Казаки. Между Гитлером и Сталиным(Крестовый поход против большевизма)

Крикунов Петр

По мнению некоторых историков, уже в сентябре 1942 года в Краснодаре началось формирование 7-й добровольческой Кубанской казачьей дивизии [459] . Однако каких-либо свидетельств, подтверждающих существование такого крупного боевого казачьего соединения в 1942 году, нет. Вероятно, этих исследователей ввел в заблуждение тот факт, что во многих разведывательных донесениях с оккупированной территории Кубани действительно упоминается о какой-то казачьей дивизии в районе Краснодара. Например, в разведсводке № 4 от 15 ноября 1942 года говорится: «Формируемая казачья дивизия генералом Красновым предположительно может быть использована при нашем наступлении на Майкоп, Новороссийск, либо в направлении Майкопа, либо в направлении Абинская, Крымская, но не исключена возможность переброски ее в горный район для действия в пешем строю, особенно в связи с тем, что известная часть личного состава этой дивизии может знать хорошо театр военных действий в горах, на этом участке» [460] . Как мы видим, здесь эта дивизия превратилась уже в «дивизию генерала Краснова», который на Кубани во время оккупации не был. Скорее всего, в Краснодаре действительно формировалась какая-то крупная казачья часть: полк или даже несколько полков. Такая большая концентрация вооруженных казаков в одном районе привела к тому, что кто-то пустил слух, будто «в Краснодаре формируется казачья дивизия, да еще и во главе с прославленным генералом». Слухи эти дошли до советских агентов, которые старались использовать все доступные источники информации, и в центр полетели шифрограммы о несуществующей дивизии. Хотя какая-то крупная часть в Краснодаре,

без сомнения, была сформирована. Нечто подобное произошло и еще с одной казачьей частью-фантомом. В сентябре до начальника Центрального штаба партизанского движения Закавказского фронта дошли слухи, что в Таганроге дислоцируется батальон «вольного казачества». Всем командирам партизанских отрядов было дано немедленное указание разузнать о нем побольше и по возможности внедрить в отряд свою агентуру. Однако через некоторое время выяснилось, что никакого батальона просто-напросто не существует, а информация о нем была обыкновенной «уткой» [461] .

459

Кринко Е.Ф. Жизнь за линией фронта: Кубань в оккупации (1942–1943); Семиряга М.И. Коллаборационизм; Ковалев Б.Н. Нацистский оккупационный режим и коллаборационизм в России 1941–1944. Великий Новгород, 2001.

460

РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 1043. Л. 20.

461

РГАСПИ. Ф. 69. ОП.1.Д. 1043. Л. 2–3.

Первоначально руководство вермахта использовало преимущественно методы добровольной вербовки для создания коллаборационистских формирований. На оккупированной территории Краснодарского края с целью привлечения казачества практиковалась выдача семьям добровольцев денежного вознаграждения в 500 рублей (в декабре 1942 года рыночная цена 1 килограмма хлеба составляла 100–200 рублей, а мяса 180–220 рублей) [462] . «Особо преданные» казаки зачислялись в разряд так называемого «нового казачества», представители которого получали дополнительный земельный надел в 1 га на человека и по две лошади на хозяйство. Им также на 50 процентов снижали все налоги. Иногда добровольцы получали вознаграждение не только деньгами, но и продуктами. «Немцы формируют белогвардейские казачьи части из ТУЛЬСКОГО и МАЙКОПСКОГО районов, — говорится в разведсводке Южного штаба партизанского движения от 4 декабря 1942 года, — путем вербовки добровольцев и мобилизации возрастов рождения 1923–1926 годов. Добровольцам, вступившим в армию, выдается вознаграждение: 600 руб и 16 кг. муки. Сформировано 4 сотни» [463] . В свою очередь казаков, отказавшихся добровольно вступать в ряды немецкой армии или полиции, всячески притесняли.

462

Екатеринодар — Краснодар. Два века города в датах, событиях, воспоминаниях… Материалы к летописи. Краснодар, 1993. С. 603.

