Каждый за себя
Шрифт:
Воодушевленная этой мыслью, я бодро зашагала в сторону дома. Вошла в подъезд…
Настроение с каждым днем становилось все хуже и хуже. Оно начало портиться после прихода Женьки Сальникова, и Игорь понимал, почему это происходит. Он снова позволил управлять собой.
Он не понимал, как это произошло. Он, человек, который поставил себе за правило не позволять никому руководить и указывать, что ему делать, вдруг дал слабину и согласился на все, что предлагали ему эти трое.
– вырвали у него согласие отказаться от задуманного и удовлетвориться Женькиными извинениями без присутствия любимой племянницы! Неужели так сильна в нем инерция послушания, которую Игорь вытравливал из себя годами? Или он просто струсил, глядя на молчаливых плечистых мужиков с нехорошими глазами? Или испугался деда-фээсбэшника, который при помощи старых связей может сделать жизнь Игоря мало похожей на малиновый торт?
У него были собственные представления о порядочности, далеко не во всем совпадающие с общепринятыми, однако включающие в себя постулат о том, что достигнутые деловые договоренности следует соблюдать.
Каким образом получилось, что его заставили пойти на эти договоренности - вопрос отдельный, но соблюдать их он будет. Это даже не обсуждается. Он согласился с тем, что Женька придет и поунижается, и на этом вопрос закроет, а Алена никогда не узнает о том, что он собирался ею попользоваться как свидетелем дядиного позора и бросить. Игорь дал слово, и он его не нарушит.
Но как же он ненавидел себя за то, что дал это проклятое слово! Признать себя слабаком и трусом он не хотел, однако других объяснений случившемуся не находил, и маялся, и метался, и злился…
Сегодня воскресенье, на работу идти не нужно, хотя можно поработать дома, у него есть кое-какие идеи по оформлению новой серии, которую издательство собирается запускать через полгода, неплохие, как ему кажется, и для вытеснения тяжелых мыслей иногда полезно бывает посидеть за компьютером или даже с карандашом в руках.
Игорь плотно позавтракал, выпил две чашки кофе, распахнул окно и устроился возле подоконника с большим планшетом на коленях. Он всегда, с самого детства, любил рисовать у окна. Сделал несколько набросков, но забраковал их и сердито швырнул листы на пол. Идея, которая еще полчаса назад казалась ему неплохой, при воплощении в рисунок выглядела убогой и примитивной. Но в голову пришла другая идея, совершенно неожиданная… Игорь улыбнулся сам себе и начал рисовать.
Когда зазвонил телефон, он уже понял, что эта вторая идея - то, что нужно! Даже настроение улучшилось. Немножко.
– Игорь, - раздался в трубке голос Алены, одновременно звенящий и задыхающийся, - ты не мог бы сейчас прийти ко мне домой?
– Зачем?
– равнодушно спросил он, не отрывая взгляда от нового рисунка. Здорово, черт возьми! Не зря ему в издательстве такую зарплату платят.
– У нас несчастье.
– С дедом, что ли?
– вяло поинтересовался он, памятуя о том, что Алена частенько говорила о болезни деда.
– Нет, с дедушкой все в порядке. У нас Ника пропала.
– Какая еще Ника?
– Ну наша домработница.
– В голосе
– Пошла вчера вечером гулять с собакой и пропала. Собаку мы возле подъезда нашли, а Ники нет нигде. С ней что-то страшное случилось!
– А я-то зачем нужен? Я вашу Нику не знаю - Игорь по-прежнему был в работе и не до конца понимал суть происходящего.
– Игорь!
– теперь Алена почти плакала.
– Ну ты что!
У нас катастрофа! Дедушка старый и больной, брата нет в Москве, мы с мамой женщины, у нас на все про все один мужчина - папа. Приходи, пожалуйста.
В голове у него начало проясняться. Кажется, у девчонки действительно беда. И она зовет его на помощь.
– А в милицию вы обращались?
– Да нельзя в милицию! Ника в Москве без регистрации живет, у нее даже паспорта российского нет! Они ее, может, и найдут, только потом вышлют из города в двадцать четыре часа! Ты что, не понимаешь?
Теперь Игорь очнулся окончательно. Кто сказал, что он трус и слабак? Он ничего не боится, он пойдет туда и познакомится с родителями Алены и с ее дедушкой, который так ловко пытался его отвадить от внучки. Он покажет себя с самой лучшей стороны, он в лепешку разобьется, но придумает, где искать эту пропавшую домработницу, и даже - лучше всего - сам ее найдет, а еще лучше, чтобы он это сделал с риском для жизни. Он не трус и не слабак, и пусть все это знают.
– Какой номер квартиры? Буду через десять минут.
Ровно через десять минут он звонил в квартиру Сальниковых. Дверь открыла Алена, зареванная, некрасивая, с опухшим лицом. Тут же кинулась ему на грудь и зарыдала. Следом за ней в прихожей появилась ослепительно красивая женщина в соблазнительном наряде, в котором не то в постель с любовником ложиться, не то на прием к английской королеве идти. Взгляд у нее был растерянный и одновременно просительный.
– Здравствуйте. Вы - Игорь?
Он молча кивнул, осторожно поглаживая Алену по плечам. Глядя на мать девушки, он вдруг осознал, насколько же она моложе, ведь за этой женщиной он бы с огромным удовольствием приударил, она если и старше, то ненамного. То есть они совершенно точно принадлежат к одному поколению, да и его одноклассник Женька, собственно говоря, не кто иной, как брат ее мужа. Они все - ровня, а Аленка - совсем другое. И если родители девочки отнесутся к Игорю, мягко говоря, не вполне лояльно, он их поймет.
– Меня зовут Наталья Сергеевна, - строго произнесла мать Алены, потом неловко улыбнулась дрожащими губами.
– Можно просто Наташа. Я ведь ненамного старше вас. Спасибо, что пришли. Пойдемте, я познакомлю вас с отцом Алены и с ее дедушкой.
Через полчаса Игорь знал историю домработницы Сальниковых и жутковатую эпопею ночных поисков, когда около часа ночи вдруг спохватились, что Ника ушла с собакой в половине одиннадцатого, как обычно, и до сих пор не вернулась. Отец Алены Павел Николаевич (можно просто Павел, давайте без церемоний) вышел на улицу и прямо возле подъезда обнаружил Аргона, покорно сидящего в ожидании неизвестно чего. Ники нигде не было.
Павел привел собаку домой. Дед уже спал, его тревожить не стали, втроем - отец, мать и дочь - обшарили все окрестности, но женщина как сквозь землю провалилась.