Кедровый лохотрон
Шрифт:
А кольчужки, брони и арбалеты, как впрочем, и всё остальное — сколько угодно. Только плати. Но плата — вперёд, как все. Чтоб потом не соскочили.
Следовательно, и коровки эти по золотой цене, но без овец, пусть тоже пригоняет: и мясные, и молочные. Для начала — двадцать тысяч голов. Хрен с ним. Не обедняем мы с потери десятки, даже двух, — раздражённо махнул он рукой. — Зато спокойны будем, что у нас будет запас своего молока и мяса на крайний случай. А пока суд да дело, из Приморья свой хлеб попробуем доставить, хоть там он чуть ли не золотой. Это, конечно тоже нам влетит
"И что-то тут есть ещё, — мрачно подумал про себя Сидор, тем не менее, стараясь не озвучивать без проверки все пришедшие ему в голову мысли. — Что-то тут на втором плане есть. Не всё так прямолинейно. Что-то в этом предложении Имры и наезде городских властей на нас, а точнее Головы, есть что-то странное.
Вроде бы интерес Головы ясно просматривался. Но! Причём здесь кедрач, если с самого начала наша реакция элементарно просчитывалась. Что-то здесь не сходится. Не хватает какого-то момента. Слишком всё прямолинейно. Не похоже на Голову".
Сидора никак не оставляло ощущение, что он что-то упускает. Но что?
— А завтра поутру я поеду по местам наших кедрачей, — улыбнулся он, глядя на обеих нахохлившихся женщин, явно недовольных его ответом. — Посмотрю, что там и как, и тогда уж по итогам будем принимать окончательное решение.
Подготовка.*
Следующие дни у Сидора мало были похожи на то безмятежное, умиротворённое состояние, в котором он пребывал всё время по возвращению с перевала.
Это был натуральный дурдом.
Правда, он иногда ловил себя на мысли, что в такие стрессовые моменты мозг его работает намного эффективнее и быстрее, чем в спокойные дни. И что, работая с таким напряжением, он за несколько стрессовых дней успевает много больше, чем порой за два, три месяца спокойной, размеренной работы.
Первым делом, чтобы успокоить Машу, он решил разобраться с нависшей над ними проблемой по кедровым посадкам. Всё остальное могло и подождать. Да ему и самому стало здорово интересно. Что ж там за хрень такая непонятная стряслась с их самыми обычными кедрами. Ну, не может такого быть, чтоб простое дерево, обычный кедр, пошло против всех законов природы. И если ему положено дать первую шишку на семидесятом году жизни, край в пятьдесят лет, если растёт на культурной плантации с надлежащим уходом, то так оно и должно быть. Но никак не на десятом.
Ну, не Мичурин же он, в конце концов, и даже не Лысенко, хотя последний тоже, именно с помощью холода умудрился чем-то прославиться. Да и профессор, другой активный участник процесса посадки кедров, явно на этих двух известных товарищей походил мало.
Выехав на три первые попавшиеся участка, Сидор уже к концу второго дня мог для себя окончательно определиться, в какой заднице они очутились.
Как Сидор с самого начала и подозревал, вспоминая то, как они с профессором холодной зимой производили посадки кедровых саженцев в каменную, промороженную землю, культурные посадки саженцев кедра, культурными являлись лишь по названию. А точнее потому, что они их сами захотели
Спрашивается, зачем? Не иначе как помрачение рассудка на них с профессором тогда накатило. Иного объяснения просто не было.
В действительности же это были разреженные, хаотично высаженные по периметру какой-нибудь вырубки или лесной поляны один, в лучшем случае два коротких ряда кедровых саженцев.
В лучшем случае они представляли собой в заявку на будущую плантацию, и не более того. Внутри же участков ещё оставалась масса свободного, незанятого ничем пространства, где можно было свободно разместить ещё несметную кучу точно таких же саженцев. И от одного только предварительного подсчёта того, сколько же надо будет ещё тут посадить, становилось дурно.
Это были типичные угодья, в которых учёт мог вестись не по площадям, а буквально по отдельным деревцам, и в таком виде они и должны были везде учитываться. Здесь же везде стояли площади. И не одна, две квадратные сажени, а сотни и сотни десятин. Самый натуральный бред, иначе и не назовёшь.
Как прекрасно помнил Сидор, тогда ими с профессором владела мания приобретения земельных наделов и как можно больше. И основной целью подобной посадки был тогда элементарный захват свободного участка, в надежде на его последующее освоение и использование. Ни о какой закладке культурных плантаций или рациональном использовании земли никто тогда и не думал. Даже в мыслях подобного не держали.
А уж о том, что им могут элементарно выкатить счёт за землю, им тогда даже в голову не пришло.
Как же клял теперь Сидор себя за подобную глупость, как же ругал. Кой пёс сдались им эти никому не нужные вырубки и лесные поляны, на которых они пару лет назад сдуру, хорошо не подумав, насовали саженцев.
Ну чего, спрашивается, они все прижились. Нет, чтоб сдохли, клятые. Так нет же! Выжили!
Выжили, молодые кедры, и повесили ему на шею вот такенно здоровущий геморрой.
Сидор только на краткий миг представил себе, как в натуре будет выглядеть тот самый геморрой, о котором он подумал, и даже закашлялся от хохота. Натуральный сюр.
— "Господи, — после каждой новой посещённой делянки уныло возвращался он мыслями к проблеме. — Ну, когда же это всё кончится".
Их постоянно догоняли проблемы, в которые они влезли всеми лапами ещё в самом начале, и так до сих пор со всем не разобрались.
Теперь надо было, кровь из носу хоть с этим покончить.
А это значило, что в эти проклятые нежданные, негаданные, свалившиеся на них словно снег на голову кедровые плантации, или угодья требовалось вкладывать деньги. Много денег!
Исключительно для того, чтобы не выглядеть в глазах всего города посмешищем, ранее кричавшем на каждом углу, что они владельцы тысяч и тысяч гектар кедрача, а на самом деле владеющими лишь жалкой тысячей, двумя молодых деревьев.
И не через пятьдесят, не через семьдесят лет, а прямо сейчас и завтра. И для чего — непонятно.
Полный бред! Словно у них не было других мест приложения для своего капитала. Мест, намного более им нужных и более выгодных.
— Чтоб вы все поздыхали.