463

РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 1045. Л. 51.

Незначительный приток добровольцев вскоре вынудил немецкое командование приступить к проведению мобилизационных мероприятий. Мобилизация осуществлялась через старост станиц под строжайшим контролем немецких комендатур. Все уклонившиеся подвергались репрессиям вместе с членами своих семей. Таким образом немцам удалось набрать в казачьи части молодежь 1925–1926 годов рождения. Для их обучения по всей территории Краснодарского края были организованы специальные центры, в которых «рекруты» проходили первоначальную военную подготовку и проверялись на благонадежность. Например, в станице Рязанской обучалось около полутора тысяч молодых людей [464] .

464

РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 1046. Л. 4.

Однако, несмотря на все вышеописанные мероприятия, оккупационные власти не сумели полностью решить проблему личного состава «восточных» войск за счет местных жителей. Впоследствии пленный немецкий офицер И. Эрле заявил на допросе: «..мы все рассчитывали на то, что казаки выступят против большевиков. Но теперь я вижу\ что мы не поняли душу русского казака и не учли тех двадцати пяти, лет, которые сформировали характер новых казаков» [465] . Именно поэтому довольно большую часть и в этих формированиях составляли военнопленные, которых буквально вынуждали идти на службу к немцам. «В Краснодаре в концентрационном лагере № 182, — говорится в разведсводке № 9 от 16 ноября 1942 года, — содержится до 10 000 человек военнопленных… Все военнопленные завшивлены, не бритые и не стриженные, многие опухли с голода. Военнопленных ежедневно гоняют на работу на аэродром. Последние 7 дней военнопленным не дают хлеба, вынуждая их записываться под видом добровольцев в Кубанские части, формируемые прибывшими старыми офицерами из- за границы. За всякое неповиновение военнопленных избивают палками» [466] . Такое же тяжелое положение было и в лагере № 162, который располагался прямо на поле краснодарского стадиона «Динамо». Военнопленные жили под открытым небом, их практически не кормили, но при этом ежедневно водили на тяжелые работы и зверски избивали. Естественно, многие были готовы сделать все, что угодно, только бы вырваться из этого ада. Большинство таких «добровольцев» не то что никогда не были казаками, но даже и лошади не видели. Такое комплектование казачьих войск привело к тому, что в некоторых частях процент действительно преданных немцам казаков резко снизился. Все это крайне негативно сказалось на боеспособности частей, что потом особенно ярко проявилось в оборонительных боях в январе — феврале 1943 года. Полки и сотни, состоящие из настоящих казаков-добровольцев, сражались за свою идею до конца, а формирования, в которых преобладали бывшие военнопленные или насильно мобилизованные, бросали оружие и уходили в лес — дожидаться, «когда все успокоится и можно будет вернуться домой».

465

Закруткин В. Кавказские записки. М., 1954. С. 387.

466

РГАСПИ. Ф. 69. ОП. 1. Д. 1045. Л. 36.

На территории проживания терских казаков формирование казачьих частей шло гораздо меньшими темпами, чем на Дону и Кубани, но и здесь по инициативе войскового старшины Н.Л. Кулакова и сотника Кравченко были сформированы 1-я и 2-я сотни знаменитого 1-го Волгского полка Терского Казачьего войска, а впоследствии этот полк был полностью укомплектован [467] .

Именно на Юге России были зафиксированы и совсем удивительные случаи использования казаков немцами. Так, в одном из номеров журнала «На казачьем посту» рассказывается, что на одном из участков южного фронта воюют «нескольких эскадрилий, укомплектованных казаками-летчиками, обучавшимися в германских авиационных школах и уже доказавших свою храбрость» [468] . Вот еще одно свидетельство, подтверждающее тот факт, что в рядах Люфтваффе воевали казаки-летчики: «Иностранные журналисты (итальянские. — П.К.), посетившие один из южных участков восточного фронта, поместили в целом ряде газет свою беседу с командующим воздушными силами указанного участка, молодым генералом фон Кортелем, который заявил, что в его распоряжении имеются уже казачьи воздушные эскадры, которые великолепно зарекомендовали себя как прекрасные истребители. Авиационное искусство и опыт казаки приобрели при немецкой авиации» [469] , — говорится в небольшой заметке

из «Казачьего вестника». Однако, несмотря на все эти статьи и заметки, на сегодняшний день так до конца и неясно, действительно были в составе Люфтваффе казачьи эскадрильи или нет. Каких- либо архивных документов, подтверждающих или опровергающих их существование, на сегодняшний день не обнаружено.

