Каждый за себя

Маринина Александра

–  Так вы сможете мне помочь хотя бы советом?
– нетерпеливо спросила я и замерла в ожидании приговора.

Я так торопилась с самого начала, что даже не спросила, как его зовут на самом деле и кто он такой. Просто он вышел и сразу спросил:

–  Так вам все-таки нужна помощь?

–  Теперь нужна.

–  Хорошо, давайте погуляем, и вы все мне расскажете.

Ну я и кинулась скорей рассказывать, пока он не передумал меня слушать. И вот, закончив бестолковый свой рассказ, я поняла, что даже не знаю, перед кем тут распиналась целых полчаса.

–  А кстати, как мне к вам обращаться?
–

тут же задала я второй вопрос, даже не успев дождаться ответа на первый.

–  Кстати - меня зовут Бычков Назар Захарович. Так что имечко у меня такое же специфическое, как и ваше, Вероника Амировна. Мой дед родом из Самарканда.

Я понимала, о чем он говорит. Многие считают имена "Захар" и "Назар" устаревшими и непопулярными русскими именами, хотя на самом деле эти имена - арабские и широко распространены на Востоке, в том числе и в Узбекистане. Что в переводе означает "Назар", я не помню, а вот "Захар", если не ошибаюсь, - яд. Просто в некоторых восточных языках в связи с особенностями произношения отдельных букв это может звучать как "Джахар" или, например, "Наджар". Надо же, почти земляк!

–  А почему вас зовут Никотином?
– бестактно спросила я.

–  По трем причинам, - ответил он в рифму.
– Первая - фамилия. Бычков - бычок - окурок - сигарета - никотин. Логический ряд понятен?

–  Понятен. А вторая причина?

–  Курю много. Всю жизнь много курил, причем исключительно "Беломор". Докурился до того, что на пальцах появились желтые пятна от никотина.

–  А третья?

–  А вам двух мало?
– ехидно осведомился Назар Захарович.

–  Вообще-то мне и одной было достаточно, но вы же сказали про три, а я люблю ясность.

–  По третью причину говорить как-то…, нескромно, что ли. Подумаете еще, что я хвастаюсь.

–  Не подумаю, - пообещала я.
– Честное слово. Так какая причина?

–  Мои коллеги говорили, что я въедливый, как никотин, и такой же вредный. А уж когда я обмолвился, что мое отчество, то есть имя моего отца, в переводе с арабского означает "яд", тогда прозвище прилипло уже навсегда. Так с ним и хожу., - А кем вы работаете, Назар Захарович?

–  Да почти что никем, - рассмеялся он негромким и каким-то дребезжащим смехом.
– Так, преподаю понемножку.

Вот уж кто не болтун, так это мой новый знакомый.

Слова лишнего не скажет, не то что я.

–  Какой предмет?
– настырно продолжала я, краешком ума стараясь удерживать мысль о том, что на мой главный вопрос он пока так и не ответил.

–  Предмет мой называется "Оперативно-розыскная деятельность". Вот через год мне шестьдесят исполнится, тогда уйду на пенсию, сниму погоны и буду сам себе хозяин.

–  Так у вас же выслуги, наверное, лет тридцать пять, вы давно могли уйти в отставку.

–  Сорок три года, - в его голосе прозвучала почему-то не гордость, а усталость и разочарование.
– Я и не хочу в отставку, я хочу работать, но после шестидесяти меня никто не оставит на должности. Положение о прохождении службы не позволяет.

–  А начальник отдела милиции - ваш знакомый?

–  Ученик. И не только он. В этом отделе сразу трое моих учеников, так уж сложилось. Начальника, Юрку Белоглазова, я натаскивал и

учил, когда он еще был молодым опером. Мы с ним вместе на Петровке работали, в уголовном розыске. А двое других - мои выпускники, я им лекции читал и практические занятия проводил, когда ушел из розыска и занялся преподаванием. Ну что, Вероника Амировна, удовлетворил я ваше любопытство?

–  Нет еще.

–  Ну и аппетиты у вас, - усмехнулся он.
– Что еще вы хотите знать?

Я смутилась. В самом деле, чего я сую нос куда попало?

Человек оказал мне любезность, согласился встретиться и выслушать меня, а я ему форменный допрос устраиваю.

Но, с другой стороны, я собираюсь довериться ему, его знаниям и опыту, и хотелось бы понимать, можно ли это делать и правильно ли я поступаю.

–  Еще я хотела спросить, почему вы регулярно приходите к своим ученикам. Водку вместе пьете?

Это было уж и вовсе грубо, но спросить я должна. Не хватало еще решение своих проблем доверить алкоголику. Хотя пока что я никаких признаков запойного пьянства в Никотине не обнаруживала, но мы еще так мало общаемся, что я могу и ошибиться.

–  Пьем, - согласился он.
– Иногда. Когда есть повод или ситуация позволяет. Но чаще делимся информацией.

–  Какой?

–  Я ведь будущих оперативников учу, я должен держать руку на пульсе и вовремя узнавать, какие появляются новые способы совершения преступлений, какие группировки возникают в Москве, а какие распадаются, в общем, множество всяких тонкостей, которые видишь только тогда, когда на земле работаешь, а не в аудитории сидишь. А я, в свою очередь, какой-никакой совет то и дело подкину, опытом поделюсь. Обмен у нас взаимовыгодный. Еще вопросы будут?

–  Будут.

–  Валяйте, - обреченно вздохнул Бычков.

–  Почему вы согласились со мной встретиться?

–  А вы мне понравились.
– Он лукаво посмотрел на меня и снова задребезжал своим тихим и, честно признаться, не очень приятным смехом.
– Не стану врать, что весь год я вас помнил и только о вас и думал, нет, я забыл о вас через три минуты после той встречи. Но когда ребята из дежурки сказали, что меня разыскивает некая блондинка, которую я год назад видел с большой черной собакой, я вас вспомнил сразу же. И вспомнил, что тогда, год назад, вы мне понравились. Вы очень приветливо со мной разговаривали, несмотря на то, что я старый, некрасивый и немодный, кроме того, я немного выпил на юбилее у Юрки Белоглазова и от меня пахло спиртным, так что вы вполне могли подумать, что я к вам непристойно пристаю, но тем не менее вы не грубили и не хамили. И голос ваш мне понравился, и лицо, и фигура. И вообще я люблю блондинок, блондинки - моя слабость.

–  И жена у вас блондинка?

Кажется, сегодня я решила побить рекорд по бестактностям. Но коль ангел меня хранит именно сегодня, то мне и этот грех простится.

–  Была. Я вдовец, - коротко Ответил Никотин.

–  Простите, - удрученно пробормотала я.

–  Ничего страшного, я вдовствую уже много лет,. привык. Ну что, Вероника Амировна, мы можем наконец перейти к делу? А то время-то, я смотрю, уже позднее. Вас хозяева хватятся, да и мне до дома неблизко добираться.

–  Да, давайте перейдем.