Казаки. Между Гитлером и Сталиным(Крестовый поход против большевизма)
Шрифт:
Здесь в начале июля 1941 года управление армии окончательно перестало существовать, а все части начали выбираться из окружения по отдельности. 22 августа, находясь в 300 километрах от Смоленска, Кононов один или вместе с небольшой частью своего полка встал на путь предательства и перешел на сторону немцев. И по сей день остается много неясного в самом факте сдачи немцам.
Некоторые исследователи [364] пытаются доказать, что решение Кононова о сдаче немцам было обдуманным, что, дескать, он еще в 10-х числах августа отправил к немцам специального посла-парламентера, что проводил агитационную работу среди личного состава полка, а 22 августа произнес антисоветскую речь, во время которой у его подчиненных «волосы вставали дыбом», и в результате большая их часть перешла к немцам вместе с ним. В основе этой версии лежит утверждение о том, что уже в сентябре 1942 года перешедшие вместе с Кононовым военнослужащие стали костяком хорошо вооруженного донского казачьего полка численностью чуть ли не в 2 тысячи человек. Все эти предположения обильно снабжены документальными подтверждениями и воспоминаниями современников. Одно настораживает в исследованиях этих историков — все свои умозаключения они делают, основываясь на крайне претенциозной биографии Ивана Кононова, принадлежащей перу некоего К. Черкасова (издана в 1963 году в Мельбурне), откуда и взяты многочисленные документы и воспоминания. Безусловно, все, что написано в этом труде, является важным историческим материалом, но относиться к нему следует с определенной долей недоверия.
364
Newland S. Cossacks in the German army 1941–1945. London, 1991;Александров К.М. Казачество
В реальности никакого донского казачьего полка в сентябре 1941 года не существовало и существовать не могло, немцы просто не решились бы в то время сформировать такую крупную часть из числа советских граждан. Есть и другие вопросы: как немцы могли разрешить сдавшимся в плен красноармейцам меньше чем через месяц взять в руки оружие? А что, если все это было спланированной акцией советской разведки? Да и странно, что все как один перешедшие бойцы вдруг оказались казаками-антисоветчиками, хотя сам полк не был казачьим. Практически все источники и документы свидетельствуют лишь о том, что Кононов сформировал не полк, а эскадрон, в который вошли лишь 26 его бывших подчиненных [365] . Что же касается решения Кононова о сдаче в плен (спланированное или спонтанное) и количества бойцов Красной армии, перешедших на сторону немцев, то тут что-либо точно, не боясь ошибиться, утверждать нельзя. Действительно, во многих источниках (например, в дневнике Кононова, частично опубликованном тем же Черкасовым, или в казачьей прессе времен Второй мировой войны) [366] указывается, что на сторону немцев перешел весь полк, но каких-то конкретных данных на этот счет не приводится. Вполне возможно, что вместе с Кононовым сдались несколько десятков человек, а возможно, что и большая часть потрепанного к тому времени в боях подразделения, но его дальнейшая судьба неизвестна. Не совсем укладывается в версию о сдаче всего полка и тот факт, что полковое знамя ныне находится в бывшем «Музее Вооруженных сил СССР». Согласитесь, если бы весь личный состав перешел на сторону немцев, знамя вряд ли попало бы в этот музей.
365
На казачьем посту. 1944. № 38. С. 12; Решин Л. «Казаки» со свастикой. Документы из архивов КГБ // Родина. 1993. № 2. С. 73.
366
В том же журнале «На казачьем посту» говорится то о том, что вместе с Кононовым перешел целый полк, то о том, что лишь несколько десятков человек.
Вот что по поводу сдачи «батьки» (так Кононова называли подчиненные) в плен написано в казачьем официозе — журнале «На казачьем посту»: «22 августа полк (опять упоминается полк, но куда он делся потом, все-таки непонятно. — П.К.) перешел на сторону немцев. После сдачи Кононов был направлен в штаб фронта в Смоленск, потом в Борисов в нечто вроде санатория для офицеров. В Борисове Кононов пробыл около месяца. Написал рапорт о желании принять участие в борьбе с большевиками. В октябре 1941 майора Кононова вызвали телеграммой в Могилев. С этого момента началась организация 102-го казачьего эскадрона» [367] .
367
На казачьем посту. 1944. № 37–38. С. 11–12.
