Казнить или помиловать?
Шрифт:
Руслан стоял на коленях напротив меня. Его лицо, руки, тело, все было покрыто потеками крови, которая продолжала сочиться из свежих ран. Над ним возвышался хорошо сложенный мужчина, чье лицо было изуродовано глубокими, небрежно зашитыми шрамами. Он пристально рассматривал наставника, играя кинжалом в руках, в то время как его люди образовали полукруг, нерушимо стоя на своих местах.
— Легендарный, несокрушимый Палач. Аж дрожь по коже, — проговорил мужчина с нескрываемой издевкой, изобразив, что дрожит. — Ты даже представить себе не можешь, сколько готовы отвалить за твою голову. А за голову твоего дружка,
— С каких пор ты стал падальщиком? — отхаркнув кровь, вопросил наставник, бросив сокрушающий взгляд на шрамированного.
— Удостоиться чести служить Повелителю может не каждый. Тебе ли этого не знать? Я же всегда был азартным игроком… — стал размышлять мужчина, а самолюбие так и сочилось из его уст.
— Лже-повелителю, — поправил его Руслан, за что тут же согнулся пополам от сокрушающего удара в живот.
— Повежливее, — насмехаясь, протянул шрамированный, дав жест своему человеку отступить. — У меня был приказ: предложить тебе присоединиться, но, к черту приказ. Гораздо приятнее будет вспороть тебя и убедиться, что ты создан из такой же гниющей материи, как и другие, — присев на корточки перед наставником, играя перед его лицом кинжалом, проговорил здоровяк, когда его человек окликнул его, указывая на то, что я очнулась и теперь испуганно смотрю на них, ощущая застывающую в жилах кровь от панического страха. — Она хорошенькая, — хмыкнув, одобрительно протянул мужчина, указывая на меня острием кинжала так, чтобы Руслан четко проследил за этим жестом. — Даже жаль портить такой экземпляр. Жаль убивать. Очень жаль.
— Мастер, а может, сначала развлечемся? — ухмыляясь, спросил белобрысый парень, руки которого были покрыты сплошными татуировками, которые плавно перетекали на шею.
— У Руны снова спермотоксикоз! — выкрикнул рядом стоящий мужчина с бородой, а остальные поддержали его гоготом.
— Отсоси, — демонстративно сжав свой пах, бросил белобрысый.
— Заткнулись оба! — гаркнул шрамированный, поднимаясь и направляясь в мою сторону.
Я сжалась, и попыталась отползти подальше, но лишь уперлась в ствол дерева, испепеляя взглядом изуродованного мужчину. Он присел напротив меня, и попытался взять за подбородок, но я дернула головой, не даваясь ему, исподлобья смотря на него ненавистным взглядом, а он ухмылялся в ответ.
— Строптивая, значит, — хмыкнув, проговорил наемник, оценивая меня взглядом. — Что ж, воспитаем, — оскалившись, дополнил, тут же маякнув своим людям рукой.
— Оставь ее, Шрам. На внутреннем рынке за нее хорошо заплатят. Она из Внешнего, — процедил Руслан, а мужчина перевел пытливый взгляд с меня на него.
— Ну надо же, — изобразив на лице неподдельное удивление, проговорил здоровяк. — Все складывается лучше, чем я ожидал. В таком случае хороший трах никому не повредит, — потрепав меня по волосам, прикусив губу, из-за чего рассеченное шрамами лицо и вовсе стало похоже на омерзительную маску, дополнил верзила.
— Я не советовал бы тебе ее касаться, — рычащие нотки так и проскальзывали в голосе мучителя, а наполненный черной ненавистью взгляд смотрел прямо в глаза Шраму, который продолжал скалиться.
— А кто сказал, что я буду ее касаться? — вздернув брови, вопросил мужчина. — Руна, Лор, Тим, кажется, я еще не отблагодарил вас за тару. Она
Я не слышала, что говорил наставник Шраму, не слышала, что тот отвечал ему, всеми мыслями погрязнув в том дерьме, в которое меня макнули с головой. Трое мужчин. Трое насильников, что подняли меня и потащили куда-то в сторону, заставив распахнуть глаза от созерцания деревянного, двухэтажного дома, поросшего травой, который находился за моей спиной, к которому мы шли с Русланом, в котором мы хотели укрыться в эту ночь, и в котором я встречу свою смерть. Но хуже всего было не это. Хуже всего было ее ожидание. Хуже всего было осознавать, что прежде чем я ее встречу. Я буду так сильно ее желать, с разрывающимся на куски сердцем, что разревусь, когда использованное, израненное тело, лишенное души, рухнет на землю. Когда я вновь стану свободной. Истинно свободной.
Глава 33
Страх сковывает тело в стальные оковы. Дыхание сбивается. Затрудняется. Перед глазами все плывет. Меняется. Дверь. Стол. Стулья. Дерево. Скрип. Меня заносят в соседнюю комнату. Затхлый воздух. Сырость. Вонь. Впору бы задохнуться, но дьявол держит в сознании. Заставляет сердце обливаться кровью, заходиться в бешеном ритме. И боль. Такая сильная. Жгучая. Руки уже онемели от хватки животных, что затащили меня сюда.
Они смеются. Переговариваются. Бросают в воздух громкие фразы. Издеваются. Решают, кто первым отымеет меня в рот. И тошнота у горла. Хочется сплюнуть это все дерьмо им в лицо. Шум в ушах. Качаю головой. Царапаюсь. Это все, на что я способна. И это забавляет их — убивает меня.
— Давай эту суку сюда, — хрипит двухметровый амбал, а меня кидают на кровать и я кричу.
Звонкая пощечина, и правую щеку обжигает огнем. В глазах темнеет и от этого не легче, ощущение отвратных рук снующих по телу, прибавляют сил для борьбы. Распахиваю глаза, вижу перед собой белобрысого, больше всего возникавшего. И ярость, такая адовая ярость одолевает. Поглощает.
Дерусь. Бред. Гребанный бред. Разве можно назвать это дракой? Руки мгновенно заламывают. Переворачивают на живот, и я шиплю, кусаюсь.
— Ох, как же я люблю крикливых, — рокочущим голосом произносит надо мной наемник, приподнимая мое лицо за подбородок, заставляя посмотреть на него, и вырваться у меня не получается. — Ты любишь сосать, девочка? Скажи мне, как часто твой рот занят членом твоего мастера? — ухмыляясь, тянет рыжий.
— Пошел к черту, — переполненным ненавистью голосом отвечаю, чтобы тут же сплюнуть ему в лицо и получить за это сокрушающую пощечину.
— Расскажи ей, Лор, — бросает Руна, и я слышу, как рвется под натиском его ножа моя экипировка, в то время как третий наемник вжимает меня в кровать рукой, не давая мне пошевелиться.
— Думаешь, она настолько тупа? — отзывается рыжий, а я едва могу сконцентрировать на нем свой взгляд, охваченная паникой. Убитая страхом.
— Думаю, она откусит тебе член, если ты попытаешься его засунуть в нее, — отзывается третий, руками разрывая сделанный надрез, стаскивая с брыкающейся меня низ костюма.