Каждому по труду!
Шрифт:
— Беги, беги, — махнул рукой физрук. — Зайду послушать.
Я кивнул и вышел из тренерской. Не то чтобы мне прям хотелось участвовать во всех этих соревнованиях, но, с другой стороны, я подумал, а почему нет? Это же тоже приключение, к тому же там будут равные мне по силе соперники. Кто ж откажется проверить, насколько он на самом деле хорош. Так что я согласился. Тем более это позволяло немного отвлечься от текущих проблем или, точнее, навалившейся бытовухе.
Несмотря на приезд Стравинского экспериментаторы меня пока не трогали, давали время восстановиться морально и физически. Причём первое было даже важнее, энергию я быстро восполнил комплексом с полным погружением в сатори. Эффект таких тренировок был феноменальным,
На тренировке тоже не наседали, видать Анастасия предупредила мужа, чтобы мне включили щадящий режим. Так что я не смог сдержать обещание, данное Ваньке, пришлось подключать ребят. Получилось… да никак не получилось. Шило честно выстоял против каждого из нас, и хоть трижды терял сознание остался на ногах, но… результата это не дало. Однако, Выгорский в приказном порядке освободил Ивана от занятий на неделю, дав указание максимально расслабиться, успокоиться и даже не думать о прорыве. Дескать, битва вполне могла послужить катализатором, но передавив можно навредить, а вот наоборот, расслабившись и отдохнув — добиться прорыва. Собственно, то же самое я говорил Зевсу.
И вчера позвонил Шилов-старший, сказал, что сына забрали по скорой, дескать резко поднялась температура, начало трясти, давление принялось скакать как сумасшедшее. Приехавшие врачи заявили, что это вполне могут быть симптомы тяжёлого прорыва и увезли под присмотр специалистов. С тех пор конкретной информации о его состоянии не было, но на телефон пришло сообщение с единственным смайлом поднятого большого пальца, так что я не волновался. В нашей компании Разрядников прибыло. А там глядишь, и Зевс выстрелит. По крайней мере, когда били Ваньку, он смотрел на это очень задумчиво. По любому как станет известно о прорыве Шилова тоже попросится в круг.
Получив неожиданный мини отпуск, я наконец, доделал вторую часть «Красного удара», приведя Льва Ивановича в полный восторг. Тот от избытка чувств пытался меня даже расцеловать, но я не дался, зато притушил эмоции кооператора, переведя разговор в деловое русло. Предложил ему ставить обе части на автоматы, благо технически это было совершенно не сложно. Подумав, Шилов отказался, точнее отложил до того времени, когда у нас будет больше игр. Тогда, для экономии места вполне можно будет задействовать один автомат. А пока франшиза пользовалась огромным успехом и зачем нам самим себе снижать прибыль. Что лучше, продать один аппарат или два? Вопрос закрыли, но насчёт популярности у меня забрезжила не оформившаяся идея, которую следовало как следует обдумать и посоветоваться с Цемелем. Старый еврей был мудрым и знал многие подводные камни той сферы куда я хотел вторгнуться.
Наконец, удалось встретиться с Михой лично, а не по телефону или мылу. Хомяк заматерел, в смысле продемонстрировал кое какие наши наработки преподам в институте, вызвав у тех если не восторг, то крайнюю заинтересованность, от чего его пригласили на кафедру младшим лаборантом. Оказывается, такое было возможно, хоть первокурсников старались не брать. Но для Мишки сделали исключение, и теперь он чего-то там кодил по заданию научных сотрудников. Это съедало прилично времени, но я наседать не стал. Птичка обновлялась в штатном режиме, с онлайн-радио я сам ковырялся в свободное время, просто ставя Хомяку задачи и отслеживая исполнение, форсировать работы смысла не имело, так что пусть занимается. Единственное, что стоило заехать к нему и договориться чтобы за парня взялась кафедра физкультуры, а то мне показалось он расслабился в этом вопросе, но это я отложил
— Семён!!! — Аня коршуном вцепилась мне в рукав и потащила куда-то по коридору. Ну как потащила, попыталась. Сдвинуть с места меня у хрупкой девочки никак не получалось. — Где ты ходишь?!! Идём, у нас собрание комитета! Ну идём же!!! Сказали всем быть!
