Казнь

Дяченко Марина и Сергей

– Ян, – Ирена нервно потерла руки, сама себе напомнив муху на праздничной скатерти, – а фотографий… или чего-нибудь… не было?

Семироль потянулся к столу. Вытащил из груды бумаг стандартную фотокарточку-открытку.

Да, и время, и место она узнала с первого взгляда.

Парк. Крыльцо деревянного коттеджа, увитое, кажется, плющом… Вот виднеется коттедж их соседа, известного режиссера. Снимок сделан за пару дней до памятного заплыва – режиссер еще не знает, что его ждет…

Кажется, именно режиссера они попросили

запечатлеть их. Снимок сделан рукой киномастера – Ирена и Анджей в обнимку, оба молодые и обаятельные, оба довольные жизнью…

Ирена молча вернула фотографию.

Сегодня ночью ее ждет бессонница. Зато сейчас лицо ее вполне равнодушно; порой не так-то плохо иметь замедленную реакцию…

– Что еще? – услышала она собственный спокойный голос.

Семироль пожал плечами:

– Все те же неразборчивые записи, в которых даже профессиональные шифровальщики никак не могут разобраться… И настенный календарь шестилетней давности. Или семилетней…

– Можно посмотреть?

Календарь пахнул пылью. Когда-то глянцевые листы теперь потускнели, кое-где проступали следы от чашки, жирные пятна, вроде как от подсолнечного масла…

– Ян… Скажите по правде. Вы думаете, что я сумасшедшая?

– Я думаю, что вы генетически благополучный человек с небольшой навязчивой идейкой…

– Подарите мне вот этот календарь, – Ирена прижимала старый хлам к груди и при этом улыбалась так счастливо, что можно было и впрямь принять ее за безумицу.

– Я рад, что вам нравится…

Семироль подошел, сел на подлокотник и внезапно и крепко обнял ее. Она испуганно затихла.

– Ирена… Я соскучился. Но в первые месяцы беременности… понимаете? Доктор не рекомендует… – и он улыбнулся.

Уши, вспыхнув, выдали ее смятение.

* * *

Ее комната была захламлена географическими картами, вырезками и атласами. Она почти сразу нашла то, что искала; волнение первых секунд, волнение, от которого кружилась голова и немели пальцы – это волнение скоро выветрилось, как дешевые духи, оставив Ирене холодный прагматизм исследователя.

Она чувствовала себя опытным препаратором. Спокойным, как боа-констриктор. Или даже как боа-констрикторский труп…

Она подобрала карты, точно соответствующие по масштабу. Она работала вдохновенно и тщательно; для того, чтобы довести задумку до конца, ей понадобилось каких-нибудь несколько часов.

И уже потом, посмотрев на дело рук своих, она испугалась.

И кому это можно показать? Нику? Яну?!

Облокотилась о подоконник. Подняла глаза к темнеющему зимнему небу:

– Халтурщик! Я поймала тебя, слышишь?

Небо молчало.

* * *

Вероятно, упырь-адвокат действительно обладал феноменальным даром убеждения. Вероятно, и аргументов для Эльзы и Сита у него оказалось предостаточно; во всяком случае, на ферме установился относительный мир.

Ирена

избегала как Эльзу, так и Сита. Семироль сидел на ферме безвыездно – вероятно, считал своим долгом лично восстановить благополучие в хозяйстве.

Ирена смотрела на горы – и думала.

В то, что Анджей умер, ей не верилось с самого начала. Версия о его смерти пылилась в самом дальнем уголке ее подсознания; вероятно ли, что, инсценировав смерть, Анджей ушел из МОДЕЛИ в реальность?

Не очень-то вероятно. Хотя…

Возможно ли, что Анджея не устроила роль рядового обитателя МОДЕЛИ? Что, совершив как бы ритуальное самоубийство, он одновременно приобрел ипостась настоящего Создателя, того, чье место за облаками?!

Бред…

Повесть продвигалась к концу. Что будет в финале, Ирена не знала.

* * *

– …Вся жизнь у меня такая… разбитая… прогоняете меня, потому что противно, да?

Эльза говорила вполголоса, но с бешеным темпераментом. Ирена придержала шаг, не желая быть свидетельницей ничьих интимных разборок.

– Почему так всегда бывает… всякая скотина, кобелье вонючее лезет и лезет, а для настоящего человека… я вроде как грязная… Ну я люблю вас, ну люблю, почему ни одна сволочь не верит?!

Ирена остановилась. Дверь в кладовку была приоткрыта – Ирена живо вообразила себе Эльзу, на коленях стоящую перед Ником. И в следующую секунду – как они оборачиваются, заслышав ее шаги, как Ник смущенно улыбается, а Эльза краснеет до слез и выскакивает прочь…

Интересно, а как Эльза ведет себя на осмотрах?!

Сама того не желая, Ирена сделала еще полшага.

Тесная комнатушка кладовой заставлена была стопками чистого белья. Эльза сидела на полу; кроме нее, в комнатушке никого не оказалось.

Молящий взгляд бывшей шлюхи устремлен был на пестрый, оклеенный фотографиями простенок. Кому из белозубых лощеных киноактеров предназаначались ее признания?

Ирена скользнула мимо. Оглянулась только у дверей собственной комнаты. Остановилась, задыхаясь, но не от бега, а от стыда. Кажется, застань она Эльзу в объятиях Ника, да еще в экстазе – не было бы так стыдно…

Прозрачная крышка, которой она обычно прикрывала клавиатуру, лежала рядом на столе – в то время как Ирена точно помнила, что оставила клавиатуру закрытой.

Она удивленно оглядела комнату. Ключ лежал у нее в кармане; сюда давно никто не входил – по ее просьбе, даже пыль не вытирал – все сама, только сама…

Она пожала плечами. Подумала. Подошла к монитору, положила на него ладонь.

Монитор был теплый.

* * *

– …Что за дрянь вы смотрите, Ирена?

Она оторвала взгляд от ведущего телешоу, вопящего и кривляющегося на маленьком экране. Изобразила улыбку:

– Отчего же, очень смешно…

– Не притворяйтесь… Вас что-то огорчает?