Каждый за себя
Шрифт:
Мисс Ховерс подалась вперед:
– Вы говорите «при определенных ассоциативных условиях». Какого рода условия имеются в виду?
Инженер повел бровями:
– Ну, скажем, погружение в непривычную враждебную среду. Или, наоборот, возвращение в исходную. Эффект дежавю может что-то пробудить. Вполне. Но это чревато возникновением серьезных побочных эффектов: головными болями, носовыми кровотечениями, потерей ориентации... Как итог – мозг не выдержит нагрузки. Чем больше эпизодических воспоминаний всплывет, тем выше риск развития отклонений. Вообще, скажу вам честно, попади к нам данный биоматериал
После этого разговора Эледа и села за просмотр архивных записей. Села из чистого упрямства и желания понять, что же представляет собой Айя Геллан. На поверку оказалось – ничего. Безусловно, она была куда как интересна до нейропрограммирования и переработки сознания. То, что получилось после... Правильнее было бы называть биоматериалом созданную инженерами Айю Геллан, нежели девчонку, из которой ее сотворили.
Больше в «интернате номер сорок семь для детей с задержкой в развитии» делать было нечего.
Обратную дорогу Эледа провела в размышлениях, глядя в иллюминатор.
…По возвращении в интернат номер восемнадцать агент Ховерс в совершеннейшей задумчивости приняла душ, переоделась и собрала вещи.
Дальше находиться на месте происшествия было бессмысленно. Оставалось лишь дождаться доклада Батча, который активно напрягал свои связи в корпусе карателей, разыскивая Паркера Оутса. Эледа как раз закончила со сборами, когда телохранитель постучал в дверь и, прямо с порога, крайне довольный собой, сообщил:
– Есть. Нашел. Паркер Оутс сейчас в отпуске, но я сконтачился с ним по видеосвязи.
– Идем, – щелкнула пальцами Эледа. – Расскажешь. И сразу после этого вылетаем. Я хочу, наконец, попасть домой – к родной кровати, ванной, камину, хорошему горячему чаю и панорамному окну на ночной город.
– Э-э-э… – замялся Батч. – А Винс?
– Что – Винс? – холодно спросила девушка. – Он-то здесь при чём?
– Разве мы… э… не будем… его дожидаться? – осторожно поинтересовался собеседник.
– Батч, у тебя на антресолях совсем пусто? – агент Ховерс постучала телохранителя пальцем по лбу. – Вроде бы это Винсент у меня в телохранителях, а не я у него.
– Ну…
– Вперед, – Эледа указала глазами на дверь. – И лучше не беси меня. Вот сейчас совсем неудачный для этого момент. А еще головой думай. Винс уж точно не через этот убогий интернат выходить будет.
…Агент Ленгли в директорском кабинете тоже заканчивал сборы – выслушивал доклады подчиненных, раздавал последние указания. Мисс Ховерс и ее сопровождающему он лишь указал взглядом на свободные стулья, предлагая подождать.
Когда интернатские сотрудники, наконец-то, разошлись, Джед повернулся к напарнице:
– Мистеру Фэйну удалось что-то узнать, правильно понимаю?
– Правильно. Батч, – повернулась девушка к телохранителю, – рассказывай.
– Я связался с Паркером Оутсом, – бодро заговорил каратель. – Ту девчонку он прекрасно помнит и весьма эмоционально про неё рассказал. Если кратко – рыжую, и правда, нашли в секторе сто шестнадцать. Как она мимо заслонов бонз пробралась, кто знает, может, откупилась чем, может, незаметно
Джед усмехнулся:
– Негусто. Но лучше, чем совсем ничего.
Эледа задумчиво потерла подбородок:
– Н-да уж… Батч, выйди на минуту.
Телохранитель повиновался, и, едва дверь за ним хлопнула, девушка обернулась к Ленгли:
– Будем надеяться, что Винс окажется в той же мере удачлив, в какой и нагл. И все-таки моя теория относительно «Мариянетти»…
Ее собеседник вкрадчиво произнес:
– Мисс Ховерс, вы так обворожительны, когда поглощены делом… Я жалею, что этот вечер уже заканчивается. Кстати, неужели больше не будет ни шпилек, ни едкостей, а сплошной официоз и удержание профессиональной дистанции?
Девушка вскинула бровь:
– Агент, поверьте, вы от меня еще натерпитесь. Просто я пока не решила, как именно. Но коварные планы уже зреют.
– Мисс Ховерс, между прочим, вы очень везучая, – насмешливо сказал Джед, беря со стола кейс.
– Да? – удивилась собеседница. – И в чем сейчас моя везучесть заключается?
Ленгли показал глазами на потолок:
– В том, что здесь всюду камеры, коллега. Исключительно это обстоятельство вас сейчас спасает.
* * *
Винс сидел в «Двух хризантемах» и потягивал холодное пиво.
Место тут было занятное – чужим на входе предлагали сдать оружие. Всё чин по чину – в запираемые боксы. Ключ с номером ячейки берешь с собой и отдыхаешь. Дают слово, что в зале проблем не возникнет: «У нас тут приличное заведение. Вот с девчонками или в кабинетах – там сам уже». Но всё равно без оружия чувствуешь себя голым. Неуютно как-то. Однако делать нечего: порядок – значит, порядок. Как человек, повидавший всякого, Винс понимал необходимость подобных правил. Оставалось надеяться, что охрана сдержит обещание. Постоянные-то, вон, некоторые с волынами.
Жаль только, расспросы о Керро, которого тут все на удивление хорошо знали, не дали ничего. Вообще. Никто о нем не распространялся, а бармен, услышав, что Винс, если ему организуют встречу, гарантирует этому прославленному Керро безопасность, долго смеялся. Значит, мужик и вправду серьёзный, не наклепал пацан в восторге.
Винсент усмехнулся, вспоминая, как мальчишка-проводник с восхищением расписывал этого самого Керро: «Он рейдер, не-мистер. Как настоящий самурай! Может от плёвого дела отказаться, а может за так в самый замес влезть. Он это Вызовом называет».