Кедровый лохотрон
Шрифт:
Кедровый орех — это такой товар, что его всегда и везде возьмут. Кедрач — это серьёзный статус. Два, три года тяжёлого, каторжного труда и у нас с тобой годовой доход с продаж — несколько миллионов золотом. Мы станем настоящими миллионщиками.
Ты подобное мог себе раньше представить?
Я, нет.
Остаётся только заявку в Совет кинуть, что мы начали реконструкцию наших "угодий" и переводим их в категорию "плантаций". Ещё три года на работу, и дело готово. И за работу никому платить не надо. Тем более — по золотому за штуку. У нас пацанвы свободной, ничем
А что до остального, до этого твоего патронного заводика, так завтра разберёмся! Завтра наши ребята с литейного подъедут, посмотрим, что они там тебе напроектировали.
Вот это — действительно проблема из проблем, которую с хода не решить. Это тебе не кедр, который на наших землях как сухую палку, ткни в землю, он и вырастет. Это тебе — о-го-го!
Корней со значительным видом покивал мрачно глядящему на него Сидору и ткнул вверх указательным пальцем.
— Ого-го, — со значением повторил он. Физиономия его буквально сияла от счастья.
Мысленно махнув рукой на довольного, ничего вокруг не слышащего Корнея, как на безнадёжно больного оптимиста, Сидор опять углубился в расчёты, приведённые в пояснительной записке по будущей плантации. Что-то там его смущало. А вот что, понять пока что не мог. Что-то пока не складывалось. Червячок беспокойства никак не желал угомониться. Всё точил и точил.
Когда через пару часов он оторвался от своих записей, вид у него уже был не такой оптимистический, как вначале.
— Миллионы, говоришь, — глухо проговорил он, глядя за окно, где уже вовсю царила глубокая ночь, а позёвывающий Корней, откровенно уже клюющий носом, собирался завалиться спать на широкий удобный диван у них в гостиной.
К этому времени они с ним остались одни в гостиной и никто больше не отвлекал его от серьёзного разговора.
Отложив в сторону исписанные быстрым, убористым подчерком листы грубой, желтоватого цвета бумаги, Сидор с мрачной грустью в глазах смотрел на Корнея.
— Ну вот, — удовлетворённо сказал он, откидываясь на спинку стула. — Картина проясняется. — Значит, говоришь, мы через пять лет станем миллионщиками? — неожиданно зло усмехнулся он.
Мгновенно насторожившийся Корней, у которого, наверное, уже из подкорки сознания появлялась волчья настороженность, как только он видел своего друга Сидора с такой вот ёрнической, злой усмешкой на губах, внутренне подобрался.
— Мне не нравится твоя ухмылка, — осторожно заметил он, приподымаясь и заново устраиваясь поудобнее в полусидящем положении возле боковой спинки дивана.
— Ты у Маши часом не интересовался причиной, по которой она вдруг вспомнила о наших кедровых плантациях? — суховатым голосом поинтересовался у него Сидор. — О тех, что мы благополучно с позапрошлого года все дружно позабыли и до сего дня ни разу не вспоминали?
Так вот, по поводу наших кедров, — с ядовитой усмешкой на губах продолжил он, ехидно глядя на смутившегося Корнея. — Так сказать, вернемся к нашим баранам.
Всё началось с нежданного
Замолчав, Сидор уже без тени улыбки смотрел на растерянно глядящего на него Корнея.
— Откуда полмиллиона? — непонимающе смотрел на него Корней. — За что столько?
— Понятно, — недовольно проворчал Сидор. — По твоему виду понятно, что Маша тебе так ни слова и не сказала. Значит, любит и бережёт. Не хочет портить тебе настроение перед твоей последней поездкой,
Ну и как тебе сумма? — ухмыльнулся невесело он. — Впечатляет? Полмиллиона! Золотом! За год! Только с кедровых плантаций! А там нет ни хрена! А ты плати!
Деньги у нас есть, но за что платить то?
И ведь не подкопаешься! И я, и Маша десять раз все расчёты перепроверяли. Всё правильно, — раздражённо качнул он головой. — Площадь есть, есть. Средняя урожайность с гектара есть — есть. По ней начисляем налог и получите.
— Голова! — Корней зло смотрел на Сидора. — Мстит, тварь такая за нефть.
— Хотя, — недоумённо пожал он плечами, — как-то для него это мелко. Всего только половина миллиона.
— Бери шире, — мрачным тоном возразил Сидор, — Не одному Голове мы ноги оттоптали, тут вся городская верхушка в нашей травле участвует. Та самая, которая была задействована в операции по монопольным поставкам нефти и других товаров на Левобережье, и которая тоже здорово погорела.
Они потеряли просто бешеные деньги на отмене запретов на торговлю. Которые, по их общему мнению, прикарманили мы. И если бы не эта история с нефтью, то о наших кедровых угодьях не вспоминали бы ещё лет семьдесят.
— Они потеряли миллионы, а счёт нам собираются выставить на каких-то жалких полмиллиона? — недоверчиво посмотрел на него Корней. — Как-то мелко, не сходится. Вот если б на десять, я бы понял, а на пол миллиона? — удивлённо поднял он в недоумении брови. — Нет, не сходится, — резко мотнул он головой. — На них не похоже.
В любой момент мы можем всё бросить и сказать, что вот есть у нас две тысячи молодых деревьев кедра, те, что ты реально насчитал, и нам этого хватит. А кому надо больше — пусть сам и сажает себе, сколько захочет. И считает тогда по десятинам, хоть все шесть тысяч. Пусть тогда он вам и платит ваши пол миллиона. А мы всё бросаем.
И на том успокоиться. И про сахарный клён забыть, как и не бывало.
Тем более что никто из нас даже не знает, как он на самом деле внешне выглядит. А доверять поставщикам после этой истории с кедром, как то будет неправильно.
Не вижу мёртвой хватки Головы за горло, как это у него принято. Что есть очень странно, — задумчиво пробормотал Корней. — Полное впечатление, что просто попугал и отпустил. Не похоже это на нашего Голову. Не похоже.
— М-да? — Сидор задумчиво почесал затылок. Мысли Корнея в точности повторяли и его размышления, что не могло не настораживать. — Вот и мне не всё ещё в этом деле понятно. Нет полной и ясной картины.