Кель'Дорей, эльф из мира Warcraft
Шрифт:
— Как я понимаю его сейчас, — горячо посочувствовал Зарелзар. — Такие великолепные планы, и рушатся от какой-то случайности... но стыдить дражайшего собрата за это мы, конечно, не будем.
— Не будем, — мягким тоном отозвался Гимразор. — Более того, надо обязательно потом ему сказать, что со вторым магическим всплеском, ткань завесы между Азеротом и изнанкой несколько истощилась. Как бы туда не скользнула пара-тройка безмозглых гончих, чтобы лишить нашего дорогого брата его долгожданной мести.
— Или даже не пара-тройка, а несколько больше, — усмехнулся Зарелзар, задумчиво
— Как бы они не увели у несчастного Рамгаррота его жертву? — покачал головой Гимразор. Его собеседник укоризненно взглянул на него.
— Если пара мелких демонов, — Зарелзар презрительной интонацией выделил последние слова, — одолеет того, кто отправил самого Рамгаррота на перерождение, просто представь, как это выглядело бы... — натрезим на миг осёкся, словно пытался подобрать подходящее слово.
— Неловко, — с готовностью подсказал ему Гимразор, усмехнувшись тонкими бледными губами.
— О да, — с удовольствием прошептал Зарелзар. — Очень неловко. Всем нам было бы неловко... за Рамгаррота, нашего дорогого брата.
— Но случайности же случаются? — спросил Гимразор
— Если такой всплеск магической энергии случится вновь, случайность становится неизбежной, — фальшиво вздохнул Зарелзар.
— Я прослежу, чтобы безмозглые гончие были под надёжным присмотром, — пообещал ему Гимразор... и расхохотался. Мгновением спустя, к нему присоединился и другой натрезим.
Их смех стих, едва начался. Словно что-то почуяв, они резко переглянулись.
— Ты тоже это заметил?! — быстро спросил Гимразор.
— Да, — кратко ответил ему Зарелзар. — Тащи артефакт наведения сюда. Сейчас же!
***
Стальгорн
Путешествие в тысячу ли начинается с первого шага. Иногда удаётся знать заранее, что ожидает тебя в конце пути, иногда нет.
Когда длительный, растянувшийся на половину дня ритуал завершился, это было чем-то сродни попытке открыть глаза после долгого пребывания в кромешной тьме. Последний шаг, последний стяжок плетения — и я словно обрёл новые органы чувств. Это было, как внезапно обнаружить у себя третью руку... погружённую во взбудораженный вторжением муравейник.
Это было одновременно и больно, и... величественно. Словно я стал частью чего-то большего, а оно стало частью меня — так выглядит, должно быть, единство простой капли воды и огромного океана. Я не смог бы это описать, как бы я не силился, ибо это то, чему нет аналога в языках любого существа из плоти и крови. Пустота, свободное пространство, свободное от вещей и материи. Но как мне назвать ту пустоту, в которой не нашлось места ни для пространства, ни для привычных физических законов?
Оно так запредельно далеко от меня, но я чувствую его энергии, будто они являются частью меня. Словно пребывание в двух местах одновременно. Что есть там — есть и здесь, и наоборот. Вопреки всем законам логики, я пребываю частью себя там, где ничего пребывать по определению не может, а взамен — здесь пребывает то, что есть там. Энергия. Сколько угодно её.
Стоит лишь протянуть руку, создать мост... но если бы все
Перед тобой море, но ты не унесешь его с собой, имея в распоряжении лишь собственные ладони. Пытаясь выпить его даже не через соломинку, а через полую иголку, все больше понимаешь, что испытывали мои предки, ощутив силу Источника вечности.
Сила, изначальная, пребывавшая с начала времен. Неудивительно, что ей покоряются даже против своей воли сами стихии, воплощение сил всей планеты, капризные и свободолюбивые по своей природе. Что есть одна планета перед бесконечностью самого космоса? Песчинка, не более.
Во власти такой энергии сжечь вселенную в огне, и восстановить из пепла на её месте нечто новое. Такая сила никогда не подчинится простому смертному вся целиком. Возможно, лишь Саргерас смог бы её обуздать, рано или поздно.
Я же старался не думать об океане по ту сторону соломинки, получая свою малую долю. Даже так, она была столь велика, что грозилась погрести меня под собой.
Потоки магии текли по моим венам, вызывая ощущение жгучего холода. Тело дрожало, как в лихорадке. Эти ощущения нарастали все с большей силой, пока не становились пугающе болезненными. Параллельные потоки сознания плели чары, должные перекрыть канал даже без моего участия, но я, кажется, не успевал. Я не успевал!
Обратив все свои усилия, все усилия параллельных потоков своего сознания, я пытался перекрыть ревущий поток силы, которой оказалось для меня просто слишком много. Словно попытка закрыть пробоину внутри судна собственным телом... всё тщетно!
Вдруг резко выдохнув, я успокоился. Сейчас я находился за пределами Стальгорна, на вершине какой-то заснеженной сопки и в относительно безлюдной местности. Как ни странно, сейчас это меня почему-то обрадовало. То, что накапливалось внутри меня, должно было найти выход, и оно бы его нашло — в виде огромного взрыва, который отправил бы в небытие всё вокруг.
Магия и так истекала из моего тела, освещая снег вокруг меня причудливой иллюминацией. Сгустки искрящейся энергии опадали на землю и обжигали её, подтапливая лёд. Возможно, если я собственной волей выпущу энергию на волю, то мне станет её проще терпеть?!
— Рррр, — свирепый рык раздался, будто из ниоткуда, и застал меня совершенно врасплох.
Удивлённо расширив глаза, я только-только начал поворачиваться в сторону звука, когда на моё плечо обрушился удар острых тяжёлых когтей. Вспышка боли, кажется, заставила сознание на миг погрузиться вот тьму, а когда я очнулся, то уже был спиной в снегу, с кровоточащей раной в правом плече.
Ещё в момент удара меня поразил леденящий холод, который и сейчас продолжал распространяться по всему телу. Я попытался приподняться, откатиться в сторону, но вдруг мне в лицо пахнул смрадный воздух из чужой, раззявленной пасти.
Тяжёлые лапы обрушились мне на грудь, выбивая из меня дух. Я увидел лишь несколько рядов острых, как у акулы, зубов в пасти чудовища, и извивающийся алый язык. По неведомой причине, воздух из распахнутой пасти казался мне холодным, как лёд. Мёрзлым, высасывающим из меня жизнь, одним своим присутствием...