Кегельбан для безруких, Запись актов гражданского состояния
Шрифт:
– - Ван дер Югин, -- позвал Адам, -- лезь-ка сюда с гвоздями.
Пока прибивали скворечник, Сусанин допустил оплошность: он поставил ботинок на край дупла, ботинок соскользнул, и нога по колено ушла внутрь дерева. Сусанин стал вытаскивать ее, но не тут-то было -- нога увязла прочно.
– - Что делать, Вань?
– - спросил Адам.
– - Это, наверное, ботинок не пускает, -- решил И.
– - Попробуй вылезти из него и вынуть ногу.
Из подъезда вышел сантехник Бутылки с авоськой пустых бутылок:
– - Здорово
– - Я застрял, -- пожаловался Сусанин.
– - Придется выдолбить вот такой кусок, показал ван дер Югин.
– - Может, перепилить?
– - подсказал Бутылки.
– - Дерево завалится на дом. А меня пришибет, -- рассудил Сусанин.
– - Ты поднатужься, Адам Петрович, -- покряхтел сантехник.
– - Где у тебя инструменты?
– - спросил ван дер Югин.
– - На антресолях, -- ответил Сусанин.
Адам застрял на дереве в позе инвалида. Одной ноги у него как будто не было, другая болталась, не находя опоры, а руками он держался за сук, чтобы не повиснуть головой вниз. "Дерево распяло меня за то, что я прибил скворечник", -- решил Сусанин.
Бутылки отогнал угрозами Вову, не желавшего бросать свои бирюльки с червяками, вынул из кустов дружков и привел их в чувство демонстрацией авоськи и фразой о трех рублях в кармане.
– - Но сначала, -- сказал сантехник, -- надо освободить Адама Петровича, потому что он -- ответственное лицо, а мы -- пропойцы.
Друзья, насильно ориентируя себя в пространстве, заползли на дерево. Какусов схватился за Встенкина, Встенкин -- за Лукумова, Лукумов -- за Бутылки, а сантехник -- за ногу Сусанина. Пыжились-пыжились, кряхтели-кряхтели, тянули-тянули -- не смогли вытянуть. Плюнули и ушли похмеляться.
– - Пап, -- крикнула с земли Антонина, -- моя классная руководительница чешет.
– - Пусть чешет, -- ответил Сусанин с дерева.
– - Она идет говорить с тобой обо мне.
– - Что ты натворила, негодница?
– - Она тебе сама окажет...
– - Здравствуйте, Мария Хуановна!
– - закричал Сусанин.
– - Вы, как всегда, похожи на вишневое дерево, которое заждалось садовника с корзинкой.
Учительница задрала голову и стукнулась затылком о позвоночник:
– - Господи, Адам Петрович, какая муха вас укусила?
– - Папа решил, что он Прометей, -- сказала Антонина, -- и сам себя приковал. Сейчас один мальчик, который решил, что он орел, принесет долото и вырубит папину печень.
– - Ну, что ты городишь?!
– - закричал Сусанин.
– - Какой Прометей!
– - Мне надо поговорить с вами, -- сказала учительница, -- но не посреди улицы.
– - Я не могу слезть, -- пожаловался Сусанин, убитый неволей.
– - Папа дал обет не касаться ногой грешной земли, -- объяснила Антонина.
– - Замолчи, глупая девчонка!
– - закричал Сусанин.
– - Кто тебе позволил выставлять отца дураком?
– - Я думала, тебе понравится,
– -Я шутил!
– -закричал Сусанин.
– -Вот и ваша дочь, по-моему, слишком много фантазиpyeт и шутит, -сказала учительница.
– - Вчера на уроке она заявила, что форма государственной власти в Советском Союзе -- демократия по знакомству. Объясните мне, пожалуйста, что это за форма, и сама ее ваша дочь выдумала, или кто-то подсказал, внушил незрелому сознанию.
– - Отвечай!
– - потребовал Сусанин.
– - Тебя спрашивают, ты и отвечай.
– - Дождешься ты у меня!
– И Сусанин, повиснув на одной руке, погрозил дочери кулаком.
– - У тебя дождешься! Ты только обещать мастер!
– - А ты только требовать мастер!
– - парировал Сусанин.
– - А кто говорил, что его девиз: "Лучше пообещать, чем сделать"?
– - Это был девиз конкретной ситуации. Нечего меня попрекать.
– - Антонина, передай матери, чтобы зашла ко мне в понедельник, -сказала учительница.
– - Подождите, Мария Хуановна, мы же не поговорили!
– - закричал в спину учительницы Сусанин.
– - Мы поговорим, когда вы станете серьезным человеком. А сейчас вы похожи на ее младшего брата, -- ответила спина учительницы, уменьшаясь и затихая с каждым словом.
– - Но у нее нет брата, на которого я мог бы быть похожим!
– - закричал Сусанин.
– - Что ты наделал?
– - спросила Антонина.
– - Я наделал? Что я наделал?
– - удивился Сусанин.
– - Не мог ей сказать какую-нибудь глупость. А теперь мать с меня три шкуры спустит.
– - Так тебе и надо, -- сказал Сусанин.
– - Может, поймешь, наконец, в какой стране живешь.
Ван дер Югин принес инструменты, но на дереве не нашлось удобного сука, с которого И мог бы вырубить ногу Адама из западни. Поэтому он сбегал за досками и стал мастерить лестницу.
И пока он работал пилой и молотком, Сусанин в ожидании спасенья и от безделья решил побаловать близсидящих старух атеистической проповедью. "Зачем упускать время?
– - подумал Адам.
– - Пусть движения мои скованы, но язык-то, который для того мне и дан, чтобы выражать мысли, остался, на свободе. А язык -- это могучее оружие. Хотя, положа руку на сердце, я больше полагаюсь на зубы".
Проповедь, окрашенная любым тоном безбожия, пришлась бы кстати, поскольку в Сворске за последний месяц резко реставрировалась численность православных из массы бросивших лоно атеизма. Произошло это по вине все того же ван дер Югина. Ведь когда И кинул свою рукодельную связку в химзавод, взрывной волной раскачало колокол сворской церкви, и старухи, выскочив посреди ночи из-под одеял, понеслись на звон каяться перед вторым пришествием...
– - Эй, бабки!
– - закричал Адам.
– - В церковь ходите?