Кель и Джил. Золото

Кириллов Иван Владимирович

Довольная тем, как она ловко выкрутилась, артистка вновь погрузилась в дрёму.

Кель, отвернувшись, опять посмотрел на Арена. Тот продолжал копать настолько остервенело, словно земля теперь была его самым злейшим врагом.

Почувствовав очередной укол вины, лекарь поднялся со своего места и пересел на соседнее бревно, поближе к Содри.

Антиквар, приметив гостя, учтиво протянул ему картошку, предлагая разделить её пополам.

Помахав рукой, Кель вежливо отказался. А когда старьевщик, пожав плечами, продолжил готовку, спросил:

– Содри, а вы захватили всего одну лопату?

Антиквар благодушно посмотрел на лекаря:

– Нет, отчего же? У меня с собой ещё есть четыре ручных.
– Он кивнул в сторону, где лежал его рюкзак - на противоположный край бревна.
– Единственный минус, чтобы их использовать -

нам придётся вставать на корточки или колени и возиться в таком положении в песке.

Брови, заодно с веками юноши, поползли вверх:

– Так почему вы сразу об этом не сказали?

Старьёвщик, поднёс картошку к носу, и, приподняв очки, визуально оценил её степень готовности. Он понюхал её, на всякий случай, и, удовлетворившись результатом, снял её с палки и принялся перекидывать из руки в руку, чтобы остудить:

– Я подумал об этом. Но потом, когда увидел, что Арен, кажется, хочет что-то доказать Джил.
– Содри кивнул в сторону девушки.
– Решил, что лучше его не расстраивать и дать попытаться отстоять свои убеждения.
– Он весело посмотрел на лекаря, не переставая жонглировать картофелиной.

– Понятно.
– Выдохнул Кель.

Наконец, остудив клубень до приемлемой температуры, антиквар начал очищать его от шкурки. Каждый раз, когда он обжигал пальцы, он задорно хихикал и быстро тряс ими в воздухе.

Лекарь смотрел на старьёвщика с большим недоумением. В глубине его души засело странное подозрение.

Обратив внимание на недоброжелательный взгляд юноши, антиквар, прервав чистку на половине, выдал:

– Кстати, Кель, мне кажется, мне следует вернуть тебе вот это.
– С этими словами, переложив картошку из правой руки в левую, он спрятал её за пазухой и вытащил на свет заветный томик лекаря, в кожаной обложке, с тиснением в виде значков разных школ магии, расположенных в странном порядке и обитыми железом уголками.
– Держи.
– Он протянул книгу обратно её владельцу.

Лекарь принял её, завороженно глядя на обложку. Он, быстро похлопал по своей сумке, схватил её, перетянул на колени, раскрыл и ещё раз порылся, тщательно всё перебирая. Когда он закончил и понял, что это действительно его книга и она всё ещё в одном экземпляре, Кель выпалил:

– Но я думал, что вы мне её давно вернули!
– Он снова повернулся к сумке.
– Я был уверен ...

Старьёвщик озадаченно посмотрел на лекаря:

– Нет, я всё это время держал её при себе, на случай, если мы ничего здесь не нашли бы, и пришлось бы заниматься дешифровкой прямо в пути.
– Беззаботно пожал он плечами и принялся наворачивать картофелину, сетуя на то, что приходится есть всухомятку, пока чай остывает.
– Но раз уж здесь всё верно, то, и в дальнейшем всё тоже должно совпадать!
– Улыбнулся он.

Кель, опустив глаза на флягу, протянул её антиквару:

– Хотите?

Содри принял флягу, проговорив с набитым ртом:

– Фпафибо.
– И отпил. Довольно крякнув, он вернул фляжку юноше и уже гораздо бодрее взялся за поедание клубня.

Подозрения не давали лекарю покоя. Пока он собирался с духом, чтобы задать антиквару вопрос, он успел нахмуриться, скривиться, но, в итоге, решил просто нацепить нейтральное выражение лица:

– Содри?

– М?
– Старьёвщик стрельнул на лекаря глазами.

– Не сочтите за грубость... то есть, не поймите меня неправильно, но я, всё-таки хотел бы спросить?

– Да-да?
– Антиквар поправил очки.

– Когда мы в первый раз встретились, вы, ну, - лекарь украдкой глянул на Содри и быстро опустил глаза, - выглядели таким несчастным. Таким опечаленным.
– От переполнивших его в один миг эмоций Кель даже сжал кулак и поднял его в воздух.
– На вас было жалко смотреть.
– Улыбка медленно сползала с лица старьевщика. Кель ускорил темп речи, чтобы побыстрее донести до него свою мысль.
– Вы выглядели мрачнее тучи.
– Констатировал он.
– А теперь, посмотрите на себя.
– Кель пальцами расчертил в воздухе расстояние от головы до ботинок антиквара и обратно.
– Радуетесь жизни, улыбаетесь, бегаете, прыгаете на месте, из-за того, что мы нашли целое поле, усыпанное заколдованным песком. Даже вон, - он кивнул на клубень, - картошкой жонглируете.
– Содри тоже посмотрел на полусъеденый клубень в своей руке.
– Ну, в смысле, я понимаю, мы с Ареном убили крысолюдов,

