Казначей общака
Шрифт:
Если все же выстрел прозвучит и он свалится на засыпанный стеклами пол, следовательно, такова его планида; если же он останется жив, значит, сумеет до конца пройти свой путь.
Немного сбоку лежала на полу Оксана. Глаза в страхе распахнуты, взгляд бегающий, шальной. Сейчас она напоминала куклу, которую, наигравшись вдоволь, швырнули на пол.
Позабыв об опасности, Святой прикидывал, из какого окна мог быть произведен выстрел. В наиболее выигрышном положении верхние этажи здания – несколько десятков окон.
Скорее всего в доме имеется пустующее
Выстрела не последовало. Святой понял, что минуту назад он выиграл самую важную схватку в своей жизни. Он преодолел себя, а следовательно, с этого часа ему многое позволено.
Оксана сидела на полу с открытым ртом, все в том же положении обиженной куклы. Рядом с ней блестели осколки стекла.
И все-таки ощущение того, что за ним наблюдают, Святого не оставило. Улыбнувшись, он проговорил:
– Давай закроем окна, – с силой запахнул он занавески, – мало ли чем мы с тобой будем сейчас заниматься.
Неожиданно Герасим ощутил в себе новый прилив желания – неистребимый и мощный, такой бывает только после долгого воздержания.
Глаза Святого бесстыдно шарили по бедрам Оксаны. Подобная бесцеремонность ей даже льстила. Как бы невзначай, продолжая играть девочку, сидящую в песочнице, она слегка отвела ногу в сторону, и его взору предстала впечатляющая картина.
Герасим проглотил слюну. Господи, с этой женщиной можно стать сексуальным маньяком. Он подошел ближе и хрипловато потребовал:
– Раздвинь ноги! Еще!.. Я так хочу.
Оксана отменно играла невинность, в ее глазах стояло непонимание и даже какая-то детская беспомощность.
– Разве ты не устал? – не вопрос, а сплошное лукавство.
– Разве с тобой можно устать? А теперь давай вот так. – Он закинул ее ноги на свои плечи, халат съехал куда-то ей под мышки, обнажив все то, что до этой минуты оставалось невидимым, и принялся сильными ритмичными толчками вжимать Оксану в пол.
Сложенная пополам, с нелепо задранными к потолку босыми стопами, она даже в таком положении не была лишена очарования и с большим успехом могла принимать участие в конкурсе «Мисс изящество». Святой чувствовал, что проникал ей едва ли не под самое горло, что отражалось на ее лице целой гаммой чувств.
Неожиданно зазвонил телефон.
– Только не бери трубку, – взмолилась Оксана, застонав.
– И не подумаю, – отвечал Святой, чувствуя, что обливается потом.
Однако телефонный звонок не умолкал, и казалось, что его навязчивая трель становилась с каждой секундой все сильнее. Человек, звонивший в квартиру, прекрасно знал, что она обитаема.
Еще несколько сильных толчков, и Святой замер, чувствуя, как в Оксану вливается его сила. Застыл, глухо застонал и затем распластался на ней обессиленный.
Телефон все звонил, человек на том конце провода оказался необычайно терпеливым.
– Не поднимай трубку, – попросила
Святой тяжело оторвался от жаркого тела Оксаны и почувствовал, что очень устал. Самое лучшее сейчас – полежать минуту-другую без движения. Но телефон звонил как оглашенный и требовал внимания. Герасим справился с искушением швырнуть аппарат в стену, чтобы тот умолк навсегда, и нервно поднял трубку.
– Да, слушаю.
– А ты герой, – послышались урчащие, почти кошачьи интонации.
– Кто это? – рассерженно спросил Святой.
Неизвестный не желал отвечать на его вопрос и продолжал:
– У меня такое впечатление, что ты просто искушал собственную судьбу. Не каждый способен на подобный поступок, прекрасно осознавая, что в любой миг пуля может угодить ему в череп. Думаю, что ты оценил мое великодушие.
– Что тебе нужно?! – воскликнул вне себя от ярости Святой.
– Чтобы предмет нашего разговора был понятен, ты сейчас подойдешь к шкафу, находящемуся справа от тебя, откроешь ящик и вытащишь видеокассету в белой упаковке. Прежде чем надеть штаны, вставишь кассету в видеомагнитофон. Ты меня понял? – Герасим глухо молчал. – Вот и отлично. – Если же тебя заинтересует информация, которая на кассете, позвонишь мне по телефону, номер на кассете. Думаю, что нам будет о чем поговорить.
И тотчас в ухо ударили короткие гудки.
Святой посмотрел на Оксану. Она уже поднялась и поправляла перед зеркалом прическу. Ничто не говорило о том, что каких-то несколько минут назад ему удалось сложить женщину пополам, разве что багряный румянец… Но это уже детали.
Герасим застегнул брюки, чувствуя, что утолил похоть на ближайшие несколько часов, подошел к шкафу и выдвинул ящик. Действительно, на дне лежало три кассеты, одна из которых была в белой обертке. На коробке крупными неряшливыми цифрами зеленой шариковой пастой был написан номер телефона. Оксана продолжала прихорашиваться, прикусив нижнюю губу.
Святой развернул обертку, извлек из нее кассету и включил видеомагнитофон.
– Что там у тебя? – поинтересовалась Оксана, слегка повернув голову.
Макияж удался: брови, как и прежде, строго очерчены, губы аккуратно поправлены, глаза – сама невинность.
– Сейчас узнаешь, – вяло отреагировал Герасим.
Экран вспыхнул, и Святой увидел мужчину лет семидесяти, сидящего на высоком табурете. Короткая, ухоженная борода делала его похожим на профессора крупного учебного заведения, чуть ли не на академика.
Камера медленно отползла, высветив фигуру «академика» целиком. Из одежды на нем был только нательный крест, украшенный самоцветами.
– Капусточки бы сейчас, – протянул он мечтательно, и тотчас откуда-то сбоку возникла фигура обнаженной нимфы.
– Есть у нас и капусточка, отведайте, не побрезгуйте, – произнесла женщина, подавая ему блюдо с мелко шинкованной капустой. – Такая сладенькая, что сама во рту тает. А хотите, я вас из ложечки покормлю.
Ухаживания старику были приятны, он, обняв женщину за талию, притянул ее к себе.