Казна Наполеона
Шрифт:
— Кажется, в этот раз успели вовремя, — пробормотал я еле слышно.
Кинрю с трудом приподнял бочонок.
— Тяжелый, — заметил он. Я посветил на дно и сумел прочесть на нем выжженные буквы HS и цифру XXX.
Я заключил:
— Монеты, вероятно, голландские.
— Неужели тридцать тысяч? — охнул Кинрю.
— Похоже.
Японец без особых усилий вскрыл бочонок, на землю посыпались серебряные монеты. Я проверил и другие бочонки, которые также были полными.
— Как же нам отсюда все вывезти?
— Попросим
— А если за это время сюда Радович заявится?
— Вполне возможно, — заметил я. — Придется все-таки обратиться к местному старосте. Только действовать надо в строжайшей секретности.
— К старосте вы поедете, — решительно заявил Кинрю. — А я пока здесь покараулю.
Я попробовал было протестовать, но мой золотой дракон меня убедил. У него на самом деле было больше сил, чтобы справиться с Радевичем и его подручными. Он на всякий случай проверил свой пистолет. И тут я вспомнил, что мы еще не осмотрели комнату.
— Вдруг найдем что-нибудь еще?
Кинрю согласился с моими доводами, и мы вернулись в единственную комнату охотничьего домика. Я с фонарем начал осматривать пол. Частично он был покрыт недорогим истертым ковром. Мне показалось, что одна из досок под ним заметно выступает. Я попросил Кинрю помочь мне его свернуть. После чего я склонился над выступающей доской и рассмотрел на ней огромное бурое пятно. Мне вспомнилось предсказание Миры и собственные подозрения относительно австрийского офицера.
— Кровь? — догадался японец.
— Похоже на то.
С помощью все того же топора, который Кинрю повсюду таскал с собой, мы приподняли пару досок. От зрелища, которое предстало моим глазам, меня затошнило. Это были истлевшие, обглоданные крысами кости. И череп скелета совсем не походил на тот, что я нередко видел на алтаре.
— Еще одно убийство, — сердито сказал Кинрю.
– По-видимому, покойный был военным, — добавил он.
— Это кости офицера Бришера, — сказал я, указав на остатки австрийской формы.
— Видимо, его тело и обнаружила графиня, когда приезжала навестить Радевича, — предположил Кинрю.
— Ты полагаешь, она могла вскрыть эти доски? — засомневался я.
— Я думаю, что Радевич настолько обнаглел, что не потрудился припрятать тело, а Татьяна набрела на домик случайно. Возможно, заблудилась в лесу. Замок, конечно, оказался ей не под силу, но она вполне могла проскользнуть сюда и через окно. Радевич каким-то образом заставил ее молчать об увиденном. И только после этого перепрятал кости.
— А почему именно здесь? Не легче было бы избавиться от трупа, закопав его где-нибудь в лесу или скинув в реку?
Японец пожал плечами:
— Иногда логика преступника необъяснима, — и предположил:
— Возможно, он торопился.
— А мне кажется, — сказал я в ответ, — что она просто случайно подслушала
— Может, и так, — согласился японец. Внезапно его лицо изменилось, он схватился за указательный палец и закружился по комнате.
— Да что с тобой? — изумился я.
— Кажется, я потерял кольцо, — ответил Кинрю, остановившись. — Пойду поищу его на дороге.
— Далеко не уходи, — попросил я его.
— Конечно, — он не стал возражать. — Вернусь минут через десять, а вы пока отдохните. До Студенки-то путь неблизкий. Если не найду, что ж теперь, — японец махнул рукой. — Видно, ничего не поделаешь.
Я стряхнул с кресла пыль, последовал совету Кинрю и слегка задремал. Однако мой сон прервал конский топот под окнами. Вскочив с кресла я бросился к стене за ружьем, так как поступил безрассудно, отдав пистолет Кинрю, полагая, что в лесу он может подвергнуться большей опасности, чем я под крышей этого дома.
В ту же секунду на пороге появился Радевич, за ним сбежавший проходимец Евсей и угрюмый Демьян Ермолаевич. Я нажал на курок, но ружье, к моему несчастию, оказалось незаряженным.
— Здравствуйте, Яков Андреевич, — губы Демьяна скривились в отталкивающей улыбке.
— Радевич, — сказал Родион Михайлович. — Очень приятно познакомиться, — он снял шляпу.
Кучер Евсей молча нацелил в мою сторону пистолет. Демьян Ермолаевич освободил меня от ружья, приговаривая:
— Поранитесь еще, — словно это имело какое-то значение. Я не сколько не сомневался, что Радевич на этот раз собирается избавиться от меня раз и навсегда.
Я попробовал сопротивляться, но получил удар прикладом по голове. Пока Евсей держал меня на мушке, Радевич с Демьяном связали меня и усадили в кресло.
— Пойду проверю, все ли на месте, — сказал Демьян Ермолаевич, покосившись в мою сторону с нескрываемой ненавистью, видимо, он мне никак Вареньку простить не мог, и вышел в сени.
— Ну что, Яков Андреевич, обнаружили, наконец, то, что искали? — усмехнулся Радевич. Почему-то мне было совсем не страшно. Наверное, действовал Мирин талисман, или я все-таки проникся последней Соломоновой заповедью. Хотя, если говорить откровенно, больше надеялся на Кинрю.
— Обнаружил.
— Боитесь теперь, наверное? — Родион Михайлович пристально меня разглядывал. — Если не секрет, и что вы ко мне привязались?
— Секрет, — ответил я. — Но я вам его открою, если вы мне расскажите, как было дело с французской казной, и зачем вы убили графиню Татьяну!
Радевич задумался.
— Была — не была! — он махнул рукой. — Все равно вам отсюда живым уже не выйти!
— А где японец? — поинтересовался Евсей.
Я ответил и глазом не моргнув:
— Остался в Борисове у городничего.