467

На казачьем посту. 1943. № 3. С. 8.

468

На казачьем посту. 1943. № 4. С. 3.

469

Казачий вестник. 1943. № 14 (45). 15 июля. С. 4.

Точная и объективная оценка боевого духа и морального состояния всех казачьих формирований, созданных на территории Дона, Кубани и Терека, как представляется, была дана в докладной записке Южного штаба партизанского движения от 26 декабря 1942 года: «Для борьбы с партизанами из бывших белоказаков, дезертиров из Красной Армии, кулацко-уголовного элемента немцы создают карательные отряды… Лица, входящие в состав этих отрядов, вооружены автоматами, винтовками, некоторые отряды обмундированы в немецкую форму; а некоторые — в казачью. На правом рукаве носят белую повязку с фашистской свастикой. Среди местного населения карателей обычно называют полицейскими. На указанные отряды возложена задача: наряду с борьбой против партизану несение внутренней службы по охране населенного пункта. Обычно такие отряды в одном населенном пункте долго не находятся, а перебрасываются, через 2–3 недели, из одного пункта в другой… Необходимо отметить, что отряды дерутся стойко, с криками „Ура, за Родину“» [470] .

470

РГАСПИ. Ф. 69 ОП. 1. Д. 1048. Л. 3–4.

Еще одну любопытную характеристику казачьих частей, созданных на территории проживания донских, кубанских и терских казаков, дал атаману Е.И. Балабину в своем письме-отчете от 3 мая 1942 года войсковой старшина Зарецкий: «..На местах в Казачьих областях и действующих казачьих полках никакой самостоятельности нет и не предвидится: всякая даже маленькая попытка самостийничать так презирается казаками, что у каждого пропадет охота что-либо подобное проявлять… Существует уже около 20 казачьих полков, каждый численностью от 400, 500, 600 и до 1000 казаков. Ощущается острый недостаток в офицерах и урядниках. Есть стремление просить у Германских властей из эмиграции указанных офицеров и казаков, так как прикомандированные бывшие красные офицеры авторитетом и доверием не пользуются» [471] .

471

ГАРФ. Ф. 5761. ОП. 1. Д. 9. Л. 211.

Именно этим казачьим частям, «верой и правдой» служившим немцам, предстояло, пожалуй, одно из самых тяжелых военных испытаний, а именно — ожесточенные бои с превосходящими силами наступающей Красной армии. Это было начало конца нацистской Германии, и казакам выпала страшная судьба — отступать вместе с немецкими войсками с Северного Кавказа.

Надо отметить, что многие казачьи части, защищая, как им казалось, свою родину от большевистских орд, сражались до последнего. Казаки 1-го Синегорского полка войскового старшины Журавлева в январе 1943 года вместе с немецкими войсками держали оборону на правом берегу реки Северский Донец. Здесь, у хутора Ясиновский, особенно отличилась отдельная сотня под командованием сотника Рыковского, которой удалось в одной из контратак отбросить прорвавшиеся советские войска обратно за реку [472] . Несмотря на плохое вооружение и отсутствие боеприпасов, храбро сражались казаки под Батайском, обороняли Ростов-на-Дону, Майкоп и Новочеркасск. Именно бои за столицу Донского казачества были наиболее кровопролитными. В бой был брошен 1-й Донской казачий полк под личным командованием Походного атамана С.В. Павлова (в этих боях он потерял почти половину личного состава), кроме того, в городе находилось несколько тысяч невооруженных казаков, которые незадолго до этого прибыли на формирование, и отряд полковника Хоруженко. Большинство из них погибли во время уличных боев.