Подробнее о формировании первой официальной казачьей части и ее структуре можно узнать из послевоенных показаний на допросах НКВД графа Ганса Риттберга, который исполнял при Кононове функции представителя немецкого командования. Граф утверждал: «Кононовым руководил я, а Кононов командовал эскадроном» [368] . «28 октября 1941 года по приказу генерала Шенкендорфа — командующего тыловыми частями группы армий „Центр“ — я явился к немцам в штаб, где меня познакомили с бывшим майором Красной Армии Кононовым… Шенкендорф объявил Кононову, что тот назначается командиром казачьего эскадрона, который следует сформировать в городе Могилеве из советских военнопленных. Шенкендорф указал также, что эскадрон предназначен для проведения оперативных действий против партизан и выполнения карательных функций против населения, поддерживающего партизан» [369] . Помимо функций посредника между Кононовым и немецким командованием, Риттберг исполнял роль своеобразного надсмотрщика над первым казачьим командиром: «Майор Кононов, — рассказал он в 1943 году в интервью корреспонденту журнала „На казачьем посту“, — отправился в сад за яблоками, а я подумал, что он решил убегать. Потом он возвратился… с яблоками» [370] .
368
Решин Л. «Казаки» со свастикой. Документы из архивов КГБ //Родина. 1993. № 2. С. 73.
369
Там же.
370
На казачьем посту. 1943. № 14. С. 14.
Первый эскадрон был сформирован из военнопленных, содержавшихся в лагерях Могилева, Гомеля, Борисова, Невеля, Лепеля, Витебска, Смоленска и Орши. С военнопленными обычно разговаривал Кононов. Для привлечения людей он «вначале сообщал об успехах германских войск, причем успехи значительно преувеличивались, затем призывал желающих вступить в эскадрон, обещая питание и обмундирование по нормам немецкой армии, а по окончании войны, от имени германского правительства, обещал земельные наделы и денежную субсидию» [371] . Естественно, при таких заманчивых обещаниях, да еще и в страшных условиях немецких лагерей среди военнопленных нашлось немало малодушных «добровольцев», которые и составили основу первых казачьих эскадронов. После объезда всех этих лагерей к 9 ноября 1941 года из отобранных 200 добровольцев был сформирован 102-й казачий эскадрон [372] . Прибывающие из лагерей в Могилев казаки представляли собой любопытное зрелище: «В ноябре в Могилеве произошло знакомство первых казаков-бойцов с первым казаком-командиром, майором Кононовым. На следующий день жители Могилева с удивлением смотрели на оборванное бывшее красное воинство, весело шагавшее с песнями в казарму… В конце ноября 1941 года сотня получила коней, если можно было так в то время назвать изнуренных и измученных животных, с выдающимися костями и ребрами. Не обошлось, конечно, без шуток и острот при виде таких „боевых казачьих друзей“… В декабре произошла большая перемена. Казаки просто друг друга не узнавали. Одетые в немецкую форму, все с оживлением рассматривали чистое белье, богатое суконное обмундирование. Многие казаки никогда в жизни не носили подтяжек и приходили в детское смущение, не зная, куда их применить, к немалому веселью оберлейтенанта Риттберга. В первое же воскресенье жители города Могилева вторично с удивлением глядели на четко идущих немецких солдат, поющих лихие казачьи песни» [373] .
371
Решин Л. «Казаки» со свастикой. Документы из архивов КГБ // Родина. 1993. № 2. С. 73.
372
На казачьем посту. 1944. № 38. С. 12; Решин Л. Там же; Окороков А.В. Антисоветские воинские формирования в годы Второй мировой войны. С. 63.
373
Казачий вестник. 1943. № 4 (35). 15 февраля. С. 2.
После трехмесячного обучения, с февраля 1942 года, эскадрон начал осуществлять боевые операции локального характера против партизан или, как их называли немцы, «банд и их пособников» в радиусе 40–50 километров от Могилева.
После того как в апреле 1942 года Гитлер лично разрешил использовать казачьи формирования, произошла окончательная легализация всех казачьих частей, которая сняла с них всякие ограничения, предусмотренные нацистским руководством для большинства «туземных» формирований (исключение к тому времени составляли тюркские и кавказские
374
Черкассов К. Генерал Кононов: ответ перед историей за одну попытку. С. 129.
375
Littlejohn D. The patriotic traitors. A history of collaboration in German occupied Europe. London, 1972. C. 298.
376
ГАРФ. Ф. 5762. ОП. 1. Д. 39. Л. 175.
Пополнив состав вермахта, эта довольно внушительная и хорошо подготовленная боевая часть проводила антипартизанские рейды в районах Бобруйска, Смоленска, Невеля и Полоцка, в ходе которых они «сжигали населенные пункты, расстреливали как партизан, так и обнаруженное в лесах население, арестовывали и частично уничтожали лиц, заподозренных в связях с партизанами» [377] . О боеспособности полка, пожалуй, лучше всего свидетельствуют выдержки из дневника генерала Шенкендорфа: «4.09.1942 г. 102-й казачий батальон с боем захватил и разрушил пять партизанских лагерей. Противник понес большие потери в живой силе, захвачено различного рода оружие и боеприпасы, а также снаряжение. В бою разбита партизанская банда, совершившая 22 августа нападение на автоколонну на дороге Витебск — Бешенковичи. 0.09.1942 г. В ходе операции „Рысь“ нами занято на восточном участке несколько покинутых партизанских лагерей. 102-й казачий батальон захватил 34 пленных и различное оружие. 22.10.1942 г. Приказ по корпусу № 123 об объявлении благодарности 600-му казачьему батальону по случаю годовщины его создания. 09.10.1942 г. Настроение казаков хорошее. Боеготовность отличная… Поведение казаков по отношению к местному населению беспощадное» [378] .
