Каждый день декабря

Уилсон Китти

Мне нравится этот район Бристоля, я завсегдатай проходящего здесь в июле Карибского карнавала и однажды в буквальном смысле вскарабкалась на спину Луизе, чтобы достать бутылку холодного лагера «Ред страйп» и миску козлятины по-ямайски. Она не сопротивлялась. Дома здесь стоят кучно – слышна не только музыка, но и обрывки разговоров проходящих мимо людей, и весь этот шум придает этому месту оживленность. Здесь все чувства пробуждаются.

Однако любовь к городу не спасает меня от нервозности в данный момент. Надежды запустить шекспировский проект занимают все мои мысли, меньше чем за сутки я разогналась с нуля до двухсот, и уже несусь

на полной скорости. Мечта делиться с юными пытливыми умами любовью к Барду окрыляет меня, и по пути сюда я продумала презентацию. Бардопоклонник во мне не допустит, чтобы такая возможность была упущена. Если из этой затеи ничего не выйдет, то я по крайней мере буду знать, что сделала все от себя зависящее.

Я делаю глубокий вдох и нажимаю на звонок.

Вдох, выдох.

Грациозная и очень красивая молодая женщина открывает дверь. У нее афро шириной сантиметров двадцать пять – ухаживать за такой прической очень непросто – и наряд из чего-то вроде золотой сетки. Можно подумать, она только что сошла с обложки «Vogue». А еще, глядя на нее, понимаешь, что в ее мире семьдесят пять штук – это действительно мелочи. Я робею и стараюсь не пялиться.

– Здравствуйте, проходите. Вы Белл, к Джамалу? Он вас ждет.

У нее чистый бристольский выговор – так бы и расцеловала ее. Робость сразу проходит.

Она ведет меня через холл на кухню.

Там, за столиком, сидит женщина приблизительно маминого возраста, но в отличие от мамы, которая источает нервную изысканность в сочетании с холодным отчаянием, эта женщина олицетворяет тепло и праздничность воскресного утра. Кухня – центр этого дома, идущий отсюда роскошный запах ощущается повсюду.

Я перевожу взгляд со своей провожатой на мужчину, стоящего у плиты. У него широченные плечи, под стать королю-воину. Даже сквозь худи видно, что он отлично сложен, и я вдруг чувствую позыв плотского желания. А вот это совсем некстати.

– Здравствуйте, здравствуйте. – Женщина приветственно машет мне. – Вы как раз к тушеной курице по-ямайски. Ручаюсь, такой вы никогда не пробовали.

Я улыбаюсь:

– Здравствуйте. Это серьезная рекомендация.

– В ней ни слова лжи.

Красотка жестом предлагает мне отодвинуть стул и присесть. Не так я представляла себе свою презентацию.

– Через минуту он освободится и приготовит вам чай.

Женщина постарше говорит так, точно его нет на кухне.

– Это было бы чудесно.

Я присаживаюсь к столу и решаю быть созвучной здешней атмосфере. Мужчина в последний раз мешает содержимое в кастрюле, выключает огонь и включает чайник. Я, как зачарованная, наблюдаю за ним. Он поворачивается ко мне лицом.

Мать твою.

Нет.

Джамал – на самом деле Джамал. Ярчайшая звезда на небосклоне британской жизни. Полимат двадцать первого века – Леонардо да Винчи, Аристотель и Хелен Келлер в одном лице. Он начинал с музыкального бизнеса и сделал себе имя в хип-хопе, когда еще учился в школе. Незадолго до экзаменов он выпустил альбом, который стал мегапопулярным и держал первые позиции во всех стриминговых сервисах. Позже его биография пополнилась телевизионным проектом в партнерстве с «Каналом 4», который снимался здесь, у Святого Павла, затем он получил премию Британской академии в области кино – ну, разумеется, – а сейчас занимается музыкальным продюсерством, управляет компанией по производству «этичной» одежды, выступает против подпольных

цехов и, по слухам, собирается запустить что-то новое. Ему тридцать. Он на год младше меня, успешен как никто, и охренеть как сексуален. Пропади я пропадом, как же он сексуален! И сейчас заваривает мне чай на кухне у Святого Павла.

Нет, я убью Рори. Как он посмел меня не предупредить?

– Чай готов, и приглашаю попробовать курицу… – Он поворачивается и видит меня. – Какого х… – Он переводит взгляд на женщину постарше и корчит смущенную мину. – Я вас знаю. Рори не сказал, что это вы.

Я смеюсь. Что за ерунда? Джамал знает меня. Не думаю. Да быть того не может.

– Вы знаете меня? Да нет, вы меня с кем-то спутали. Я даже не догадывалась, что встречаюсь с вами. Рори не сказал об этом. – Я запинаюсь. Каюк моей профессиональной речи на тему: «Я знаю о Шекспире все, со мной ваши инвестиции в надежных руках». Начать с фразы «Вы знаете меня?» точно не входило в мои планы. И пускать слюни, сидя с открытым ртом, тоже. А это именно то, что происходит со мной сейчас.

Джамал окидывает меня взглядом. Не похотливым, нет, а таким, что я практически вижу, как в его голове с сумасшедшей скоростью начинают крутиться винтики, глаза смотрят проницательно – от этого мне становится как-то не по себе.

– Да, он такой. Верный, умеет держать язык за зубами, никогда не сболтнет лишнего, говорит только по делу. Я люблю его. Он один из самых достойных людей, которых я знаю. Мы дружим много лет. Поэтому я согласился на эту встречу. Но я вас знаю…

– У него с детства фотографическая память. Что увидит, то запомнит. Когда был маленьким, это у него была такая суперспособность. Так откуда же, Джамал, ты знаешь эту приятную молодую даму?

– Из газет.

Тон, каким это сказано, не обнадеживает.

– О, так вы тоже знаменитость? – обращается ко мне женщина постарше, широко улыбаясь. Красотка принимает заинтересованный вид.

– Вообще-то нет.

Если он помнит меня из газет, значит, в связи с папой. Мне этот контекст в зубах навяз. Сердце екает.

– И вот что я скажу, уж простите, но папаша ваш тот еще мудак, ой, прости, бабуля… – Это его бабушка! Да нет, она выглядит не настолько старой. Джамал продолжает: – Ваш папаша… ну, вы поняли, что я имею в виду. Газетчики всюду свой нос суют, но для вас это, наверное, был шок.

– Нет вообще-то.

Он протягивает мне кружку с чаем, я делаю осторожный глоток и поднимаю на него глаза. Он следит за каждым моим движением, за мельчайшими реакциями.

– Я знаю, что он му…э-э…бабник? – Я перевожу взгляд на бабушку, которая кивает. – Я всю жизнь это знаю. Лет с пяти, по крайней мере, когда застукала его за тем, как он целовался взасос с моей учительницей на дне спорта.

– Есть мужчины, которые думают только тем местом, – качая головой, произносит бабушка, у которой явно ямайский акцент.

Красотка кивает с усталым видом.

– Но мой Джамал не из таких. Он хороший парень. Умный. Он все понимает правильно.

– Давайте есть, пока горячее. Бабуля, тебе положить? Элис? Белл?

Он выкладывает курицу на большое блюдо и раздает нам тарелки.

– Бабуля прибыла в Британию на корабле «Эмпайр Виндраш», так что эта еда напоминает ей о доме. Она научила меня ее готовить, когда я был маленьким, – говорит он, когда мы сидим вплотную друг к другу за крохотным столиком и уплетаем курицу.