и, вроде как, отомстили за вашу семью.
– При воспоминаниях о детёнышах крысолюдов, Кель сам нагнал на своё настроение тоску.
– Но это ведь их не вернуло, правильно?
– Антиквар опустил голову настолько, что подбородком коснулся груди. Его лицо сейчас показывало, что он находился в полной прострации. Лекарь понял, что надо с этим заканчивать скорее, пока не успел вогнать человека в глубокую депрессию.
– В общем, мне интересно, - начал он, извиняющимся тоном, - откуда вы нашли в себе силы снова радоваться жизни?
– Старьёвщик, сидевший последние несколько предложений как каменная горгулья, ожил. Он посмотрел на юношу с едва заметным огоньком в глазах.
– Я не хочу сказать про вас ничего плохого.
– Заметил Кель.
– Но мне действительно интересно - как? Как можно, - он пробежался по земле глазами, - так резко измениться?
– И выжидательно уставился на антиквара.

Содри, медленно опустив взгляд на картошку, неспешно очистил её до конца. Выбросив шкурку в огонь, он, глядя в некуда, откусил кусочек и не торопясь начал его пережёвывать. Всё это время Кель терпеливо ждал ответа. Проглотив, антиквар посмотрел на остатки клубня, и, сокрушённо вздохнув, начал, печальным голосом:

– В этом ты совершенно прав, мальчик мой.
– Не поворачиваясь, отвечал Содри.
– Мою семью уже не вернуть.
– Он закинул в рот последний кусочек многострадальной картофелины и быстро его прожевал.
– Но, тем не менее, хоть это, скорее всего, прозвучит в крайней степени эгоистично, - говорил Содри, отряхивая руки, - но мы с вами, - он обвёл рукой поле, - сейчас стоим на пороге величайшего открытия человечества за целый век!
– Антиквар знатно приободрился и выпрямился, подняв голову.
– Да что уж там! За целое тысячелетие! И, таким образом, когда мы отыщем гробницу Освободителей, - Келю понравилось, что старьёвщик в этом ни на секунду не сомневался, - то сразу же запишем свои имена в историю!
– Он провёл рукой по воздуху так, будто уже поглаживал страницу из книжки по историю, которую про них и их открытие, как он был уверен, обязательно напишут.
– И уж тогда, люди меня запомнят!
– После того, как Содри это произнёс, его взгляд резко начал тускнеть, а руки безвольно опускаться вниз.
– И никогда не забудут, что у простого антиквара из Кориделя, СодриБенжи, была семья, - он сделал короткую паузу, - жена и дочка. И все будут знать, что когда-то в Кориделе произошло нашествие крысолюдов. Во время которого они и погибли.
– Последнюю фразу старьёвщик произнёс совсем тихо, закрыв лицо руками и шмыгнув носом. Но он не стал долго грустить. В следующий момент, растерев глаза ладонями, он выпрямился.
– Но мысль о том, что я сумел смириться, прийти к внутренней гармонии с самим собой и двигаться дальше - навстречу невероятному - придало мне сил!
– Воскликнул он.
– И моя история будет давать надежду и веру в лучшее для будущих поколений. Не смотря ни на что - ни на горести и любы невзгоды! Совершая этот подвиг сейчас - я смогу вдохновить следующие поколения на свершения своих собственных! Делая что-то сейчас, я дам кому-то сил в будущем!
– Он торжествующе посмотрел на лекаря.
– И именно это дарует мне волю к жизни!

Впечатлившись речью Содри, Кель даже ему похлопал. Антиквар, в ответ, наигранно поклонился. Лекарю не хотелось давить на старьёвщика, но не высказать свои мысли по этому поводу он просто не мог. Юноша откинулся на бревне, уперевшись в него обеими руками:

– Знаете, ваши намерения очень... воодушевляют.
– Содри согласно кивнул головой.
– Но вот только эта часть, про жену и дочку, звучит довольно таки сомнительно.
– Кель опасливо прищурился, наблюдая за реакцией антиквара.

Но тот отреагировал вполне спокойно:

– Что именно тебя смущает?

– Да, вот, знаете. Освободителей знает весь мир.
– Кель начертил у себя над головой дугу.
– Но ведь у них у всех были дети и другие потомки?

– Это верно.
– Согласился старьевщик.

– Но, ведь, о них, по сути, сейчас никто не помнит?
– Кель скривился так, будто хотел показать, что с этим просто ничего нельзя было поделать.
– Конечно, о них упоминается во многих связанных трактатах и трудах, - Он поводил в воздухе пальцами по кругу, - Но сейчас очень сложно найти хоть кого-то, кто помнит хотя бы имена этих детей.