Каждый за себя
Шрифт:
Делов-то: банка, тряпка да десяток патронов. А выигрыш во времени дали.
Назад... Мимо противогранатной густой бахромы из мононити. Брайн пригляделся. Походу фабричное изделие и явно быстро ставится. Надо будет уточнить у спецов.
Назад... Мимо прогоревшего огненного фонтана и двух жестянок дымовых гранат.
Возвращались, конечно, уже с фонарями, а не ПНВ.
Когда вышли на улицу, вертолет, плавно качнувшись в воздухе, опустился на захламленный проспект перед зданием. Лейтенант сел на ступеньку
– Рей, Сэм, организуйте наблюдение. Мы все-таки за периметром. И… парни, – он немного помолчал и продолжил: – То, что они быстрее нас бегают, еще можно простить. Но вот что мы их не взяли в коридоре – это писец. Выбью нам штурмгородок, попрошу повторить эту фигню. Так что к концу недели жду ваших предложений, как ее брать.
– Командир? – Джимми поднял забрало шлема. – Если узнаешь, кто это был – скажи. Очень хочется повидать при случае.
Брайн обвел взглядом остальных. Забавно, но ребята, походу, полностью разделяли желание товарища, да и его – лейтенанта Брайна – желание тоже.
* * *
Надпись Айя вывела со всей прилежностью – красиво, крупно, разборчиво. Это далось ей нелегко, в соседнем коридоре уже грохотали выстрелы. Было непонятно, что там происходит, кто берет верх и есть ли раненые. От визгливого звука, с которым пули чиркали об бетон, от неведения, от страха съеживалось сердце и пересыхало в горле.
Закончив, Айка кинулась обратно к Питеру Пэну. Тот был деловит и невозмутим, работал быстро, но без суеты, и когда девушка вернулась, как раз закончил возиться со своими приблудами и даже любовно сложил возле стены неприметную кучку мусора.
– Ну че? Погнали? – Он забросил на плечо сумку и, подтолкнув Айю, бегом направился вперед, где их ждала наглухо заваренная железная дверь.
– Не мешайся, – сказал Питер, деловито водя каким-то попискивающим прибором вдоль ржавого полотна и внимательно глядя на индикаторы. – В сторонке постой.
Девушка и не собиралась мешаться, замерла возле стены, наблюдая за работой сапера. Он что-то простукивал, к чему-то прислушивался, потом снова начал перебирать содержимое подсумков.
– Ща бабахнем, – сообщил Пэн своей подопечной, методично лепя на дверь взрывчатку.
Будто бы мало вокруг бабахало и будто бы новый бабах мог хоть кого-то впечатлить.
– Бойся! – Питер втащил Айку за угол.
Она инстинктивно присела, зажав уши ладонями. Грохнуло так, что показалось, будто даже пол содрогнулся. Из-за угла вынесся шквал пыли и бетонных осколков, а когда девушка выглянула – на месте ржавой двери зиял черный провал с круто уходящими вниз ступеньками. Оттуда тянуло сквозняком, сыростью и затхлостью.
Айя не успела толком осмыслить произошедшее, когда забабахало уже с другой стороны, оттуда, где яростно отстреливались
– Люблю свою работу! – хмыкнул Питер Пэн и тут же заорал в рацию: – Отход свободен!
Раздался топот ног, и из-за поворота вывалились разгоряченные кроли.
– Выкусили?! – хохотал Роджер, показывая фак назад.
Последними отступали Дровосек и Керро, державшие коридор на прицеле.
– Вниз! – скомандовал подбежавший, наконец, рейдер.
Отряд устремился в тёмный коридор. Замыкали снова Керро и Дровосек.
Спускались торопливо, подсвечивая путь фонариками.
– Повезло, – пропыхтел Дровосек. – Быстро свалили. А то бы кабздец – не удержались. Надо всё-таки дыхалки добыть.
Идя вместе со всеми по неровной лестнице вниз, Айя поймала себя на том, что здесь – в темноте – ей страшнее, чем было наверху, где совсем рядом раздавалась стрельба.
Темно, скользко, воздух затхлый, пованивает сыростью и какой-то дрянью. А лучи фонариков, прыгающие и суматошные, выхватывают из темноты, то осклизлые стены, то неровные, частично обрушившиеся своды, то лужи черной воды, то мохнатую плесень в швах кирпичной кладки.
– Ну, че как? – спросил Роджер у запыхавшегося Питера Пэна, догнавшего остальных.
– Поставил, – ответил тот. – Предупреждение тоже. Через два часа, если не полезут, все само снимется с боевого взвода.
– Вовремя…
Словно подтверждая слова главкролика, наверху жахнул мощный взрыв.
– Не, Родж, – Пэн ухмыльнулся. – Это тупая бабахнула. А с умной еще поебутся. Но по-любому ноги в руки. Наши ж до последнего ждать будут, хоть ты им сколько сигналов к отъезду отправь.
– Ты машину обещал возместить, – Роджер повернулся к Керро. – Сколько до нее пилить?
– Десять кэмэ и полчаса на расконсервацию, – Керро скрипнул зубами, после чего ткнул пальцем в сторону Айки: – На хера ты ее взял, а?
– Она меня заставила! – тут же слился Роджер. – Обещала оттрахать, если буду сопротивляться. А я пугливый.
– Заставительница… – Керро явно проглотил рвущийся с языка эпитет. – Откуда только дерзости набралась. Сколько точно весишь? Быстро.
– Пятьдесят пять, – полуоглушенная Айка плохо его слышала, голос доносился до нее словно через гудение проводов – монотонное и низкое.
Керро раскрыл свою сумку, вытащил аптечку и достал из нее короткий тонкий тюбик с иглой под колпачком.
– Так эт чё? Мы теперь Олли пять кил торчим? – непонятно о чём спросил Роджер.
– Дурака не валяй, – огрызнулся Керро, что-то прикидывая в уме: – Вы мне должны пять кил. Олли на шестьдесят согласился, теперь ему поздняк заднюю включать. А я отдарки назад не принимаю. Усёк?
Айя только переводила взгляд с одного из мужчин на другого, не понимая ни слова из сказанного.