Казанские "Тандерболты"

Слейд Стюарт

– Проклятье!
– воскликнул Фэрроу.
– Безопасность порта обеспечивают два батальона морпехов, наш и русский. Я сейчас позвоню и вызову подкрепление. По эту сторону Волги войск хватает, отправить сюда усиление можно без труда.

Чувашский плацдарм, Сеитово, главный штаб американской экспедиционной армии

– Ну что, у кого-нибудь есть мысли, что происходит?

Полковник Райан Андерсон был в недоумении. Насколько я могу сказать, здесь ничто не является тем, чем кажется. Мы отправляем подразделениям бессмысленные приказы, и получаем доклады, что они находятся вовсе

не там, где надо. Целая пехотная дивизия так расползлась, что ни одна из её частей не способна поддержать другую. У нас пехота пытается удержать оборону без поддержки танков, и танки пытаются контратаковать без поддержки пехоты. Мы не можем использовать нашу самую сильную карту, артиллерию, потому что толком не знаем, где наши собственные подразделения, и ещё меньше - где вражеские. Если так продолжится, то орудиям скоро придётся стрелять прямой наводкой. И тоже безо всякой поддержки.

– Сэр, разрешите говорить как есть?
– майор Джордан Свонсон был молод, но серьёзен и чрезвычайно дотошен.

– Да ради бога!
– Андерсон почти проглотил фразу.
– Хоть кто-то здесь должен говорить прямо.

– Сэр, я думаю, что фронтовые подразделения просто перестали понимать полученные приказы. Генерал пишет в них лютую тарабарщину и собственные безумные пояснения вместо уставных. Он отказывается использовать стандартную военную карту, основанную на квадратах местоположения, или применять стандартные форматы приказов. Похоже, в частях, понимая тупость генерала, плюют и действуют по наитию. Я думаю, сэр, нам тоже стоит забыть о попытках интерпретировать распоряжения Фредендаля. Вместо этого мы должны проанализировать поступающие доклады, чтобы разобраться, где на самом деле находятся наши части, а затем включить здравый смысл и прикинуть, что мы сделали бы, находясь на их месте. Таким образом у нас, по крайней мере, будет некоторое понимание реальной обстановки, даже если мы не сможем повлиять на неё.

– Какой безумный способ военного управления... Неудивительно, что нам надавали пенделей. Хорошо, так и поступим. Джордан, вот мой приказ: соберите лучших специалистов по связи, и всех других, кого сочтёте нужными. Выясните действительное расположение наших подразделений. Я, со своей стороны, посоветуюсь с русскими товарищами. Если вы сможете узнать, чем конкретно занимается та или иная часть, тоже зафиксируйте это. Сведите данные на карту, но кому попало не показывайте. И я надеюсь, вы понимаете, что особенно её следует беречь от Ветреного Фредди. У него пар из ушей пойдёт, если он узнает, что мы сохранили собственное командование.

– Полковник, а генералу Уорду можно сказать, что мы затеяли?

Райан заколебался. Генерал Орландо Уорд [162] был в составе командования 1-й танковой дивизии, в настоящее время пересекающей Волгу. У него шла вялотекущая позиционная война с Фредендалем. Руководитель объединённых экспедиционных сил пытался раздробить дивизию на мелкие группы и рассеять их по всему Чувашскому плацдарму. Уорд пригрозил рассказать генералу Маршаллу. Фредендаль отступил, но впоследствии сознательно не приглашал танкиста на оперативные совещания. На самом деле эти два генерала вообще едва поддерживали отношения.

162

Орландо Уорд (1891 - 1972) - американский кадровый офицер, принимал участие в обеих мировых войнах. В РИ непосредственно участвовал в операции "Факел" в Северной Африке, где безвылазно пробыл до марта 1943-го, пока его не отозвали на курсы повышения. Командовал 1-й танковой дивизией армии США. Кавалер многих боевых наград, включая "Пурпурное сердце" за ранение.

– Да. Неофициально, конечно, и потихоньку.

