Казнь Шерлока Холмса
Шрифт:
В квартиру на Бейкер-стрит я возвращался, когда над темнеющими улицами начинал сгущаться октябрьский туман. За каминной решеткой не плясал огонь, поскольку миссис Хадсон не велела застенчивой горничной «беспокоить джентльмена». На обеденном столе не было следов ужина: Холмс питался, как цыган, — поклевывая еду с подноса, стоявшего возле письменного прибора. Пищи он поглощал крайне мало, если не считать таковой крепкий табак. В первый вечер мой друг отправился в постель очень поздно. А через день, когда я вошел утром в непроветренную комнату, стало ясно, что накануне Холмс не ложился вовсе. Вид у него был бледный и изможденный, будто он потерял пуд веса.
— Ну,
Он хмуро посмотрел на меня и ничего не ответил. Я принялся за яичницу с беконом, стараясь не звенеть приборами. О том, чтобы с ужасающим хрустом намазать тост маслом или джемом, не могло быть и речи.
Казалось, мой друг погрузился в транс. Он сидел над своим блокнотом, обложенный книгами, и переворачивал страницы, которые под его пером быстро покрывались цифрами, буквами, словами на разных языках. Ничего, кроме шелеста бумаги, брошенной в корзину, не нарушало тишины. Полностью сосредоточенный на работе, Холмс не отрывал напряженного взгляда от своих записей.
Наконец я поднялся, чтобы удалиться в спальню, и тут заметил, что лицо сыщика, по-прежнему бледное и измученное, слегка прояснилось.
— Пока вы не отправились спать, Ватсон, — проговорил он, поднимая глаза от блокнота, — не передадите ли мне вон ту книгу, третью справа на второй полке снизу?
Я протянул ему тонкий красный томик с золочеными буквами. Судя по слегка истертой обложке, его часто брали в руки. От усталости и рассеянности я не обратил внимания на заглавие. Однако, когда мой друг открыл книгу, мне бросилась в глаза аккуратная, немного поблекшая надпись на форзаце: «Мистеру Шерлоку Холмсу от автора — с наилучшими пожеланиями и искренней благодарностью». Я не придал этому особого значения: в нашей библиотеке хранилось несколько дюжин томов, подписанных «благодарными авторами», которым Холмс в свое время помог избежать тех или иных неприятностей. Заглянув в книгу, он нахмурился, отчего его заострившиеся черты стали еще более резкими. В ночном безмолвии было слышно, как шумит белая газовая лампа на столе.
— Прошу вас, отложите это до завтра и ступайте спать, — тихо сказал я. — Вы подтачиваете свои силы и здоровье, портите зрение…
— Да-да, — нетерпеливо пробормотал мой друг. — Доброй ночи.
Поняв, что мое присутствие в гостиной совершенно бессмысленно, я отправился к себе и тут же уснул, будто весь день работал не менее усердно, чем Холмс. Но едва я сомкнул веки (так, во всяком случае, мне показалось), как меня немилосердно стали трясти за плечо. Должно быть, это продолжалось несколько мгновений.
— Ватсон! — надо мной склонился Холмс. Воодушевление вернуло краску его обескровленным бессонницей щекам. — Вставайте! Мне сию же секунду нужна ваша помощь! Кажется, я на верном пути, но вы должны кое-что для меня сделать!
— За окном тьма кромешная. Который час?
— Скоро четыре. Помогите мне, старина. Выслушайте меня и скажите, прав ли я.
С неохотой покинув теплую постель, я медленно спустился в прокуренную гостиную. Свет газовой лампы резал глаза. Неужели Холмс действительно расшифровал этот код? Просто немыслимо. Едва я вошел в комнату, детектив бросил на стол книгу, которую я подал ему с полки. Я подобрал ее и взглянул на заглавие: «Алиса в Зазеркалье».
— Меня следовало застрелить! — проговорил мой друг торжествующе. — Где же, скажите на милость, искать ключ к зеркальному коду, как не в «Алисе»!
Перед ним лежали алфавитная сетка, которую
— Сопоставьте одно с другим, мой дорогой Ватсон, и ответ готов. По крайней мере, для этого вот сообщения. Я взглянул на таблицу: в ней не было ничего, кроме следующих подряд букв алфавита. На втором листке я увидел уже знакомое мне таинственное послание из литер, сгруппированных по четырнадцать:
ЭТМЯБЮЦОУЫЭОФЭ ЗМЯКГПЦЪПЗНАЩЯ
ЫЪОЕУЫДПГЭНУЭЗ ЦЬМУАЮЙЦЭФДЬНФ ЬЙЬЧЛЭАЦЦЮЧЙДК
Эти буквосочетания показались мне совершеннейшей чепухой, и я не представлял себе, чем могу быть полезен Холмсу. Мне было досадно, что меня разбудили из-за какой-то бессмыслицы.
— Вероятно, вы здесь что-то видите, — пробормотал я устало, — но я ничего не понимаю. Тут буквы идут друг за другом по порядку, а здесь вперемешку. Только и всего.
— «Одно было совершенно ясно: белый котенок тут ни при чем; во всем виноват черный, и никто другой», — прочитал вслух детектив первые строки детской книжки, которую держал в руках.
— Холмс! Сейчас четыре часа утра. Что бы ни означала эта ерунда с котятами, выкладывайте ваши соображения, и баста. Я очень хочу спать! Он подал мне листок с тремя записями:
1) Ключ? Одно было совершенно ясно: белый котенок тут ни при чем; во всем виноват черный, и никто…
2) Зашифрованное сообщение?
ЭТМЯБЮЦОУЫЭОФЭ ЗМЯКГПЦЪПЗНАЩЯ
ЫЪОЕУЫДПГЭНУЭЗ ЦЬМУАЮЙЦЭФДЬНФ ЬЙЬЧЛЭАЦЦЮЧЙДК
3) Текст? Пояса: главный — девять дюймов, верхний — шесть. Средняя часть — шесть, пять, четыре. Нос — пять.
Дойдя до третьего вопроса, я понял, что спать этой ночью не придется ни мне, ни Холмсу.
— Застрелите меня! — снова радостно воскликнул он. — Ну где же еще искать ключ к зеркальному коду, как не в этой авторитетнейшей книге, сочинении преподобного Чарльза Латуиджа Доджсона, известного миру как Льюис Кэрролл? Я собрался было проверять начало каждого абзаца — том небольшой, чуть более ста страниц, но все равно нам потребовалось бы не меньше недели. Однако рано или поздно вам обязательно улыбается удача. Рассчитывать на нее нельзя, но надеяться можно. Ключом к пятому из сообщений оказалась первая строка книги! И как я сразу не догадался! Во всем виноваты эти адмиралтейские служаки с их неизменной способностью бить мимо цели.
— А сообщение? О чем там говорится?
— Я продвинулся немного дальше той строки, которую прочли вы. — Холмс взял свой блокнот и снова начал читать: — «Пояса: главный — девять дюймов, верхний — шесть. Средняя часть — шесть, пять, четыре. Нос — пять, четыре. Ширина в кормовой части: шестнадцать футов выше и три фута шесть дюймов ниже грузовой ватерлинии. Переборки — четыре дюйма (от носа к корме). Барбеты, орудийные башни — девять, восемь. Орудийные щиты — девять. Боевые рубки: десять — носовая, два — кормовая. Сходная шахта — четыре, три (нос). Четырехдюймовая артиллерия — три». Прежде чем разбудить вас, я расшифровал упоминание о легкой защитной обшивке складов с боеприпасами (всего лишь дюйм толщиной).