Каждый за себя
Шрифт:
Стоп, Кадырова, опомнись, замолчи! Что ты несешь?
Если Олег тебя бросил, ты сама в этом виновата, это твоя проблема, ты не сумела быть интересной ему и нужной.
И его старенькие родители не виноваты в том, что они старенькие, часто болеют и подробно и долго рассказывают тебе о своем самочувствии, описывают симптомы, советуются, какие лекарства принимать, а какие не нужно, какие продукты можно есть, а какие нельзя. Разве можно негодовать на них за то, что они тебя так любят, так радовались вашему с Олегом браку и теперь просто не вынесут, если узнают, что их сын тебя бросил? И разве не ты сама выбрала себе эту жизнь "помощницы по хозяйству с проживанием и медицинским обслуживанием"?
Ведь
"Храни меня от злых мыслей, Храни меня вдали от тьмы отчаяния, Во времена, когда силы мои на исходе, Зажги во мраке огонь, который сохранит меня. Дай мне силы…"
Где ты, моя бирюзовая занавесочка для ванны с красными рыбками и зелеными водорослями? Где ты, симпатичный маячок, освещающий беспросветность и безнадегу моей жизни? Рано или поздно наступит момент, когда я поеду покупать тебя, а потом буду вешать в собственной ванной в собственной квартире. Я верю в это. И я точно знаю, что так оно и случится.
Гомер притащился почти в два часа. Буквально вывалился из машины, на которой его привезли, и, по-моему, вознамерился так и остаться лежать на асфальте перед подъездом. Кряхтя, чертыхаясь и используя изысканную ненормативную лексику из репертуара изобретательного водителя Сергеева, я втащила полубездыханное тело сперва в подъезд, потом в лифт, потом в квартиру. Выслушала скомканные, смущенные слова благодарности от Мадам, приняла душ и ушла к себе.
Вдыхая теплый кошачий запах Патрикового брюшка, я скользнула глазами по стоящим на полке альбомам с фотографиями…
И вспомнила.
Я вспомнила, где я видела это длинноносое лицо с узким подбородком. Ну ничего себе, однако!
Глава 9
– Дядя Назар, у вас не складывается впечатление, что я делаю что-то не то?
Жаль, кругом темень непроглядная, хотела бы я видеть выражение его лица. Но, увы, на дворе глубокая ночь. Другого времени для встречи с Никотином мне выкроить не удалось.
– Какая разница, детка, какое впечатление складывается у меня. Делаешь-то ты, а не я, - усмехнулся он чуть погодя.
Все- таки ответил не сразу, несколько секунд думал.
Значит, я права, ему действительно кажется, что я делаю это самое "не то".
Вся вчерашняя ночь была посвящена очередному рассматриванию семейных альбомов. Мне казалось, что все фотографии я уже знаю наизусть - столько раз я листала их и в обществе Николая Григорьевича, и в одиночестве, но я все-таки не была уверена и искала доказательства своей правоты. Того мужчину, который провожал Алену и недвусмысленно зажимал ее возле гаражей, я видела на этих фотографиях дважды, только был он существенно моложе. Да, все верно, только эти два снимка, один любительский, другой профессиональный. На любительском юноши и девушки с портфелями и сумками тусуются на школьном дворе, на переднем плане - Женечка Сальников в обнимку с приятелем, строят веселые рожи, вокруг стоят одноклассники числом восемь, все хохочут. Итого - десять человек. А одиннадцатый - в сторонке. Сутуловатый, худой, даже щуплый, одет бедновато и не по фигуре, выражение лица забитое и униженное. И еще - злобное. И смотрит он не в камеру, как все прочие, а непосредственно на нашего Женечку. Судя по подписи, дело идет к окончанию школы, выпускной класс, весна. Чем же Женечка так не угодил этому замухрышистому пареньку с длинноватым носом и узковатым подбородком?
Вторая фотография, большого формата, занимающая в альбоме целую страницу, являла собой типовое произведение сувенирного искусства: четыре ряда портретиков
С тех пор минуло полтора десятка лет, мальчонка заметно окреп, заматерел, накачал мышцы, расправил плечи, голову держит прямо и гордо, стрижется у хорошего мастера и носит дорогую одежду. И взгляд у него теперь вовсе не угрюмый и не злобный, а холодный, спокойный и расчетливый. Видно, детство было не самым счастливым, а вот потом все сложилось Нет, не могла я ошибиться, это точно он.
Интересно, он знает, что Алена - племянница его одноклассника? Наверное, знает, ведь фамилии-то у них одинаковые, и живет она в том же доме, в котором жил когда-то Женя. И дом этот неподалеку от школы, в которой они оба учились. А если сопоставить это допущение со взглядом, которым он смотрит на Женечку на любительском снимке, и с тем, о чем накануне днем говорил, волнуясь, Старый Хозяин, то можно предположить… В общем, совсем нехорошее можно предположить.
И первое, что нужно сделать, это поговорить с Евгением. Но как? Если ангел отдохнул за два месяца, прошедших после борьбы с шантажистом, и готов снова поспособствовать мне в решении очередной проблемы, то Евгений Николаевич непременно объявится именно сегодня и даст мне возможность задать ему все необходимые вопросы. Если же ангелочек все еще пребывает в отпуске, то мне придется нелегко. Как выкроить время для разговора с ним хотя бы по телефону? Чтобы никто не слышал. И чтобы в тот момент, когда никто не слышит, Евгений Николаевич оказался бы дома, желательно во вменяемом состоянии, да еще согласился бы побеседовать со мной о своем однокласснике Игорьке Савенкове.
Слишком много условий.
Ангелочек, вероятно, улетел отдыхать далеко и надолго. Евгений в течение дня не объявился, то есть именно сегодня ему деньги не нужны. Жаль. Пару раз я находила удобный момент и звонила ему домой (никаких других его телефонов в семейной записной книжке, лежащей в прихожей возле телефона, не оказалось), но безрезультатно. И тогда я обнаглела настолько, что позвонила Никотину За мной до сих висел должок в виде плова для Никотина, Севочки Огородникова и его сотрудников, я не забывала о своем обещании, но полностью свободного дня у меня так и не выдалось. Примерно раз в неделю я звонила Назару Захаровичу и покаянно била себя в грудь, чтобы он не подумал, что я, как выражаются криминальные элементы, "пытаюсь соскочить", то есть увернуться от благодарственного угощения. Мне и в самом деле очень хотелось отблагодарить их всех: и Севочку, и его мальчика Алешу, сделавшего всю работу бесплатно, и даже их красоточку-бухгалтера, которая ничего не делала, но все равно она же с ними работает. И конечно, самого Никотина. И эта неотданная благодарность тяготила меня, мучила.
Назар Захарович не удивился, услышав мой голос в телефонной трубке, он решил, что я в очередной раз собираюсь извиняться. И я действительно начала с извинений. Потому что, конечно же, полное свинство - не отдав долг за однажды оказанную помощь, уже просить о чем-то снова.
– Да ладно тебе, - хмыкнул ничуть не возмущенный Никотин.
– Что опять стряслось?
– Надо бы поговорить, - неопределенно ответила я.
– Давай, - с готовностью согласился он.
– Когда и где?
– В этом вся проблема. Только если попозже вечером, когда я выйду с собакой.