472

На казачьем посту. 1944. № 32. С. 14.

Однако все эти усилия и самопожертвование были бессмысленными — судьба Северного Кавказа и казачьих земель была предрешена. Казакам, связавшим свою судьбу с немцами и не желающим возвращения советского режима, оставалось только одно — бегство вместе с отступающими германскими частями.

Глава 5

Эпопея Казачьего Стана под водительством Походных атаманов С.В. Павлова и Т.И. Доманова в 1943–1945 гг.

После Сталинградской битвы, завершившейся для немцев полным уничтожением и пленением остатков 6-й армии фельдмаршала Паулюса, германские войска зимой 1943 года были вынуждены начать отступление с территории всего Северного Кавказа и, в частности, с казачьих земель Дона, Кубани и Терека. Вслед за ними потянулись и многочисленные колонны беженцев, по различным причинам не желавших дожидаться прихода Советской армии. «Десятки тысяч казаков и казачек, — вспоминает один из участников тех трагических событий казак В.С. Дудников, — старых и малых ушли в отступ с Дона, Кубани, Терека и Ставрополья с надеждой на скорое возвращение. Отступали с оружием… Били морды агитаторам. Вели беспощадные бои с местными партизанами. Несли потери, но шли и шли» [473] .

473

Дудников В.С. Воспоминания старого казака о пережитом и размышления о настоящем. С. 330.

Тысячи и тысячи казаков, сотрудничавших во время оккупации с немцами, справедливо опасаясь прихода Красной армии и будущей расплаты за предательство, были вынуждены бежать с родной земли. Конечно, с немцами ушла меньшая часть казачества, — большинству бояться было нечего, они с нетерпением ждали прихода Красной армии. Перед теми же, кто решил отступать с немцами, вставал трудный выбор: уйти одному или с семьей. Многие, понимая, что уходят они, возможно, навсегда, старались забирать с собой не только семьи, но и домашний скарб, и животных. Но часть казаков, особенно молодежь, бежали «налегке», оставив дома и родных, и пожитки. Они в тот момент не думали о возможных последствиях своего поступка, не думали ни о ком, — все их мысли были о собственном спасении. Знали бы они, что ждет родных и близких, оставшихся дома, какая расплата за все прегрешения и ошибки беглецов приготовлена им, часто — ни в чем не повинным! Вот лишь несколько примеров того, как после войны обходились с родными и близкими тех, кто служил немцам, а потом ушел в «священный отступ»: «Учитывая, что сын Ничипорова — Николай Васильевич, 1924 года рождения, во время отступления /январь 1943 года/ добровольно ушел с немцами и стал предателем и изменником Родины — в силу чего в назначении государственного пособия его родителям — ОТКАЗАТЬ» [474] , — вынес 18 августа 1943 года решение исполнительный комитет Багаевского района. А вот еще один пример — на этот раз жена казака-предателя лишена пенсии в результате постановления Цимлянского районного Совета депутатов трудящихся Ростовской области: «…муж Ефимовой при немцах был старостой, сейчас „изъят“ органами НКВД и осужден… Ввиду того, что гражданка Ефимова находилась на иждивении мужа… в назначении госпособия отказать» [475] . Не легче было и тем, кто все- таки решился уйти с насиженных мест вместе со своими сыновьями, мужьями и дедами. На долю этих женщин, немощных стариков и детей выпали куда более страшные испытания. Им предстояло пройти многие сотни и тысячи километров под бомбежками и обстрелами, научиться терпеть постоянные голод и холод, и ради чего? Ради того, чтобы в конце концов погибнуть где-нибудь в Белоруссии, на Украине, в Польше и Югославии или самим стать оккупантами в «казачьих станицах» Италии!

474

ГАРО. Ф. 3737. ОП. 3. Д. 6. Л. 119.

475

ГАРО. Ф. 3737. ОП. 3. Д. 147. Л. 228.