Keeping 13
Шрифт:
— Ты собираешься поцеловать меня или нет? — Шэннон ошеломила меня своим вопросом.
— Я просто… я не… я пытаюсь… — Мои слова оборвались, и я издал болезненный вздох, наблюдая, как она смотрит на меня своими потрясающими голубыми глазами, широко раскрытыми и приветливыми. — К черту это…
Не в силах больше терпеть это ни секунды, я обхватил ее затылок, сократил расстояние между нами и прижался губами к ее губам.
Застонав мне в рот, ее руки переместились к переду моего джемпера, пальцы запутались в ткани, когда она тянула и подталкивала меня подойти ближе.
Ах,
Схватив ее руки в свои, я подавил все гребаные порывы внутри себя и просто поцеловал ее в ответ, отчаянно пытаясь сохранять хладнокровие и не давить слишком сильно. Все, что я хотел сделать, это поднять ее и обернуть ее тело вокруг своего, чтобы лучше видеть себя, но я не мог ничего из этого сделать.
Не торопись, предупредил мой мозг, затуманенный гормонами. Не облажайся, парень.
Однако, в ту минуту, когда я почувствовал, как ее язык осторожно коснулся моего, я понял, что мне полный пиздец.
Я не мог этого вынести.
Клянусь богом, я не мог вынести такого давления в груди. Это привело к сбою и возгоранию жизненно важной цепи, обеспечивающей мой самоконтроль.
Мой мозг отключился, и мое тело взяло верх.
Мой член прочно сидел на водительском сиденье, и я двигался чисто инстинктивно, крепко целуя ее в ответ, зная, что есть причина, по которой мне нужно остановиться, но не находя в себе силы нажать на тормоза.
Мои руки запутались в ее волосах, а ее руки переместились на мою талию, сжимая мою плоть и поощряя меня кончить вместе с ней, когда она упала на спину. И Боже, если бы я не был прямо там, с ней, погружаясь в нее, как гребаный маньяк, отчаянно желая ощутить ее вкус, когда наши языки слились в поединке за то, что, без сомнения, было лучшим поцелуем в моей жизни.
Целовать ее было по-другому, потому что в этом были замешаны чувства.
Большие, огроменные, ужасающие гребаные чувства, которые, я знал, она тоже испытывала.
Все было по — другому, потому что это имело значение — потому что мы были важны друг для друга.
Мое тело горело, частично от мучительной боли, которая усиливалась с каждым безрассудным толчком моих бедер к ее, но в основном от явного гребаного возбуждения от прикосновения ее рук к моей коже.
Я чувствовал себя так, словно она приставила нож к моей груди, разрезала меня насквозь, и каждая частичка меня истекала кровью.
Я был твердым, чертовски болезненно твердым, и не в том хорошем смысле, от которого можно было бы избавиться, но прямо сейчас это не имело значения.
Мне было все равно, если я был сломлен.
Мне даже было все равно, если у меня лопнет шов.
Меня не волновало ничего, кроме девушки, стонущей и извивающейся на диване подо мной.
20
ЧЕРТОВСКИ СИЛЬНО
ШЭННОН
Джонни попросил меня сказать ему, чего я хочу. Мне потребовалось четыре часа, чтобы выговорить нужные слова, и когда я наконец это сделала, я ошеломила нас обоих своей прямотой.
Стыд, который я испытывала из-за того, насколько
Я едва могла дышать, мои легкие протестующе кричали, но я знала, что скорее умру, чем поднимусь на воздух. Я чувствовала, что изголодалась по нему, и эмоции, толкающие меня вперед, были ошеломляющими.
Он был намного больше меня, намного шире, и это приводило меня в восторг. Вес его тела на мне был слишком велик и в то же время недостаточен. Каждый раз, когда я думала, что не выдержу такого давления, мои руки тянули его вниз все сильнее.
Прервав поцелуй, он приподнялся на локти. — Ты в порядке? Я не слишком тяжелый? — Его грудь быстро поднималась и опускалась, его тяжелое дыхание отражало мое. — Я делаю тебе больно?
Протянув руку, я обвила рукой его шею сзади и притянула его лицо обратно к своему. Мои руки так крепко обхватили его шею, что я была уверена, что где-то перекрываю кровообращение, но я не могла его отпустить.
Я физически не могла отпустить его.
Я была напугана, неуверенна и обижена.
И единственная истина, которую я знала в этот момент, заключалась в том, что я доверяла этому парню.
— Не разговаривай, — взмолилась я. — Просто продолжай целовать меня. — Вцепившись в него, как в спасательный круг, я обвила ногами его талию и взмолилась: — Просто останься со мной.
— Черт… — Он застонал глубоко в горле. — Я.. — Прерывисто выдохнув, он прижался своими губами к моим. — Я остаюсь. — Его губы коснулись моих, когда он говорил, и это ощущение вызвало дрожь удовольствия, прокатившуюся по мне. — И я так чертовски с тобой, — прошептал он, прежде чем снова опуститься на меня, глубже вдавливая меня в подушки дивана, когда он тяжело устроился у меня между ног.
У меня перехватило дыхание, когда его губы снова коснулись моих, горячие и испытующие, когда он приоткрыл губы и свел меня с ума своим умелым языком.
Закрыв глаза, я крепче обхватила его талию ногами, цепляясь за него изо всех сил. Это движение вызвало болезненное рычание, вырвавшееся из груди Джонни. Я знала, что причиняю ему боль и что мне следует отпустить его, но я физически не могла оторваться от него.
Мое тело словно прилипло к нему, и, если не считать торнадо, пронесшегося по комнате, я сомневалась, что что-нибудь сможет оторвать меня от него.
Одна его рука запуталась в моих волосах, а другая лежала на моем бедре, его пальцы сжимали мою плоть каждый раз, когда я встречала его умелый толчок своим собственным. Его бедра двигались в медленном, одурманивающем ритме напротив моей промежности, кружась и раскачиваясь напротив меня, заставляя меня страдать и тосковать по чему-то, скрытому глубоко внутри меня, по чему-то, что с каждым прикосновением его губ и каждым движением языка приближалось к моей досягаемости.
— Я просто чувствую, что нам нужно поговорить… - снова попытался Джонни, тяжело дыша мне в губы. — О том, чего мы оба стоим. — Прижавшись своим лбом к моему, он снова легонько поцеловал меня, прежде чем закончить: — Просто чтобы мы были на одной волне.