Каждый выбирает свой путь
Шрифт:
Он сказал мне: «Лиза, я не люблю, когда люди разбрасываются словом «чудо». Но, откровенно говоря, только его я могу использовать в вашем случае. Клетки вашей толстой кишки уже были в состоянии аутолиза. Это означает, что ваш мозг приказал телу начать переваривать самого себя. Это разложение. Это то, что происходит, когда мы умираем. Лиза, вы были на пороге смерти. Каким образом вы выжили – я не могу понять».
Ошеломленная, я повесила трубку. И вдруг я вспомнила о тех днях до операции, когда я молила Бога избавить меня от боли. Я усомнилась в Нем из-за боли. Я задавалась вопросом, как Господь мог ее допустить. И я плакала, потому что думала, что
Но в конечном итоге именно с помощью боли Господь спас мне жизнь.
Боль удерживала меня в больнице. Боль заставляла меня требовать у врачей проводить все новые анализы. Боль привлекала мое внимание к тем местам в теле, где оно требовалось. Боль убедила меня дать хирургу разрезать мой живот. Боль помогла мне спастись.
Избавь Господь меня от боли, я бы вернулась домой, толстая кишка разорвалась бы, у меня начался бы сепсис, и я бы умерла.
Теперь я совершенно иначе вижу Бога, стоящего над моей больничной койкой, пока я страдаю и молю Его о помощи. Он не пренебрегал мной. Напротив, я верю, что Ему понадобился весь Его самоконтроль, чтобы не вмешаться и не избавить меня от боли. Он слишком любил меня, чтобы сделать то, о чем я Его молила. Он знал то, о чем не знала я. Он видел общую картину, которой не видела я. Его милосердие было слишком велико. Его любовь – слишком глубока.
Воистину, Он – преблагой Отец.
У меня давно были проблемы с толстой кишкой. У меня давно болел живот. Но боль не была достаточно сильной, чтобы я задумалась о том, что происходит внутри меня.
Это относится не только к физической боли, но и к боли душевной. Душевная боль, описанная в предыдущей главе, также вызревала в течение нескольких лет. Но я не могла понять, в чем дело. Не знала, с чем в действительности столкнулась. Я чувствовала, что что-то не так, однако проницательность не всегда указывает на все детали. Как только вся правда открылась, боль стала столь сильной, что я больше не могла ее игнорировать. Я вынуждена была что-то сделать. Мне нужна была помощь Бога.
И Бог жаждет помочь нам.
Остановитесь на этом месте и персонализируйте это утверждение – скажите вслух: «Бог жаждет помочь мне».
Теперь поставьте это утверждение в контекст того, каким образом Бог жаждет помочь нам. Существует много такого, в чем Он жаждет помочь нам, но задача всей Его помощи – наше преображение по образу и подобию Христа. Иисус для нас основной пример хорошей борьбы между божественной верой и человеческими чувствами, посему, чем больше мы уподобляемся Ему, тем больше мы учимся доверять Богу, независимо от того, что говорят наши человеческие глаза.
Он (Христос), во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного… (Евр. 5:7–9).
Прошу вас, не торопитесь, остановите внимание на этой душераздирающей истине. Иисус научился послушанию в Своих страданиях. Его природа была полностью божественной, но также и полностью человеческой. Его божественность была совершенной, но Его человеческая сущность взрослела, созревала и училась послушанию.
Ему потребовалось послушание, чтобы жить среди людей, непостоянных, забывчивых, непочтительных, недоверчивых и непреклонных в своей гордыне. Ему потребовалось послушание, чтобы любить людей, которые плевали на Него, издевались над Ним и причиняли Ему всяческое зло.
Его человеческая природа страдала. По-настоящему страдала. «С сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти».
Человек в Нем говорил: «Пожалуйста, только не это».
Человек в Нем умолял о чем-нибудь ином.
Человек в Нем молил об иной участи.
Но послушание, которому Он научился в страданиях, побудило Его довериться Богу, независимо от того, что говорили Его человеческие глаза.
О, Боже, милый, помоги мне довериться Тебе, независимо от того, что говорят мои человеческие глаза. Когда ветры всего неподвластного мне хлещут меня и бросают из стороны в сторону, мне нужна какая-то опора, чтобы она придала мне устойчивость. Стань этой опорой, когда мир вокруг меня рушится. Я хочу довериться Тебе в большем, чем доступно моему взору.
Можете ли вы себе представить, насколько меньше тревоги, страха, тоски и горя мы бы испытывали, если бы по-настоящему доверяли Богу? Не просто говоря, что мы доверяем Ему, потому что это по-христиански. Не просто воспевая веру в Него, потому что таковы слова гимна. Нет, я имею в виду конкретный момент, когда мы Ему доверяемся. Один реальный момент из жизни, который всегда будет нам напоминать, что мы принесли Богу доверие, полученное через страдание. Через разочарование и в тяготах.
В жизни Иисуса было много таких моментов. Мы часто читаем про то, как Иисус ушел для молитвы и пребывания со Своим Небесным Отцом. Он сталкивался с чем-то, что требовало от Него обратиться к Отцу и обменять человеческое желание на Божественную волю. Об одном из таких знаменательных моментов мы читаем в 14-й главе Евангелия от Марка: «Пронеси чашу сию мимо Меня». Его человеческая природа хотела иной участи, но Он завершил свою просьбу уверенным провозглашением Своего доверия Богу: «Но не чего Я хочу, а чего Ты» (Марк, 14:36).
Когда Христос учил нас молиться, Он ежедневно требовал подобных провозглашений доверия Богу.
Таким образом, вот как нам должно молиться:
«Отче наш, сущий на небесах!
да святится имя Твое;
да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя и на земле, как на небе;
хлеб наш насущный дай нам на сей день…»
Это послушание. Это доверие. Послушание – это ежедневная практика в доверии Богу. Таким образом, единственный способ обрести доверие к Богу, которое нам следует Ему оказывать для того, чтобы выжить и быть благополучными в этой жизни меж двух садов, – это страдание.
Страдание. То самое, что заставляет нас думать о жестокости Бога.
То самое, что заставляет нас сомневаться в Его благости. То самое, что было мне непонятно, когда я лежала на больничной койке. То самое, которое я не хочу видеть частью Божественного плана, никогда-никогда. Ни в отношении себя самой. Ни в отношении вас. Ни в отношении кого бы то ни было.
Но вот что в этом самое невероятное: Бог не желает наших страданий. Однако Он дозволяет им прийти в количествах, достаточных для того, чтобы укрепить наше доверие. Предназначение страданий – не причинять нам боль, их предназначение – спасти нас. Спасти нас от жизни, в которой мы самодостаточны, самодовольны, самовлюбленны и готовы к величайшей боли… к разлуке с Господом.