Казнить!

Бочков Александр Петрович

– Миха… - протянул он растерянно – ты это… Тебя что – переводят куда ? С чего он это взял ? – подумалось. Ах да… - последняя песня…

– Что то в этом роде… - не стал раскрываться я – к тому же желание у меня есть – найти виновников гибели матери и отца…

– Да – ты сможешь ! – уверенно сказал Алишер и промолчав добавил – я бы тоже хотел найти… И наказать !

– Ну – тебе то чего искать – и так понятно… Хотя это мне понятно – с моими послезнаниями. А ему откуда знать ?

– Ты знаешь ? Кто он ?! Скажи ! – рванулся ко мне парень, схватив за рубашку. Я молча посмотрел ему в глаза; перевёл взгляд на руки, судорожно мявшие рубашку; потом снова на него…

Алишер

сразу сник; разжал пальцы, отстранился. Потеряно пробормотал, глядя мне в глаза:

– Извини Миха – сорвался ! Ты не подумай – я не со зла ! И зачастил виновато - Если ты знаешь кто – скажи: век твоим должником буду !

– Это Зальцман – сменный мастер, к которому прикрепили твоего отца… Помнишь – ты рассказывал, как он уговаривал твоего отца передать ему свою придумку, чтобы он был главным в их связке ? Отец не согласился и этот поц подставил его с электродами… А потом и донос накатал. Наверняка не сам, чтобы чистеньким быть, да разве мало возле них разной сволочи ошивается в ожидании подачки ?! Сейчас, наверное, уже начальник цеха… Я не стал рассказывать Алишеру теневую сторону биографии этого орденоносца, лауреата Сталинской премии, Героя Соцтруда… После ареста директора завода по фамилии Отц, Зальцман становится директором завода. Орден получает за то, что на его заводе конструктор Котин создаёт танк КВ-1… Дальше – после начала войны, вылив ушат грязи и лжи на наркома среднего машиностроения Малышева – после снятия его Сталиным – становится наркомом. На срок меньше года, но в это время успевает получить звание Героя Социалистического труда ! За резкое увеличение выпуска бронетехники – от чего отказывался (совершенно верно) Малышев. И пошла на фронт увеличенным потоком бронетехника ! Правда с браком; недоработками; некомплектом, но самое главное то – больше ! А когда целый батальон самоходок Кировского завода – его завода, сломался на марше – Зальцман обвинил в этом главного инженера – тоже еврея. Опытного специалиста в танкостроении (без дураков) – Гинсбурга. И отправил его на фронт в состав ремонтной бригады – в наказание. Когда Сталин об этом узнал – приказал вернуть спеца на завод, да поздно: погиб при бомбёжке… Или помогли… Так что в наркомах Зальцман побыл около года, но вреда причинил СССР – мама не горюй ! И всё ему сошло с рук… Алишер вскинулся:

– Я поеду в Ленинград и убью его ! – взорвался татарин, вскакивая. Еле поймал его за штанину и рванул к себе:

– Ты совсем дурак ?! Как ты его убьёшь ? Чем ?! Алишер очнулся…

– Миша… - горячо зашептал он – помоги ! Я же знаю – ты можешь ! Помоги – чем угодно отплачу. И отслужу ! Ради отца, матери, сестры !

– Давай об этом попозже… - бросил негромко, услышав новый скрип и громкий стук двери об косяк… Сестрёнка – собственной персоной. Разъярённая фурия рядом с ней – пушистый котёнок…

– Ты почему… Ты что же… - захлёбываясь от гнева, закричала она от порога, даже не закрыв дверь. Увидев мой суровый взгляд, продолжила уже на тон ниже, но с той е непосредственной горячностью:

– Что случилось Миша ? Почему ты мне ничего не рассказал ?! – возмутилась она уже более связно, но так же решительно…

– Сядь… - показал ей на противоположную койку. Она сверкнула глазами, сердито дыша, но села. Алишер резко поднялся:

– Я… это - с робостью глядя на сестру, промямлил – позже подойду.

