Каждый за себя

Маринина Александра

Но опять все пошло не так. Увидев его возле метро, Ольга помрачнела и сказала довольно резко:

–  Я же просила не встречать меня. Мои слова для тебя ничего не значат?

Конечно, они ничего для Игоря не значили. Ровным счетом ничего. Значение имели только его желания и планы. Он смотрел на нее и не мог придумать, что ответить. Видно, Ольга до того, как вошла в метро, попала под дождь, юбка и блузка намокли и теперь, после давки в час пик, выглядели мятыми и неопрятными. И краска на глазах немного потекла. Немолодая, помятая жизнью и транспортом,

усталая женщина, А он, молодой и сильный мужик, мнется тут перед ней, как нашкодивший пацан, и подыскивает слова, которые могли бы привести к нужному результату.

–  Я соскучился, - виновато пробормотал он.
– Почему ты меня гонишь? Ты мне не рада?

–  А я не соскучилась. И я тебя гоню, потому что я тебе действительно не рада.

Эта ее дурацкая манера учителя отвечать обязательно на все вопросы! И этот ее тон, словно Игорь в чем-то провинился. С ума она сошла, что ли? Что она себе позволяет, эта пенсионерка? Думает, что если в молодости была красивой, так до глубокой старости сможет помыкать мужиками? Как бы не так!

–  Ольга, нам нужно поговорить, - решительно произнес Игорь и взял ее под руку.

Она выдернула руку, но не пошла по направлению к дому, как он ожидал, а сделала несколько шагов в сторону и остановилась.

–  Хорошо, давай поговорим. О чем?

–  О нас с тобой.

–  Это не тема для разговора. Здесь просто нечего обсуждать. Неужели ты не понимаешь?

Он не понимал. Он и в самом деле не понимал. И все искал, мучительно искал слова, подходящие к случаю, слова, которые сломили бы ее сопротивление, заставили бы растаять. Но найти такие слова не мог, потому что не понимал, отчего она сопротивляется и почему не хочет с ним разговаривать.

–  Нет, я не пониманию, - пришлось признаться ему.
– Я не понимаю, что происходит, Ольга. Неделю назад все было так замечательно, и что теперь?

–  Теперь мне стыдно. Я отвратительна сама себе.

Мне неприятно вспоминать о том, что произошло. Соответственно, мне неприятно вспоминать о тебе, и уж тем более видеть тебя и говорить с тобой. Что еще тебе непонятно?

–  Почему тебе стыдно?

Вопрос был глупым, Игорь и сам это понимал, но ничего другого произнести не сумел - растерялся. К таким словам он готов не был.

–  Потому что я сделала недопустимую вещь. Я позволила себе пойти на близость с мужчиной, с которым у меня нет ни духовной, ни интеллектуальной общности.

Боже мой, какие красивые слова она произносит! Духовная и интеллектуальная общность, вы только подумайте! Да кто она такая? Старуха! Стоит себе в мятой юбке и мятой блузке, с потекшей косметикой, с морщинами и сединой и строит из себя высоколобую девственницу. Неделя всего прошла с того момента, когда она чуть ли не мурлыкала в его объятиях, и что же?

–  Ты хочешь сказать, что тебе со мной скучно?
– нахмурился Игорь.

Никак иначе он "духовную и интеллектуальную общность" истолковать не мог.

–  Нет, Игорь, мне не скучно с тобой, - Ольга слегка улыбнулась,

и он чуть-чуть воспрял духом.
– Так же, как мне не скучно с моей внучкой. Или с моими учениками. Ты понимаешь разницу?

О да, вот теперь он отчетливо понял все, что она пыталась ему объяснить. Ведь он уже был ее учеником. Когда-то давно. Ей не было скучно с ним, как не скучно бывает с собакой, с которой гуляешь, играешь, наблюдаешь за ее повадками и умиляешься, какая же она умненькая, как хорошо все понимает, ну прямо как человек. Но никому ведь в голову не придет заниматься с ней любовью.

Так, что ли? Он для нее щенок-молокосос, с которым все забавно, но несерьезно? Зачем же тогда она…

–  Зачем же ты…

Он хотел сказать грубость, назвать вещи своими именами, но удержался. Может быть, не все еще потеряно, может быть, ему удастся осуществить задуманное до конца, и не следует ее отпугивать откровенным хамством.

Фраза так и повисла, оставшись неоконченной.

–  Зачем же я легла с тобой в постель?
– жестко договорила Ольга Петровна.
– Ты ведь это хотел спросить?

–  Да. Так зачем же, если у тебя нет со мной этой самой общности?

–  Не знаю. Я сделала глупость, в которой теперь раскаиваюсь. Мне не нужен молодой любовник. И тем более мне не нужен любовник, в чувствах которого я сомневаюсь.

–  Ты что, не веришь мне?
– Он активно разыгрывал возмущение и казался сам себе очень убедительным.

–  Не верю, - Ольга покачала головой.
– Не верю, Игорь. У меня нет разумного объяснения твоему поведению.

Ох, как он помнил этот ее словесный оборот! Сколько раз он слышал его во время уроков литературы, когда учительница Ольга Петровна выговаривала кому-то из учеников, нарушающих дисциплину.

–  Какие тебе нужны объяснения?

–  Они мне не нужны, - снова неясная, смутная улыбка тронула ее губы и тут же погасла, - не нужны, потому что их нет и быть не может. Какие-то объяснения, конечно, есть, ведь без мотива нет поступка, во всяком случае у мыслящего существа, но эти объяснения нельзя отнести к разумным.

И это тоже он слышал неоднократно, еще в школе.

Она совсем не изменилась, его первая страстная любовь Ольга Петровна, учительница литературы и русского.

Она произносит те же самые слова, заученные многолетним повторением в классе, и с той же самой интонацией.

Если бы она вдобавок ко всему еще и оставалась такой же молодой и красивой, как тогда, когда он любил ее без памяти!

Его охватила злость. Даже не злость - злоба, яростно кипящая в горле и готовая выплеснуться страшными словами, после которых уже никогда ничего нельзя будет поправить.

Но ему удалось и на этот раз сдержаться, и даже найти более или менее удачный ответ.

–  Ты считаешь любовь недостаточно разумным основанием?

Ольга взглянула остро, но без интереса. Формулировка, которая, по его замыслу, должна была опрокинуть все ее резоны, кажется, не сработала.