Кельтика
Шрифт:
– Не грусти, Мерлин, – прервал мои размышления Ясон, он улыбался. – Все ли верно в нашей карте? Мы ничего не упустили, как думаешь? Здесь указано все, что я предлагаю сделать.
Он предлагал плыть вверх по реке Рейн, пока это возможно, а потом тащить Арго по суше семь дней, а может, и больше, туда, где Даан становится достаточно глубоким для плавания корабля. Потом плыть по течению на юго-восток к Скрытому морю, пока мы не доберемся до леса, где Бренн набирает воинов, чтобы отправиться в поход.
– Тебе понадобятся катки, – единственное, что пришло мне в голову, – чтобы тащить по ним корабль.
– Катки? –
– Мне говорили, что растут, – ответил дак, – хотя это, может быть, и не так.
Они рассмеялись.
Ясон, искоса посматривая в мою сторону, свернул шкуру с картой. Я сидел с самым несчастным видом.
– Не надо так переживать, Мерлин. Я верну тебя на твой путь очень скоро. В конце концов, ты не в первый раз сходишь с него.
Как всегда, я проговорился, открыл мысль, которая преследовала меня после посещения Страны Призраков.
– Что-то мне подсказывает, что мое время заканчивается.
– Что-то? – Ясон и Рубобост обменялись удивленными взглядами. – С этим, конечно, не поспоришь.
Подозреваю, что они успели изрядно выпить, иначе я не могу объяснить такое безразличие.
Ясон нашел меня позднее, я сидел в трюме поближе к Духу корабля, но на разумном от него расстоянии. Полная луна стояла высоко над горизонтом, поэтому Арго светился серебристым светом, покачиваясь на волнах. Катабах сидел у руля и тихонько напевал, он ждал рассвета, когда корабль снимется с якоря и продолжит свое путешествие.
– Ну, как она? – спросил Ясон, усаживаясь рядом со мной.
Он предложил мне вина из фляги и сладкое печенье, но я отказался.
– Кто? Миеликки?
– Я боялся, что она доставит нам больше хлопот.
– Корабль не принадлежит ей, – напомнил я ему. – Она узнала, что на корабле есть еще кто-то, кто ей совсем не нравится.
– Возможно, это я, – буркнул Ясон.
Он пребывал в мрачном расположении духа, правда, следует заметить, что для него это не характерно. Мне стало любопытно. Мы оба всматривались в темноту трюма, пахло одновременно морозом и летом, запахи смешивались, создавая удивительный аромат – послание из другого мира.
– Я всегда думал, что ты можешь приходить и уходить, когда тебе заблагорассудится, – перевел Ясон разговор на интересующую его тему.
– Я берегу свою жизнь и стараюсь использовать данное мне время, – напомнил я ему.
– Ах да, стараешься оставаться молодым. Делать поменьше благодеяний.
– Да, делать поменьше благодеяний, – согласился я.
– Гера тоже не осыпала меня благодеяниями, – задумчиво продолжил Ясон, – ни в походе за руном, ни с Медеей, когда мы с ней удирали и убили того несчастного паренька. Помнишь? Ни когда мы путешествовали по свету. Она не была щедра с нами. – Его лоб прорезала глубокая морщина, словно ему больно было вспоминать. – Но ты же согласишься, что она всегда честно предупреждала, что сделает для нас, и никогда не обманывала. А эта ведьма их Похйолы…
– Ш-ш-ш! Ведьмы могут услышать и наказать. До сих пор Миеликки была нам хорошей помощницей.
– Для тебя, может быть, – оборвал меня Ясон.
Он явно был пьян, несмотря на то что наши запасы вина иссякали. Его одолевали
Он все верно говорил про Геру (ведь для него с тех пор прошло всего лишь двадцать лет!).
Гера, которая была нашим Духом корабля, давала нам советы и направляла нас. Она ни разу не обманула Ясона. Это она помогла нам у сталкивающихся скал, она привела нас к одержимому гарпиями слепому старцу Финею, она нашептывала слова любви Медее, чтобы ей было легче предать своего отца и свой народ. Но когда Ясон и Медея расчленили тело брата Медеи и выбрасывали по кусочкам за борт, чтобы задержать ее мстительного отца, Гера покинула корабль. Такое зверство переполнило чашу терпения богини, и она ушла. Сердце Арго заледенело, он остался без хранителя, но корабль был стар, в нем жили воспоминания, прежние покровители вернулись к жизни. Арго любил своего капитана, каким бы он ни был, какие бы поступки ни совершал.
А самым ужасным деянием, совершенным на борту корабля, было убийство юноши, расчленение его тела и надругательство над останками, а придумал этот план не кто иной, как сестра юноши, для того чтобы задержать отца, потому что ему пришлось хоронить каждый найденный кусочек тела сына отдельно. А Ясон и Медея предавались разврату и веселились всю дорогу.
Ясон выплеснул остатки вина в сторону носовой части. Когда он поднялся на ноги, Рувио забился, почуяв исходящую от Ясона злобу. А на небе облака закрыли луну.
– Получи свободу, Госпожа! – прошипел Ясон. – И еще получи!
Ясон спустил штаны и принялся мочиться на переборку.
Он прошел туда, куда даже я не ходил без приглашения. Там он пригнулся под распорками и веревочными узлами и ударил кулаком по двойной обшивке. Он не злился, он бросал вызов.
Леманку был ослеплен за то, что перешел запретную черту из-за желания побыстрее построить новый, лучший корабль. Пьяный Ясон вошел в сердце корабля безнаказанно – Арго никак не реагировал. Значит ли это, что запрет снят? Неужели сейчас, когда корабль стал мне нужен как никогда, Ясон решил его бросить? Его слова вроде бы подтвердили мои предположения.
– Здесь захоронено множество старых кораблей, – прошептал он, ударив по дереву. – Само время скрипит и жалуется в новых и старых досках. Столько забытых миров сокрыто здесь! Хотя ты, Мерлин, можешь их помнить, – добавил он, покосившись на меня. – Но они все еще здесь, пусть даже это лишь тени. Каждый корабль строился из дерева, в него вложены умение, риск и замысел. Каждый имел своего покровителя. Эти духи-покровители все еще здесь, за березовыми и дубовыми досками. Я верю в это. Если произнести верные слова, они вернутся. Твоя новая ведьма меня не пугает, Мерлин.
Моя новая ведьма? Возможно ли, что Ясон считает меня виноватым в том, что Миеликки стала покровительницей корабля? Я ведь только присутствовал на ритуале, когда рубили березу, больше я ничего не делал.
– Моя прежняя ведьма помогала мне, когда было нужно, – горько сетовал он. – Гера! Она мне поможет, если я попрошу ее, а эта старая карга ничего для меня не сделала. Она даже не намекнула, что ждет нас впереди!
Он уставился на склоненную резную голову, а Госпожа Леса смотрела на него, серая, неприступная в свете луны, губы плотно сжаты. Она взирала на капитана с вызывающим равнодушием.