– Ну и чего ты ворвалась в спальню к парням без стука ? А вдруг мы тут голые ?! Наташка бросила сварливо:

– Ага – голые… И оба сразу… И без перехода залилась слезами:

– Ну почему ты мне ничего не говоришь ? Я же за тебя переживаю ! Успокоил, пошептав разные глупости… Наташка встрепенулась:

–

Там это… Настя хочет с тобой поговорить… - глянула на меня ревниво… Я скривился – словно лимон съел:

– Передай Анастасии – устал я; нет у меня желания; не хочу – на выбор… Глаза у сестрёнки стали как у анимешной девушки !

– Так и передать ? Насте ?! – растерялась Наталья. Кивнул лениво:

– Не охота мне с ней разговоры разговаривать, да и некогда…

Выпроводил сестрёнку: надеюсь Кораблёва не зайдёт сюда выяснять почему ? Не зашла… Вот и славно. Выдернул из ученической тетрадки два листа и не торопясь, обдумывая – написал два заявления. Сложил каждый вдвое и вышел из спальни. В кабинет к директрисе…

Секретарша встретила меня удивлённо-заинтересованным взглядом. Кивнул на дверь кабинета – у себя ? Она молча кивнула в ответ. Постучал; потянул на себя ручку двери в "святая святых". Директриса подняла голову и усмехнулась:

– Ты знаешь Степанов – я не удивлена твоему приходу… Снова будешь меня удивлять, или все твои удивлялки на сегодня закончились ? Я пожал плечами – вам решать… Подошёл к столу; кивнул на стул – можно ? Получив разрешение, отодвинул его и сел. Протянул директрисе один из сложенных листков, предварительно развернув…

– Так… Что тут у тебя ? – вопросительно протянула начальница, беря протянутый листок. Прочитав - подняла на меня удивлённый взгляд:

– Однако… Я, конечно – могу поспособствовать, но мне сказали, что ты, последнее время, стал пропускать уроки… И как ты с таким поведением сможешь сдать экзамены не только за свой – девятый класс, но и за выпускной – десятый ? Я ответил спокойно:

– Смогу ! Не сомневайтесь… Директриса окинула меня взглядом:

– Это ведь у тебя не последняя просьба ? – спросила она, показав глазами на второй лист. Догадливая – спасу нет ! Протянул второй лист… Думаю – это будет для неё весьма неожиданно…

– Ну ты совсем потерял чувство меры Степанов ! – прочитав второе заявление, воскликнула раздражённо директриса. – Я понимаю – ты сегодня в ударе, но нужно же и меру знать ! Ты же поднадзорный и до достижения восемнадцати лет покинуть это учреждение не можешь !

– Я – могу… - спокойно ответил директрисе на её отповедь. Достал из широкого кармана рубашки третий сложенный лист и аккуратно развернув его – протянул начальнице. Та осторожно взяла его и впилась в текст. Ещё бы – знакомая аббревиатура… Прочитала – подняла растерянный взгляд. Пробормотала – удивлённо глядя на меня:

– Но как же так ? Сам Фриновский подписал ?... Такое же только следователь подписывает…, а здесь – зам наркома… - оторопела она.

– Вы текст читайте: дело закрыто в связи с невиновностью задержанной… - постарался перевести её внимание на главное – согласно этого заключения я и моя сестра уже не входим в категорию "лишенцев" и можем жить как обычные граждане со всеми правами…

– Но ведь твоя мать… - начала она и осеклась, увидев мой взгляд.

– Это к делу не относится. Это – уже другая тема и не для этого кабинета ! Поэтому я и подал вам заявление о снятии меня со всех видов довольствия и обеспечения с послезавтрашнего дня. Утром я, надеюсь – получу паспорт. И уеду из Тушино… К экзаменам приеду… Только у меня к вам будет одна просьба… Моя сестренка: она здесь освоилась; у неё здесь подруги… Пока я найду хорошую работу; приличное жильё – пусть она продолжает находиться здесь… А дальше – после моих экзаменов, будет видно. Может она будет и дальше учиться здесь… Тем более вам, я думаю – вряд ли поступит указание отчислить нас. А это заявление… - кивнул на тетрадный лист - так - на всякий случай, в связи с моим отсутствием в вашем заведении…