Каждый день как последний
Шрифт:
— Ты что задумал?
— Дверь выломать.
— С ума сошел?
— Что-то здесь произошло. Я чую.
Тут пиликнул замок, открытый магнитным ключом. Хлопнула подъездная дверь. Кен свесил голову в пролет и увидел бабульку, с которой они беседовали пару минут назад.
— Ну, чего? — крикнула она, увидев лицо Кена. — На месте ваш друг?
— Не открывает что-то. Не видели его сегодня?
— Нет. Вчера только. — Она довольно резво для своего возраста зашагала по ступенькам вверх. — проститутку
— Какая? — спросил Паша.
— Не разбираюсь я в этом. Металл, что ли? Орут как ненормальные и инструменты ба-ба-бах! По мозгам прямо. — Старушка дошла до своей двери, вынула ключи. — Хорошо, вырубил через полчаса. Но телевизор не выключил. Не так громко, а ночью-то все равно слышно. Я-то ладно, глуховатая. И живу через квартиру, а те, кто через стенку, наверное, вешались.
— У вас балконы на одну сторону выходят?
— Да. Соседние. Окна двух других квартир на другую смотрят.
— Можно, я с вашего балкона на соседний перелезу?
— Это еще зачем? — подозрительно сощурилась бабка.
— Понимаете… У нашего приятеля слабое сердце. Он не берет трубку, и мы беспокоимся.
— Сердце? Слабое? Да брось! Пьет как конь. Разве больной человек будет так себя вести?
И все же она их впустила. Велев разуться, провела мужчин в зал. К удивлению Кена, обстановка в комнате была современная. Никаких тебе югославских стенок, совдеповских диванов, ковров на стене, плюшевых скатертей и люстр с «висюльками». Натяжной потолок, лаконичные обои, горка цвета «венге», тахта, два кожаных кресла и большой плоский телевизор.
Бабка, заметив удивленный взгляд Кена, хмыкнула:
— Что, не ожидал у старухи такую красоту увидеть? Думаете, мы свой век должны в рухляди доживать?
Она отдернула штору и открыла дверь на балкон. Естественно, створка была пластиковая.
— Полтора года половину пенсии откладывала, чтобы ремонт сделать. И то не хватило, окна и потолок в кредит взяла. А вот на мебель и технику не дали. Типа, пенсионерка, вдруг помру…
У Кена сложилось впечатление, что бабуля впустила их в квартиру только затем, чтобы похвалиться своим ремонтом.
— Как расплачусь по кредиту, буду балкон стеклить, — сообщила она. — И начну на нем помидоры выращивать…
Дальше речь пошла об овощах Михалны, которые она на своей лоджии взращивает. Под бабкину зудение Паша перелез на соседний балкон. Сделал он это легко, играючи, как будто находился не на третьем этаже, а в метре от земли.
Кен заглянул за перегородку, проследил, как Паша подходит к окну, прилипает к стеклу носом, чтобы увидеть, что за ним.
— Ну, что? — спросила
Паша отмахнулся от нее.
— Так что ты видишь? — Это уже Кен поинтересовался.
— В комнате человек, сидит на стуле. Не пойму, кто.
— Не Егор?
— Не похоже. Вроде волосы длинные…
— Полицию вызываем?
— Да, надо. — Павел повернулся. — Бабуль, звони ноль два. А я в квартиру проберусь пока.
— Как?
— Окно разобью. Тут только одна балконная дверь закрыта, вторая распахнута. Будет нетрудно.
— Но зачем?
— Вдруг человеку помощь нужна…
Он сорвал с веревки, натянутой на балконе, сохнувший на ней свитер. Обмотав им руку, размахнулся и долбанул по стеклу. Раздался звон.
— Бабуль, звони! — поторопил Кен хозяйку квартиры. Но та никак не желала покидать балкон. Как же! Такое действо перед ее глазами разворачивается.
Паша тем временем просунул руку в окно, взялся за ручку, повернул ее. Но дверь не поддалась. Видно, закрыта еще на щеколду. Недолго думая, Паша пнул по ней ногой. После этого путь оказался свободным.
— Надо было сразу так! — воскликнула боевая бабка и заторопилась к телефону.
Кен наблюдал за тем, как Паша прошел в квартиру. Ему самому была видно лишь часть комнаты, но стул с сидящим на нем человеком он рассмотрел. То, что Паша принял за волосы, оказалось платком. Он покрывал голову мужчины…
В том, что на стуле сидел именно мужчина, не осталось никаких сомнений. Руки, сцепленные за спинкой стула наручниками, были жилистыми, хоть и худыми. На правой — наколка.
— Это Егор? — спросил Кен у Павла.
— Да, — хрипло ответил тот.
— Мертвый?
Паша кивнул.
— Посмотри, сколько крови… — Он указал на линолеум. По нему растеклась огромная лужа, но она уже застыла. — Ему перерезали горло…
— Открой мне, я отсюда не вижу, — попросил Кен.
— Сейчас…
И Кен пошел в прихожую.
— Сынок, ну чего там? — обратилась к нему бабка, убрав трубку от уха.
— Убийство.
— Ах, батюшки! — выдохнула она и закричала в телефон: — Слыхали, ироды? Убийство! А вы мне тут балаболите, что сейчас выехать к нам некому!
Кен вышел из квартиры и прошел к соседней двери. Ее уже открывал Павел.
— Наверное, не стоит нам тут шастать, — сказал он, впуская Кена.
— Главное, ничего не трогать…
Кен не стал проходить в комнату. Квартира была маленькой и из прихожей просматривалась целиком.
Егор сидел на стуле, свесившись всем телом вперед. Держался на нем только благодаря сцепленным наручниками рукам. Кровь, брызнувшая из раны на шее, заляпала ворот свитера, но в основном вылилась на пол.