Кельтская загадка
Шрифт:
Она покраснела.
Фионуала засмеялась:
— Возмутительно!
— Мать рассвирепела, сказала, что Падди недостаточно хорош для Бреты, и выгнала его из дома. Брета вышла из себя. Мать почему-то она не винила. Мы все ее слегка побаиваемся. Винила папу и его деньги, это было глупо, но Брета видела в них корень проблемы с Падди, причину мнения матери, что мы слишком хороши для него. У них вышла ссора. Я ни разу не видела папу таким гневным. Думаю, дело отчасти в том, что Брета была его любимицей и она просто обожала папу. Думаю, чем больше люди любят друг друга, тем ожесточенней они ссорятся. В общем, Брета ушла из дома. Я слышала, с Падди
— Значит, вот что имел в виду ваш отец, говоря, что считал Падди членом семьи. Он бы не имел ничего против, если бы Брета вышла за него замуж?
— Полагаю, да, — сказала Этне. — Именно это он и имел в виду. Он никогда ничего не говорил о наших кавалерах. Не думаю, что ему особенно нравились Шон или Конал, но он не возражал против того, чтобы мы вышли за них.
— Ваш отец говорил, что в семье вечно были ссоры. Что он хочет поисками сокровища примирить вас. У вас в семье часто ссорились?
— Не всегда, собственно, нет, до последнего времени. Как думаешь, Нуала? Мы были очень близки, особенно сестры. Но, пожалуй, к концу жизнь папы стала такой. Рак выявил худшее в папе, высветил не самые приятные черты. Иметь дело с ним было очень трудно. Шон и Конал начали ссориться из-за того, что происходит с бизнесом, каждый винил другого. Брета, ясное дело, ушла. Падди винил семью за то, что произошло с ним и Бретой. Мы с Нуалой всегда были очень близки, но при ссорах мужей и всем прочем сохранять близость было трудно. К тому же, боюсь, я слегка похожа на мать, и когда дела идут плохо, ухожу в себя, становлюсь несколько резкой. А в последнее время дела шли неважно. Это все вопросы? — нерешительно спросила она.
— Не совсем, — ответила я. — Расскажите о Дейрдре.
— Не знаю, что и сказать. Это ужасно, правда? Она была такой маленькой мышкой — и тут ее убивают, просто невыносимо об этом думать.
— Долго она работала у вас?
— По-моему, пять лет. Да, Нуала?
— Примерно, — согласилась Фионуала. — Она появилась после того, как у Китти случился удар и ей пришлось уволиться. Так что да, примерно пять лет.
— Когда Дейрдре только начала работать, у нее все валилось из рук, — заговорила Этне. — Ей потребовалось немало времени, чтобы приноровиться. Она вечно проливала что-то, разбивала вещи, особенно маленькие стеклянные украшения матери или хороший фарфор. Мать это выводило из себя. — Этне хихикнула, Фионуала рассмеялась. — Понимаю, смеяться нехорошо, но это было очень забавно. Я вспоминаю Дейрдре такой, но по-доброму. Мы привыкли к ней, хоть она и разбивала фарфор, и были очень благодарны, когда она вернулась. Она казалась членом семьи. За несколько дней до ее гибели я сказала Дейрдре, что ей нечего беспокоиться, что я позабочусь о ней. Я старшая и понимаю, что заботу обо всем придется взять на себя мне: мать очень расстроена. И возьму. Как-нибудь открою антикварный магазин, найду жилье поменьше и постараюсь вернуть Брету в семью. У нее, ясное дело, будет ребенок. Как думаете, от Майкла? Или от Падди? Это не имеет значения. Мы поможем ей о нем заботиться. О Дейрдре я бы тоже заботилась и хотела, чтобы она это знала.
— Этне, не слишком ли ты серьезная? — вздохнула Фионуала. — Всегда была такой, — обратилась она ко мне, — даже в раннем детстве. Этне, я приглашаю тебя на музыкальный фестиваль, потому что твой сухарь муж вряд ли пригласит. Может быть, мать пойдет тоже. Послушаем музыку, немного выпьем, может даже потанцуем, найдем новых
Этне громко засмеялась:
— Хорошо бы богатого.
— Это важно, — согласилась Фионуала. — Я знаю, что нужно делать, — добавила она, обматывая локон вокруг пальца и оживленно хлопая глазами. Все мы трое так рассмеялись, что из глаз потекли слезы.
Но потом вдруг слезы у Этне стали настоящими.
— Нуала, как ты думаешь, что с нами произошло? — всхлипнула она. — Когда-то мы все прекрасно ладили, так ведь? Конечно, папа был болен и не в себе, но что произошло с остальными? Особенно с тобой, мной и Банбой. Мы ведь были неразлучны.
— Этне, ты слишком много думаешь, — сказала Фионуала, обняв сестру. — Мало ли что случается в семье. Мы с этим справимся, и тебе не придется одной заниматься делами семьи. Будем держаться вместе в этой беде, так что не расстраивайся.
Я невольно восхищалась их решимостью. Женщина, которая хмурилась, когда хмурилась мать, кивала, когда мать говорила что-то, вставала, когда поднималась мать, выказала твердость перед тремя убийствами и надвигающимся банкротством. А ее сестра, какой бы легкомысленной ни казалась, была по существу доброй, серьезной, готовой делать то, что нужно.
— Уверена, у вас все будет замечательно, — сказала я. — А если вам потребуются еще какие-то сведения, пожалуйста, пишите или звоните мне, — сказала я, протягивая обеим по визитной карточке. — У меня есть и электронная почта.
Обе заулыбались, Этне утерла слезы. У них были красивые глаза и дружелюбные улыбки.
— Спасибо. Мы непременно дадим знать о себе, — сказала Фионуала.
Глядя, как они идут, взявшись под руки, по улице, я с удивлением поняла, что буду ничуть не против.
Глава пятнадцатая
Тот, кто описывает ход луны
— Хочу узнать о похищенном ребенке, о настоящем, — сказала я Малахи.
— Это просто одна из историй Денни, — ответил он. — Не нужно придавать им особого значения. Знаете, он не совсем в своем уме, хотя я по-прежнему горжусь тем, что называю его своим другом. Ему кажется, что он был там, в далеких временах, когда происходили те битвы. Волшебные, между Туата де Данаан, Фир Болг и фоморами. В том давнем прошлом.
— Тогда хочу узнать все о семье Бирнов, — сказала я. — Откуда они, чем занимались до приезда сюда, все. Кто-то должен знать.
— Китти Маккарти, — сказал он. — Правда, она уже сдает потихоньку. Она стала работать у них, когда они приехали сюда много лет назад. Была домработницей, ходила за детьми. Сестра Денни.
— Где ее можно найти? — спросила я.
— В пивной, — ответил Малахи.
— Она живет в пивной? — удивилась я.
— Нет, — ответил он со смехом. — Над пивной. Над «Кабаньей головой» и чайной Бригид. Бригид — приемная дочь Китти, племянница Денни.
Я пошла по главной улице, зашла в дверь, разделяющую бар с чайной, и быстро поднялась по лестнице. Постучала в дверь, за которой впервые увидела Китти Маккарти. Открыла Бригид.
— Я бы хотела поговорить с вашей матерью, — сказала я ей.
— О чем? — недоуменно спросила она.
— О семье Бирнов.
— Мама не станет говорить об этом.
— Бригид, гибнут люди.
— Я заметила, — язвительно ответила она. — Люди, которые работали там, тоже. Поэтому мама не будет говорить на эту тему ни с вами, ни с кем бы то ни было.