Keeping 13
Шрифт:
Джоуи тяжело вздохнул. — Спасибо Христу за это.
— Ей разрешат сдать выпускной экзамен в одной из местных школ, но в Томмене ей больше не будут рады. Ее шкафчик обчистили, телефон конфисковали, а все фотографии Шэннон, которые она сделала, были стерты, — объяснил папа, засовывая телефон в карман. — Наташа О'Салливан и Келли Данн были отстранены на неделю за их роли в этом инциденте, хотя из — за заявлений Шэннон и после долгих обсуждений правлением было решено, что обе девушки вернутся в Томмен после их отстранения, и им будет разрешено
— Это чушь собачья! — Мы с Джоуи хором зашипели, а затем повернулись и хмуро посмотрели друг на друга.
— Выбирайте свои битвы, мальчики, — ответил папа. — Это хороший результат. — Мама протянула папе чашку кофе, и он поцеловал ее в щеку, прежде чем снова обратить свое внимание на нас. — Вычеркните эмоции из уравнения и посмотрите на результат таким, какой он есть: победа.
— А Кормак? — Спросил я, встретившись взглядом с отцом. — Как тебе удалось провернуть это? Ранее он был одержим желанием выдвинуть обвинения.
Папа подмигнул. — С большой долей убеждения.
— Ну и дерьмо. — Я выдохнул, впечатленный. — Напомни мне никогда не идти против тебя.
— Это не все хорошие новости, — предупредил папа, обращая свой стальной взгляд голубых глаз на Джоуи. — Тебя исключили из общественного колледжа Баллилаггин. Очевидно, ты получил последнее предупреждение после семи дисквалификаций только в этом году и бесчисленного количества других, начиная с твоей первой недели первого курса. — Папа потянул за галстук, ослабляя его. — Я сделал все, что мог, Джоуи, но они не сдвинулись с места. Совершение акта насилия в отношении другой школы в форме BCS противоречит их политике и карается немедленным исключением.
Джоуи устало пожал плечами. — Все хорошо
— Хорошо? — Я уставился на него, разинув рот. — Но ты должен сдать аттестат об окончании в следующем месяце?
— Не имеет значения, — пробормотал он.
— Да, имеет, — парировал я в ответ. — Это, черт возьми, имеет значение.
— Я все равно никуда не собирался, — ответил он. — Так что мне все равно.
— Какого черта, Джоуи? — Рявкнул я. — Это важно. — Повернувшись к отцу, я спросил: — Ты можешь что-нибудь для него сделать?
Папа вздохнул. — У меня связаны руки, сынок. У Джоуи есть послужной список за насилие, по сравнению с которым Гибси выглядит святым. Они не желают вести переговоры о его возвращении в школу — даже для того, чтобы сдать экзамены.
— А как же Томмен? — Вмешалась мама.
— Томмен — это частное, милая, — ответил папа.
— Тогда в другую государственную школу? — Предложил я.
— Не в этом районе, — ответил папа. — По крайней мере, ничего публичного.
— Тогда город?
— Ни одна школа не тронет меня десятифутовым шестом, — категорично заявил Джоуи. — Твой отец прав, Кавана. Мой рекорд шокирует, я никому не понадоблюсь, и это в любом случае не имеет значения, потому что мне все равно. Так что не трать свое время на разговоры об этом.
Я посмотрел на своего отца, который подтвердил это легким кивком.
— Господи, — пробормотал я, уронив голову на руки. — Какая катастрофа.
— Могу я воспользоваться
— Конечно, можешь, Джоуи, — ответила мама хриплым голосом. — Тебе не обязательно просить, любимый.
Натянуто кивнув, он направился к двери в коридор, но замешкался на пороге. — Спасибо, — тихо сказал он, оглядываясь через плечо. — За все.
— Без проблем, Джоуи, — ответил папа. — Помни, что мы сказали. Предложение на столе, и у него нет срока годности.
Натянуто кивнув, Джоуи пробормотал: — Я подумаю об этом, — прежде чем исчезнуть в коридоре. Звук хлопнувшей входной двери разнесся по дому несколькими секундами позже.
— Не надо, — предупредил папа, останавливая маму, которая направилась к двери. — Просто оставь его в покое, Эдель.
— Кто будет о нем заботиться? — Потребовала ответа мама, резко оборачиваясь и свирепо глядя на моего отца. Ее глаза были полны непролитых слез, а голос был хриплым от эмоций. — Ну и что? У его собственной матери не хватило бы духу заявиться в отделение Полиции, чтобы проведать его, Джон, а его отец — психопат. — Ее плечи поникли, и она тяжело вздохнула. — В этом мальчике есть что-то особенное, но он потерян, и если кто-нибудь не сделает что-нибудь, он никогда не найдет дорогу назад.
— Я слышу тебя, милая, правда слышу. Но юридически он взрослый.
— Он ребенок, Джон, — выдавила мама, и в ее голосе прозвучала яростная защита. — Он сломленный маленький мальчик, запертый в теле взрослого мужчины, и он нуждается в нас.
— Эдель, я знаю…
— Их нельзя выбирать и смешивать, — продолжала разглагольствовать мама, не давая моему отцу возможности заговорить. — Ты не можешь выбирать свои любимые блюда, а остальные оставить в коробке. Их пять, и они сломаны, погнуты или потеряли форму, я хочу их всех!
— Линчей? — Осознание ударило меня прямо в грудь, и у меня отвисла челюсть. — Ты забираешь их?
— Я забираю их, — подтвердила мама с решительным блеском в глазах. — Всех.
— Господи, — пробормотал папа, с явным раздражением проводя рукой по волосам. — Я не знаю, как я выжил, живя в доме с двумя бульдозерами.
— Отличная еда и еще более потрясающий секс, вот как, — парировала мама, не сбиваясь с ритма.
Папа ухмыльнулся. — Это правда.
— Подождите, черт возьми, — выдавил я. — Кто-нибудь, пожалуйста, объясните мне, что, блять, здесь происходит.
— Язык, — отругала мама.
— Если бы ты знала хотя бы половину того, что творилось у меня в голове прямо сейчас, ты бы не ругалась со мной за то, что я произнес слово "блять", — прорычал я. — Кто-нибудь, начните говорить.
— Ты помнишь, когда мы жили в Дублине? — начал папа. — Маленькую девочку, которая прожила с нами восемнадцать месяцев?
Я уставился на него, разинув рот. — Нет. Какая маленькая девочка?
— Он был совсем малышом, Джон, — объяснила мама, опускаясь на табурет рядом с папой. — Он не помнил Рейну.