Каждый твой взгляд
Шрифт:
— Доброй ночи, мисс Фицхью, — послышался во тьме мужской голос.
Сердце Хелены на мгновение остановилось. Гастингс был лучшим другом брата — но не ее.
— Перепутали мою комнату с будуаром одной из своих любовниц? — Хелена быстро нашлась с ответом. Голос звучал ровно, бесстрастно, почти безучастно.
— В этом случае я назвал бы вас ее именем. Логично? — Виконт говорил так же невозмутимо и небрежно.
Вспыхнувшая спичка на миг осветила внимательные строгие глаза Гастингса. Хелену всегда удивляла способность Дэвида казаться серьезным
Он зажег свечу. В теплом мерцающем свете резкие черты лица виконта напоминали барельеф, а волосы отливали бронзой.
— Где вы были, мисс Фицхью?
— Проголодалась и спустилась в кладовку за кусочком грушевого кекса.
Гастингс задул спичку и бросил в камин.
— И сразу вернулись?
— Непонятно, с какой стати вас это интересует. Да, сразу вернулась.
— Значит, если бы я вас сейчас поцеловал, то ощутил бы вкус грушевого кекса?
Этот человек умел завести в тупик любой разговор.
— Несомненно. Но поскольку ваши губы никогда не коснутся моих, предположение остается спорным, милорд.
Гастингс посмотрел на собеседницу с нескрываемым недоверием.
— Вам, должно быть, известно, что я имею честь быть одним из ближайших друзей графа Фицхью, вашего брата?
Этой дружбы Хелена никогда не понимала.
— И что же дальше?
— А дальше вот что: пребывая в данном качестве, считаю себя обязанным незамедлительно предупредить Фица о вашем недостойном поведении.
Хелена воинственно подняла подбородок.
— Недостойное поведение? Значит, так теперь называется небольшой набег на кладовку?
— Позвольте переиначить вопрос: значит, теперь кладовкой называется постель мистера Мартина?
— Не понимаю, о чем вы.
— Прикажете использовать научные термины?
О да! Мерзкий насмешник с удовольствием бы это сделал. Но поскольку Хелена никак не могла позволить ему получить это удовольствие с ее помощью, то твердо заявила:
— Мы с мистером Мартином давние друзья, а теперь еще и коллеги. Это единственное, что нас связывает.
— Мы с вами тоже давние друзья, однако…
— Мы с вами давние знакомые, Гастингс.
— Что ж, отлично. Мы давние друзья с вашей сестрой, однако Венеция никогда не проводила время в моей комнате. Одна. Ночью.
— Я всего лишь спустилась в кладовку за кексом!
Дэвид покачал головой.
— А я собственными глазами видел, как без двадцати час вы вошли в комнату мистера Мартина. И когда двадцать минут назад я покинул наблюдательный пост, вы все еще оставались там. Да, кстати: то же самое случилось и прошлой, и позапрошлой ночью. Вы можете обвинять меня во многом, что, несомненно, и сделаете, но только не в безосновательных выводах. По крайней мере, в данном случае.
Хелена похолодела. Коварство Гастингса она явно недооценила. Виконт казался таким же легкомысленным и несерьезным, как всегда. Трудно было предположить, что этот погруженный в себя человек способен догадаться о тайных ночных
— Чего же вы хотите, милорд?
— Хочу вернуть вас на путь добродетели, дорогая мисс Фицхью. Понимаю, что в идеальном мире мистер Мартин должен принадлежать вам. Понимаю также, что его жена неустанно молится о том, чтобы благоверный завел любовницу — ведь тогда и она сможет сделать то же самое. Но если ваши отношения перестанут быть тайной, ни одно из этих соображений не будет иметь сколько-нибудь существенного значения. Именно поэтому считаю своим моральным долгом выехать с первыми лучами солнца, чтобы сообщить вашим родственникам и моим близким, дорогим друзьям о том, что их любимая сестра опаснейшим образом рискует и своим добрым именем, и репутацией семьи.
Хелена закатила глаза.
— Зачем вам все это, Гастингс?
Виконт театрально вздохнул.
— Подобная трактовка глубоко меня ранит. Почему в любом поступке вы ищете низменные мотивы?
— Потому что они всегда присутствуют. Что я должна сделать, чтобы вы молчали?
— Молчание невозможно. Не существует такой цены, за которую я согласился бы утаить чреватый роковыми последствиями факт.
— Отказываюсь верить, что вас нельзя подкупить.
— Ах, Господи, что за непреклонная убежденность в моей продажности! До чего же жаль вас разочаровывать!
— Если так, не разочаровывайте. Назовите цену.
Аристократический титул Дэвида был совсем новым: он считался всего лишь вторым виконтом Гастингсом, после дядюшки. Семейная казна не нуждалась в пополнении, так что о фунтах стерлингов не стоило и думать.
— Если я промолчу, Фиц страшно на меня обидится.
— Если вы промолчите, брат попросту ничего не узнает.
— Ошибаетесь. Граф Фицхью чрезвычайно умен и необыкновенно проницателен во всем, что не касается его собственной супруги. Рано или поздно ему непременно станет все известно.
— Но разве вы не из тех людей, кто живет сегодняшним днем?
Дэвид недоуменно поднял бровь.
— Надеюсь, данное высказывание не означает, что кто-то считает меня пустым болваном, начисто лишенным способности думать о будущем?
Хелена не потрудилась ответить на вопрос.
— Уже почти утро. Скоро придут слуги, чтобы разжечь камин. Не хочу, чтобы вас застали в моей комнате.
— Если это произойдет, я по крайней мере имею возможность жениться на вас и тем самым спасти репутацию. А мистер Мартин не способен даже на такую малость.
— Беспредметный разговор. Скажите, чего вы хотите за молчание, и немедленно уходите прочь.
Виконт многозначительно улыбнулся.
— Вам отлично известно, чего я хочу.
— О, только не говорите, что все еще мечтаете меня поцеловать! Кажется, я уже не раз недвусмысленно выражала свое отношение к этим жалким потугам.
— Вовсе я не собираюсь вас целовать! Но вот вам придется поцеловать меня.
Целовать Гастингса? Подобной бесцеремонности Хелена не ожидала даже от него.