— А я тут причём? — я не торопился, нутром чувствуя, что мне там не понравится. — Ты комсорг, цепляй Эдьку, он староста и вперёд.
— Ты обещал, что будешь активом! — наставила на меня палец Анна, а я передёрнулся от крайне отвратительной ассоциации, которая здесь никому и в голову прийти не могла. — А сегодня общее собрание комитета техникума! И нам нужно быть обязательно!!!
— А иначе небо рухнет на землю, прольётся огненный дождь, реки покраснеют и выйдут из берегов… — начал я, но видя серьёзное лицо девчонки передумал стебаться. — ладно, пошли. Надеюсь, это ненадолго.
В актовом зале мы оказались перед самым началом. В зале уже сидели комсорги групп, старосты и активисты, типа меня, а на сцене, за длинным столом устроился президиум, в котором я с удивлением увидел не только Егора Титова, это как раз ожидалось, а вот Фомина там была не к месту. Понятно, что в технаре у неё был режим максимального благоприятствования, но всё равно, первокурсницу сажать в президиум это вызов. Недаром тот же Егор то и дело косился на соседку, хоть и пытался держать морду тяпкой. Впрочем, меня эта подковерная возня не касалась, я нашёл пустые кресла не слишком далеко и пропустив Аню плюхнулся на то, что ближе к выходу.
— Время! Закройте двери! Кто опоздал, с ними будем потом разбираться! — объявила некрасивая дамочка лет двадцати пяти с лицом, обсыпанном оспинами от подростковой угревой сыпи, как я понял, являющаяся председателем комитета комсомола техникума. — Начинаем. Итак, на повестке дня разбирательство по делу об аморальном поведении Иванова Сергея по заявлению его жены Ивановой Надежды, а так же организационные вопросы, касающиеся предстоящего празднования очередной годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции. Предлагаю начать по порядку. Есть возражения? Нет. Тогда слово предоставляется Ивановой Надежде.
На сцену поднялась немного полноватая девица примерно того же возраста, картинно прижимая платок к абсолютно сухим глазам, и всхлипнув, встала за трибуну. Я поморщился, зло покосившись на Аню, почувствовавшую моё недовольство и убравшую взгляд. О подобных судилищах я слышал, но самому участвовать не доводилось, хотя справедливости ради, моё альтер-эго, чьё место я занял в этом мире частенько на них бывал. Аморалку ему шили регулярно, это ведь не только измены, но и пьянство, мат в общественном месте, курение, короче всё, что не совпадало с кодексом морального облика строителя коммунизма. Я-то своё поведение резко поменял, от чего на правило меня уже не тягали, а вот теперь довелось и самому побывать в роли судьи, и, как назло, в самом поганом деле какое только можно придумать.
— Товарищи! — с надрывом начала уязвлённая в лучших чувствах жена. — Я, Иванова Надежда, работаю в отделе кадров. Два года мы уже женаты с Сергеем и вот… простите!
— Гражданка Иванова успокойтесь! — секретарь активно приняла участие в купировании наигранной истерики, а я с трудом удержал себя, чтобы не свалить из этого цирка. — Попейте воды, возьмите себя в руки и продолжайте. Товарищам очень интересно послушать о глубине падения гражданина Иванова.
— Товарищам, мягко говоря, пофиг и на гражданина Иванова, и на гражданку Иванову вместе взятых, — я всё же не выдержал показного лицемерия. — Товарищам интересно другое, когда это комсомольский комитет превратился в подобие судилищ Торквемады и будет ли костёр с еретиком!