Казаки в Персии 1909-1918

Стрелянов П. Н.

Бабиев лежал на боку, все время курил, улыбался и как бы говорил: «Ну что?., попались мы?..»

В Великой войне сотник Коля Бабиев не раз видел, как в Карсе и Эрзеруме над штаб-квартирой командующего Кавказской армией генерала от инфантерии Юденича развевался огромный флаг цвета Георгиевской ленты, В Гражданской, став генералом и имея орден Святого Георгия 4-й степени, Бабиев и себе хотел сшить такой же из «Георгиевского полотнища». Начальник штаба внушал ему, что такого права у него нет (за взятие крепости Эрзерум Государь Император прислал генералу Юденичу с фельдъегерем крест и звезду ордена Святого Георгия

2-й степени), и Бабиев очень

сокрушался из-за этого. Он был оригиналом, новатором, всегда «загорающимся» новым делом. При его гордом, «горючем» характере начальником штаба должен быть человек умный и твердый, чтобы сдерживать порывы своего молодого генерала. Но Бабиев такого начальника штаба очень скоро уволил бы...

24 мая 1919 года в Царицынской операции генерал Бабиев был тяжело ранен осколком гранаты в голову. После выздоровления он громил красных, пытавшихся взять Царицын, под Котлубанью, делая с дивизией до трех атак в день и захватывая по 2—3 тысячи пленных, пулеметы и батареи.

18 июня за боевые отличия Бабиев произведен в генерал-лейтенанты.

Тогда же, вместе с Походным Атаманом генерал-майором Науменко, он прибыл в Майкопский отдел, где стоял 3-й Умянский полк полковника Гамалия — георгиевского кавалера, известного всей армии на Великой войне по своему рейду 1916 года в Месопотамию. После инспекторского смотра — обед офицеров гарнизона с хором трубачей. Бабиев словно стеснялся того, что из трех присутствующих генералов он самый младший по летам, но старше всех в чине. В своем тосте он сказал, что считает себя сотником, так как на погонах у него три звездочки. Это всем понравилось, и некоторые называли его «генералом-сотником».

С давних времен сотня — первооснова казачьих полков, стержень казачьего организма. Поэтому и своей «3-й лихой» уделял Бабиев столько внимания, оттачивал ее боевые качества, доводя до совершенства, вносил в жизнь сотни новую струю, интересную и незабываемую для тех, кто был под его командованием.

Гамалий приказал трубачам «дать лезгинку». Танцевали ее немногие офицеры, смотреть любили все. По кавказскому обычаю даже самый большой любитель этого танца не может и не должен сразу «вбрасываться» в нее. Нужно, чтобы его обязательно попросили. Бабиев вначале «отказывался», но потом — вдруг выскочил из-за стола и понесся в лезгинке, генерал-лейтенант и прекрасный танцор.

На Волге стрелковый полк, сформированный из пленных красноармейцев, решил уйти назад, к красным. Два казачьих полка настигли перебежчиков в тот момент, когда они ожидали паром на берегу. Выхватив свою кривую шашку и взяв повод коня в зубы, Бабиев действовал левой рукой; казаки не отставали от командира. В несколько минут все было закончено...

В первых числах сентября отряд Бабиева в составе 3-й Кубанской казачьей и Астраханской конной дивизий, 3-й Кубанской пластунской бригады, двух стрелковых полков и двух артиллерийских дивизионов с придачей двух дальнобойных пушек ведет успешные бои на Черно-ярском направлении. Здесь после упорных сражений он разбивает красных, занимавших позиции от Старицкого до Соленого Займища⁷³⁶.

В январе 1920 года 3-я Кубанская дивизия на фронте в Ставрополе. Требуется пополнение. Из Баталпашинского отдела, Атаманом которого был генерал-майор Абашкин, в дивизию Бабиева вливается Волчий дивизион полковника Колкова⁷³⁷ (созданный еще Шкуро) и казаки 1-го Хоперского полка.

Изредка Бабиев «вырывается» домой, к родным и друзьям. Беседы со старшими Лабинцами-генералами —

отцом и П.С. Абашкиным, старые полковые песни;

То не беркуты степные Встрепенулись на восход,

То линейцы удалые Собираются в поход.

Пусть гремит слава трубой,

Как дрались мы за Лабой,

По горам твоим, Кавказ,

Разнеслась Слава об нас...

Николай продолжал самозабвенно любить свой 1-й Лабинский генерала Засса полк. Вспоминали Великую войну — как с Турецкого фронта, с его лишениями и опасностями, Колю пытались «забрать» в тыл, в столицу, сменным офицером-инструктором в «Славную Гвардейскую школу». Сохранилась копия рекомендации командира полка, которую подготовил П.С. Абашкин, тогда войсковой старшина; «1916 г. 21 июля. Петроград. Начальнику Николаевского кавалерийского училища. Препятствий к прикомандированию к вверенному Вам училищу подъесаула Бабиева не встречается. В настоящее время он поправляется от ран и через месяц будет совершенно здоров. Отличный, храбрый офицер, выдающийся строевик, нравственных качеств безупречен. Горячо рекомендую его»⁷³⁸.

Улыбались, что в таких случаях Бабиев становился упрямым и не терпящим возражений. «Я сам поступлю так, как мне будет угодно», — говорил он. И остался на фронте.

Апрель 1920-го. Отступление к Черному морю. Генерал Бабиев принимает командование 2-й Кубанской дивизией шестиполкового состава: 1-й Лабинский (полковника Елисеева), 2-й Лабинский (полковника Кротова⁷³⁹), 1-й Кубанский (полковника Кравченко⁷⁴⁰),

2-й Кубанский (полковника Гетманова⁷⁴¹), Корниловский конный (войскового старшины Безладнова⁷⁴²) и 2-й Сводно-Кубанский (полковника Лиманского⁷⁴³).

У многих тогда заронилась мысль, что «вот теперь вперед, на Кубань, с доблестным Бабиевым...». Но он, вместе с другими высшими генералами, отозван в Крым, к Врангелю. Был мрачен в день своего отъезда из дивизии от своих старых и испытанных соратников. «И ушла душа, нерв, мысль, боевой пример, идеал бойца, струна зовущая и обаяние строевого офицера и казака и... словно темная ночь опустилась над нами...»⁷⁴⁴

Крым. В конце апреля из отдельных сотен, групп и одиночных казаков, успевших перебраться сюда с черноморского побережья, а также оправившихся от ран и болезней — эвакуированных ранее, формируется 1-я Кубанская казачья дивизия под начальством Баби-ева. С 16 июля генерал командует Конным корпусом (Кубанская казачья, 1-я и 2-я конные дивизии). Его имя в ореоле славы. Казаки верили ему беззаветно и готовы были идти с ним куда угодно. В Таврии Бабиев захватил пехоту красных с полковым оркестром, в котором были трубачи Лабинцы, попавшие еще весной к противнику при сдаче Кубанской армии под Адлером. Выругав и посмеявшись над ними, он зачислил их в свой хор трубачей.

1 — 2 августа на Кубань с тридцати четырех судов высадилась группа особого назначения под общим командованием генерала Улагая. Десант состоял из трех колонн, командиром северной колонны был Бабиев, двух других — генералы Казанович⁷⁴⁵ и Шифнер-Маркевич⁷⁴⁶. В Кубанскую казачью дивизию генерала Бабиева входили: 1-я бригада генерал-майора Дейнеги (1-й Аинейный, 1-й и 2-й Уманские полки) и 2-я бригада полковника Головко⁷⁴⁷ (1-й Запорожский и Корниловский конный полки).