Каждые сто лет. Роман с дневником
Шрифт:
Ольгина мать подошла ко мне на улице и спросила: не хочу ли я взять что-то на память о её дочери? Я сказала, что не знаю, и она велела ждать её на улице, а потом принесла оставшиеся колечки «недельки», их было шесть. Я взяла их и положила в открыточную шкатулку вместе с красным кольцом Таракановой.
Таракановой всё ещё нет. Через неделю мы с Димкой уезжаем в Орск вместе с мамой. А папа будет, наверное, гулять в это время с Танечкой…
Я очень хочу рассказать обо всём этом кому-нибудь, но не решаюсь довериться никому, кроме дневника. И Ксенички – я обо всём рассказываю ей перед сном, в мыслях, и она в такие минуты как будто бы сидит со мной рядом. Я даже чувствую на своей щеке её дыхание…
Октябрь 1982
Из Орска мы вернулись, как всегда, в начале августа и ездили потом ещё в Шиловский дом отдыха. По вечерам там были танцы, и папа танцевал с мамой вальс, это выглядело немного странно, к тому же сабо у мамы всё время спадывали с ног.
Валерий после долгих допросов во всём признался: даже в том, что убил ту девочку Катю – задушил пионерским галстуком. Расстреляли Валерия в конце сентября. Так рассказал Серёжа Сиверцев. Тётя Дуся переехала, обменяла квартиру на другой город, где никто не знает про её позор. А Тараканова появилась только в самом конце лета, очень загорелая, в каких-то широких красных брюках. У неё теперь новые подруги – Злата Овечкина из девятого (!) класса и Марина Купцова из двенадцатого дома. Они ходят повсюду втроём.
Ну и к нам она тоже, конечно, приходит – и чуть ли не сразу идёт в комнату Димки. Со мной едва здоровается, как будто я здесь какая-то соседка!
Я один раз не выдержала и сказала Ире:
– Это мой брат, а не твой…
Не подобрала, что сказать: «хахаль», «друг», «парень», – просто хмыкнула вместо этого слова. А Ира посмотрела мимо меня и закрыла прямо перед моим носом дверь в Димкину комнату.
Димка стал уже очень взрослый, у него на руках и на ногах растут большие волосы и над губами усики, а губы как будто немножко всегда улыбаются. И мне сложно поверить, что это тот самый Димка, с которым мы читали одну книгу, лёжа на животах… Мне кажется, что тот, прежний, Димка куда-то уехал – в Орск, например – и живёт там всё так же, не меняясь, а этот чужой парень занял его место.
Месяц назад мама сказала, что Димке нужно больше пространства, поэтому мне придётся переехать вместе с моим столом и диваном в гостиную. Я сначала возмутилась, а потом подумала, что будет неплохо жить поближе к телевизору. И сейчас я действительно здесь живу, а в нашей бывшей детской сделали ремонт: наклеили новые обои и покрасили полы.
– Это тебе, Дмитрий, до двадцати пяти лет! – сказал папа.
Димка хотел сделать изнутри замок, но родители не разрешили.
На прошлой неделе у нас был с классом культпоход в Картинную галерею на улице Вайнера. Там много картин, есть и скульптуры. Меня больше всего поразила «Княжна Тараканова» художника Флавицкого – все наши мальчики, конечно, хохотали над этим совпадением, но Ира, как говорится, и бровью не повела.
– Это моя прабабушка, – заявила она.
Марина Валентиновна, наша классная руководительница, позвала экскурсовода, и та сказала, что фамилия у княжны была другая. Не Тараканова.
– Как это? – не поняла Ира. Она иногда не понимает самых простых вещей.
