпринимает наступление, операцию решено было свернуть. При отступлении десант пополнился казаками вдвое больше, чем был в начале операции.

Несмотря на неудачу, имена казачьих генералов Улагая и Бабиева будут занесены на страницы русской военной истории. Они — герои Кубани и гордость Русской Армии.

Приказ Главнокомандующего Русской Армией генерала Врангеля № 3620: «10/23 сентября 1920 г. Севастополь. Награждаю начальника 1-й Кубанской казачьей дивизии генерал-лейтенанта Бабиева Николая орденом Св. Николая Чудотворца 2-й степени за неустанную его боевую работу, беззаветную храбрость, личное мужество и самоотвержение, проявленные в непрерывных боях на Кубани с превосходными силами противника в течение более трех недель. Всегда лично находясь во всех угрожаемых местах под сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем, он неоднократно бросался в атаку впереди своих войск, ведя их неизменно к победам».

В

сентябре Бабиев ведет успешные бои в Северной Таврии. Переправившись через Днепр, командуя конной группой — 1-я Кубанская казачья дивизия, 1-я Кавалерийская дивизия генерал-майора Науменко и Терско-Астраханская бригада генерал-майора К. Агоева⁷⁴⁹, — 28-го он взял город Никополь.

На следующий день получено приказание командующего 2-й армией генерала Драценко⁷⁵⁰ коннице под командой генерала Бабиева идти в Апостолово. Завязался бой. Тесня превосходящие силы красных и сбив их утром 30 сентября с высот против селения Шолохово,

КАЗАКИ В ПЕРСИИ 1909-1918 ГГ.

_:_1^,

к двум часам дня Кавалерийская дивизия генерала Науменко овладела этим населенным пунктом. Отсюда, из Шолохова, с 2300 шашек против 6—8 тысяч у противника⁷⁵¹, Бабиев решил наступать дальше в тыл каховской группе красных.

За Персидский поход, Великую и Гражданскую войны Николай Бабиев был 19 раз ранен. «Каждый офицер, вступая в бой, должен быть на самой своей лучшей лошади и в самом лучшем костюме. В бой он должен вступать, словно идти на парад, так как, может быть, это будут его последние минуты в жизни». Так говорил генерал Бабиев, узнав, что один из командиров, храбрый офицер, перед боем отправлял свою могцную красавицу кобылицу в обоз, а сам садился на невзрачного второго коня. Бабиев был прав, и многие следовали его словам.

Он и погиб в бою, фатально. Последний, смертный час его описывали впоследствии по-разному. Здесь мы приводим точные обстоятельства гибели Николая Гаврииловича, зафиксированные в дневниках генерала Науменко, командовавшего в Заднепровской операции дивизией в конной группе Бабиева и находившегося 30 сентября рядом со своим другом.

«Около 4-х часов дня я выехал на мельницу, что южнее Шолохова, туда же подъехал Бабиев. Здесь мы были около часу. Артиллерия противника обстреливала нас с востока, севера, запада и юго-запада.

По переправе Кубанской дивизии на правый берег Бузулука я просил Бабиева сменить ею мой Гвардейский полк для прикрытия тыла, а сам уехал продвигаться с дивизией на станцию Ток. Не отошел я версты, как догнали и позвали к Бабиеву. Оказалось, что он смертельно ранен осколком гранаты. Когда я подъехал, то его уже везли на тачанке женщина Вербичева (сестра милосердия. — П. С. /К/.) и полковник Шеховцов⁷⁵², а сзади следовал его конвой. Бабиев был без сознания.

Мне рассказали, что как только я отъехал, как и он решил ехать вперед, сошел с балкона мельницы и сел на коня. В это время противник перенес огонь на мельницу и первым же, а за ним вторым снарядом попал в группу Бабиева. Снаряд покатился под лошадь его и там взорвался, смертельно ранив и лошадь, и его самого! Ранено 3 офицера, убит 1 казак, другой ранен смертельно, и еще двое легче. Убито 6 лошадей и несколько ранено.

Бабиеву осколок вошел в грудь и вышел в спину. Когда после второго разрыва подошли к нему, то он сказал «поднимите», его приподняли, затем он сказал еще несколько слов и впал в бессознатель-

_ш

ное состояние. Не приходя в сознание, он около 5 часов вечера умер. Уже умирающего его провозили ми^ю его дивизии. Скомандовали «смирно!», он открыл глаза и посмотрел, по-видимому не сознавая ничего...

Бабиев — это огонь, порыв! Безумная храбрость, порыв вперед — вот его главнейшие качества! Бой — его стихия!.. Участвуя в бесконечном количестве боев, всегда шел впереди и часто выскакивал намного вперед, даже разъездов. Он нашел смерть не там, где можно было ожидать, т. е. в атаке, а на наблюдательном пункте. Какое совпадение — из числа многих убитых наши храбрейшие генералы, рисковавшие жизнью ежедневно: Корнилов⁷⁵³, Марков⁷⁵⁴, Бабиев, — убиты осколками снарядов! Ожидать смерть Бабиева можно было всегда, но тем не менее она всех поразила!»⁷⁵⁵