377
Решин Л. «Казаки» со свастикой. Документы из архивов КГБ // Родина. 1993. № 2. С. 73.
378
Цит. по: Александров К. Трагедия Донского казака Ивана Кононова // Посев. 2000. № 3–6.
По словам самого Кононова, на базе дивизиона был даже сформирован 17-й казачий танковый батальон, вошедший в подчинение 3-й танковой армии вермахта под Великими Луками в конце мая 1942 года, где и остался в качестве отдельного подразделения [379] , но на сегодняшний день каких-либо документальных подтверждений существования подобного подразделения обнаружить не удалось. Вплоть до июня 1943 года дивизион Кононова играл важную роль не только в антипартизанских операциях в тылу групп армий «Центр» и «Юг» и в охране немецких коммуникаций, но и участвовал в столкновениях с регулярными частями Красной армии: с 15 мая по 20 сентября под Великими Луками и с 22 октября по 4 апреля 1943 года под Смоленском. Это казачье формирование считалось одним из самых боеспособных среди всех «восточных частей», и именно поэтому в январе 1943 года оно было удостоено особой «чести» — во время поездки по тылам группы армий «Центр» его посетил генерал-лейтенант А.А. Власов.
379
Александров К.М. Казачество России в 1941–1943 гг.: неизвестные страницы истории // Новый часовой. 1995. № 3. С. 81.
Несмотря на то что дивизион был на очень хорошем счету у немцев, морально-психологическое состояние некоторой части казаков или людей, называвших себя казаками, было подавленным. Опорой Кононову служили 1-й и 2-й эскадроны, считавшиеся элитными: туда попадали только тщательно проверенные бойцы. Во всех же остальных подразделениях были не только те, кто действительно ненавидел советскую власть, но и те, кто просто пытался вырваться из лагерей для военнопленных, где их ждало только одно — голодная смерть. Многие из них, попав в дивизион, начинали вести подрывную работу и склонять своих новых «товарищей по несчастью» к побегу. За многие месяцы войны казаки-коллаборационисты насмотрелись всякого. Видели они поведение немцев на оккупированных территориях, видели пытки и унижения мирного населения, да и воевать приходилось не против «бандитов и их пособников», а против таких же, как они сами, славян, только защищающих свою землю. Естественно, все это не могло не отразиться на моральном состоянии, и казаки начали переходить на сторону партизан. Так, например, 15 апреля 1943 года большая часть 3-го и 4-го эскадронов, а также артдивизиона, перебив немецких связистов и казачьих офицеров, ушла в лес к партизанам, а 18 июня 1943 года произошел и вовсе уникальный случай. В партизанский отряд Королева, действующий в Осиповическом районе Могилевской области, перешли 16 солдат (все бывшие военнопленные) и заместитель командира одного из эскадронов дивизиона Кононова — князь-эмигрант Н.М. Гагарин. При этом они захватили с собой 5 пулеметов, 16 винтовок, ротный миномет, автомат, 2 пистолета, 8 гранат и 2 тысячи патронов [380] . На первом же допросе Гагарин, приехавший воевать на Восточный фронт из Югославии в мае 1942 года и люто ненавидевший коммунизм и советское государство, объяснил свой переход тем, «что не может переживать и терпеть тех издевательств над русским народом, которые проводят немцы» [381] .
380
РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 20. Л. 114.
381
Там же.
4 апреля 1943 года 600-й казачий дивизион был направлен в Могилев, а 7 июня начал по частям перебрасываться в польский городок Млаву (Милау), где формировалась 1-я казачья дивизия полковника Гельмута фон Паннвица. К этому времени дивизион численностью примерно в 2 с половиной тысячи человек представлял собой крупную, отлично вооруженную боеспособную единицу и имел на вооружении «7 артиллерийских орудий, свыше 120 русских пулеметов, много немецких пулеметов, 19 грузовых машин, 3 легковых, около тысячи хорошо откормленных лошадей» [382] , что позволило ему с легкостью развернуться в 5-й Донской полк 2-й бригады 1-й казачьей дивизии.
382
На казачьем посту. 1944. № 38. С. 12.