Экскурсовод (немного старенькая, с седыми волосами) стала рассказывать историю красивой княжны с портрета. На самом деле её звали Елизавета Владимирская, и она была самозванка. Она хотела стать царицей, и Екатерина II этого, конечно, не стерпела, посадила Елизавету в Петропавловскую крепость, а тут как раз случилось наводнение. Нева вышла из берегов, как Екатерина II вышла из терпения, и бедная княжна утонула в своей камере. Воды на картине очень много, и я, когда смотрела на неё, вдруг почувствовала такой особенный запах, какой бывает в затопленных подвалах весной. Я даже вдруг ощутила себя на месте этой бедной девушки, представила, как тяжелеет с каждой минутой
Все уже давно ушли к другим картинам, а я всё смотрела и смотрела на несчастную княжну Тараканову…
– Ты очень впечатлительная девочка, – покачала головой экскурсовод.
И я зачем-то рассказала ей, что у меня тоже дворянское происхождение: по папиной линии я принадлежу к Лёвшиным, о которых писал Пушкин. Но экскурсовод вдруг начала оглядываться по сторонам, а потом схватила меня за руку – очень больно! – и зашептала:
– Никогда не рассказывай посторонним о таких вещах! Это очень опасно и для тебя, и для других!
Я еле высвободила свою руку и бегом догнала наших. Ночью мне снилось, что я тону. Проснулась утром со слезами на лице, они ещё даже не высохли, и щёки были совсем мокрые. Как будто я по правде тонула.
А Тараканову теперь все в нашем классе зовут не Ирой и не по фамилии, а коротко – Княжна. И она с удовольствием отзывается, хотя никаких дворянских корней у неё нет. Мне это кажется несправедливым.
Май 1983 г.
Ужас, как давно я сюда не заглядывала! Последняя запись – в декабре, про новогоднюю дискотеку. Перечитала её, расстроилась и вырвала из дневника. Ну да, у меня нет красивых и модных вещей, но это не повод так убиваться! Та же Люся Иманова намного уродливее, а носит короткие юбки и школьную форму обрезала чуть не до трусов. Её даже к директору за это вызывали. Но теперь с ней ходит Саша Потеряев. Ходит – это значит дружит, так что ей вызовы к директору без разницы.
Без разницы – любимое выражение Княжны, она повторяет эти два слова каждый день по многу раз, но ведёт себя при этом вовсе не безразлично. Наверное, это единственный человек в моей жизни, у которого слова никак не связаны с поступками. Ира приходит к нам изо дня в день – папа зовёт её дежурная по подъезду, потому что стоит кому-то из нас вернуться домой, как тут же появляется Тараканова. От угощений Княжна всегда отказывается, но приносит с собой семечки. Димка стал забирать к себе в комнату прочитанные папой газеты – мы думали, это для политинформаций, а оказалось, для Иры, чтобы шелуха не летела на пол.
В школе Ира иногда вспоминает о том, что дружит со мной, а не с Димкой, но как только занятия заканчиваются, она исчезает. Переодевается, навешивает на себя все свои украшения разом и идёт к нам. Сейчас Ира носит не золото, а пластмассовые клипсы и браслеты, очень модные, чехословацкие, я о таких мечтаю. У неё есть два гарнитура – бледно-розовый и жёлтый. Соседка из семьдесят третьей квартиры назвала Княжну развязанной; наверное, она хотела сказать «развязная». Я была у Иры дома всего только раз за последнее время, мы ели батон с майонезом, а потом она показала мне секретную шкатулку своего отца с надписью «Личное». Шкатулка закрыта на висячий замочек, а ключ Княжна найти не может, хотя обрыла весь дом.
Интересно, что может хранить в такой шкатулке взрослый человек? Какие-то письма? Фотографии?
Димка, по-моему, начал курить, от него вечерами пахнет так, как будто он съел много семечек – эти запахи очень похожи. Французские уроки прекратились, Майя Глебовна родила сына, и ей не до меня. Я, честно говоря, рада. Мне теперь хочется учить итальянский, но я не представляю себе, где в Свердловске найти такого учителя… В общем, у меня в последнее время довольно плохое настроение, радует только то, что мама достала три путёвки в речной круиз – от Уфы до Астрахани. В середине июля мы поплывём на теплоходе втроём, с мамой и Димкой. Скорей бы!