– Очень хорошо, полковник. Одно мы уже точно выяснили. Кажется, наши ребята сумели собраться с силами и теперь блокируют каждый перекрёсток, который только найдут. Колбасники в основном привязаны к дорогам, и неизбежно упираются в засады. Это тормозит их как ничто

другое. Мы определили три таких места - возле Климово, возле Тимяшей и ещё одно у Кольцовки. Если провести линию фронта по ним, то окажется, что колбасники вклинились в наши порядке не менее чем на двенадцать километров за неполные четыре часа.

440 км от Москвы, "Тандерболт" "5х5"

Море серых облаков внизу казалось бесконечным. Офицер метеослужбы заверил, что верхняя граница облаков лежит на уровне пяти километров до самой линии фронта. "Тандерболты" шли россыпью, чтобы экономить топливо. На семи с половиной километрах не ощущалось ни малейшей остаточной турбулентности от бури. Несколько минут назад они рассмотрели строй В-26, державшийся в толще облаков. Эдвардс подумал, что для этого должны быть какие-то неизвестные ему причины. Он постоянно косился пелену под крыльям в поисках первых признаков немецких истребителей, но не упускал из внимания контрольный манометр давления бензина.

На глаза попалось какое-то движение, но это оказались не "Фокке-Вульфы". Один из "Тандерболтов" поблизости сбросил подвесные баки. Один из тех случаев, когда быть первым - не такая уж хорошая идея. Командиру следует больше вдалбливать способы управления расходом топлива. Но следом и другие машины освободились от внешних баков, стремительно, одна за другой. Затем щёлкнул манометр в кабине Эдвардса, прежде чем обнулиться. Он переключил подачу на внутреннее питание и нажал сброс. Баки закувыркались вниз, сдутые потоком воздуха от мощного двигателя. Самолёт сразу прибавил резвости - сопротивление от подвесов съедало больше семидесяти километров скорости. Даже без баков "5х5" оставался медленнее на двадцать пять километров в час по сравнению с гладкими крыльями, но всё равно был достаточно быстрым, чтобы считать эту недостачу мелким беспокойством. Здесь, на высоте семь с половиной километров, ни одна немецкая машина не могла с ним тягаться.

Холмистые волны облаков внезапно покачнулись. На мгновение Эдвардс представил, будто некие гигантские небесные акулы пронзают эту хмарь. Появились законцовки килей, похожие на плавники, кружащие у тонущего корабля. Иллюзия усилилась - тёмно-серые FW.190 появились из облаков, выискивая строй бомбардировщиков, которые, по их мнению, должны быть перед ними. Несколько "Тандерболтов", ещё не сбросившие подвесные баки, тотчас избавились от них и вся 360-я истребительная эскадрилья рванулась в пикирование.

– "Жани", мы работаем по замыкающему 190-му последнего звена.

"Фокке-Вульфы" появились четырьмя парными звеньями, точно соответствуя 360-й эскадрилье в численности. Но у американских лётчиков было преимущество в высоте и скорости. Именно поэтому Эдвардс приказал, чтобы его ведомый бил по одной машине вместе с ним. Так в полной мере можно использовать право первого хода. Имелась и ещё одна причина. Эдвардсу надоело, что дразнят за половину сбитого, и если разделить ещё один с ведомым, то получится вполне целый третий. Американские пилоты перестали учитывать вероятных и поврежденных - теперь они, как и русские, интересовались только настоящей добычей.

190-е потеряли впустую несколько драгоценных секунд, выискивая строй бомбардировщиков. Когда они поняли, что за облаками нет ни одного, "Тандерболты" уже оказались на шаг впереди, и это стало решающим моментом. "5х5" и "Жани" дали залп с трёхсот метров, окатив выбранную цель сосредоточенной мощью шестнадцати крупнокалиберных пулемётов. Немецкий истребитель завертелся, пытаясь вырваться из смертоносной огненной паутины. Он рванулся в нисходящую размазанную бочку. Трассеры двух "Тандерболтов" проносились впереди, позади, выше и ниже цели, и казалось, ни один не зацепил её. Но вдруг череда сверкающих вспышек пробежала по фюзеляжу, кромсая кабину и заставив двигатель выбросить поток огня. Истребитель продолжал крутиться, получая всё новые попадания, а потом вспыхнул взрыв, оторвавший левое крыло. Оно улетело в одну сторону, пылающий 190-й - в другую. Чистая победа.