Кембрия. Трилогия
Шрифт:
Кейр как раз переделал дела и наслаждался креслом у огня, куда его ради доброй истории пустили важные в городе персоны, первым полетом истории, и, главное, вниманием старшей дочери хозяина, остановившейся послушать. Он не обольщался и прекрасно понимал, что не пройдет и нескольких часов, как у половины горожан появятся собственные истории о сиде. Но вот именно его – единственная. Потому, подойдя к завершению рассказа, он никак не мог остановиться. И даже когда теплая тишина внимания вдруг обратилась сквозняком, рассудительно, как положено бывалому человеку, продолжил:
– Зовут же ее Немайн. Она говорит, не та самая. Однако не говорит, которая эта та самая, так что, может и так статься, что та самая не та самая, а вот эта самая как раз и та!
В голосе его звучало неподдельное торжество – еще бы, такой заворот
Лица слушателей, обращенные к южной двери пиршественной залы, по мере продолжения этой тирады вытягивались все сильнее. С некоторыми чуть колотунчик не случился. Но Кейр выдержал приличествующую солидному человеку паузу, и лишь затем обернулся, чтоб увидеть на пороге главную мишень немногословных, но оттого не более правдивых мужских баек.
– Это, – он встал, наливаясь краской, как рак в кипятке, – то…
– Вижу, – сказала Немайн, – ты быстро тратишь свою плату. Но это твое дело. А вот что уважаешь старших – молодец!
И немедленно устроилась на его место, вытянув ноги к огню. А в глазах рыжей девчонки промелькнуло такое довольство ласковым теплом камина в безветренный июньский денек, что седые и лысые признали – понимает. И право имеет. У сидов по наружному возрасту истинный не определишь. Для усталого путника огонь – наслаждение и зрелище разом. Кейру оставалось подпереть спиной теплые камни. Оставлять компанию, в которую его пустили впервые, он не собирался. Опять же, его история продолжалась, и упустить это было никак нельзя.
– Кстати, у тебя преимущество, – сказала ему Немайн, хитро сощурившись, – ты знаешь, как меня зовут. А я не знаю, как тебя. Непорядок!
– Я Кейр. Кейр ап Вэйлин.
– Темный, стало быть, сын сына волка. Вижу. Римская порода.
Все видят. Темные волосы, нос с классической горбинкой. Ну так предок остался, когда легионы навсегда отозвали на континент. Что в этом Риме солдатам, у которых перед носом варвары, а позади собственные семьи. Дезертировали, говорят, когортами. А особенно алами, составленными из варваров. Вот и не спасли умирающую империю поредевшие британские легионы. До того самые храбрые изо всех.
– Но теперь преимущество уже у тебя, леди сида! Я‑то не знаю твоего полного имени.
– Немайн Шайло, – отрезала сида, – и хватит с тебя…
Снова сощурилась, изучающе осмотрела трактир. Что она ожидала увидеть? Пиршественная зала, тут люди едят. Много и, по мнению Кейра – вкусно. Нет, он от Туллы бы и старый сапог счел бы восхитительным, но мнение разделяли решительно все. Оружие на стенах, ровный шум с кухни. Девушки с видом королев – прислугой и не назовешь. Даже тех, кто просто работницы. А уж дочери хозяина… Заботливые хозяйки при гостях. При своих, при знакомых и полезных людях. А одинокие гости с деньгами могут подождать. Или удовлетвориться вниманием служителей попроще. Деньги – оно ведь не главное. Главное – люди. Те, чьи кланы поставляют хозяину солод для пивоварни, руду кузнецу, шкуры скорняку, а в обмен имеют пристанище и питание возле самого города. И, разумеется, не только это, но и право на услуги прочих городских специалистов. Будь полезным, а лучше незаменимым – и о тебе позаботятся. Только купцы‑чужеземцы, люди короля – да странные существа вроде Немайн – платят золотом. Которое Дэффид потратит на товары из дальних земель, королевский налог да в прикопанную на черный день кубышку. Мало ли – пожар, война, неурожай. И все равно – кто платит монетами, тот ждет, пока его удостоят вниманием. Кому невтерпеж, может поорать, если время дороже голоса, и не волнуют осуждающие вульгарное поведение взгляды благородных господ. Но уж сиде ждать или орать не пришлось, это само собой. Король и тот чаще захаживает. Хозяин явился сам, назвался полным именем, всех предков до пятого колена перечислил. Как закончил – все семейство столпилось за широкой спиной. Оценивающий взгляд сиды сразу на нем и задержался. Немудрено. Личность – колоритнейшая. Толстяк, но, несмотря на возраст, сущий живчик. И старый вояка. Даже растолстеть ухитрился полезно – так, чтобы меч врага, прорезав кожу, не задел важных органов. Впрочем, на валлийской диете из бобов и баранины, худым будет разве обзаведшийся глистами. Точеное, хотя и несколько полноватое– Мне нужна комната на месяц, кровать с чистой постелью, стол, стул, горячий обед в любое время, когда потребую. Еще свечи или лампа, письменный прибор и пергамент. Более ничего. Этого, полагаю, хватит? – Немайн выложила на стол осьмушку золотого.
– Хватит, леди сида. – А жена Дэффида уже шепчется с дочерьми. Уж больно явно сида косилась на любующуюся друг другом парочку. Ее взгляд проследили другие… Заметили. Тулла зарделась и уставилась в пол.
– Хорошо. Тогда проводите меня в комнату. Я устала, и желаю отдохнуть. И извольте озаботиться, чтобы меня не беспокоили.
Только тогда сида встала – с заметным сожалением. Но – легкая улыбка и добрый, в меру лукавый прищур оставались на лице, пока не опустился за трактирщиком засов ее – на месяц – комнаты.
В отсутствие посторонних глаз улыбка истаяла. Сида тяжело плюхнулась на кровать. Вытянула гудящие ноги. Руки опустились на колени. Уныло скрючилась спина. Вся фигура превратилась в единый знак усталости.
– Занятный выдался денек, – сообщила сама себе на неизвестном никому в городе языке. – А еще более интересно – как там остальные обретаются. Желаю, чтобы им было куда веселее, чем мне. Всей троице! Хотя куда уж веселее…
И сердито фыркнула, вспоминая разговор, окончившийся каких‑то несколько часов назад.
Место выглядело стандартной комнатой замка. Размер средний, отделка средняя, освещение среднее. Разрешение – запредельное! Ни окон, ни дверей. В комнате растерянно осматривались четверо. Обычная ролевая команда. Бородатый гигант, в плечах шире роста, отливающий синевой доспех утыкан шипами, в кулаках размером с голову двуручный топор, нижнюю губу оттопыривают здоровенные клыки – Воин. Затянутый в черную с багровым кожу, из наплечных ножен торчат рукояти гнутых индийских кинжалов, едва достающий макушкой до пояса воина коротышка – Вор. Две девицы. Высокая – почти под стать Воину пышная блондинка в вечернем платье при посохе с хрустальным шаром в навершии – Колдунья. Маленькая, нервически подергивающая треугольными звериными ушами, странной при неестественно бледном лице рыжей масти, в сверкающей кольчуге поверх темной рясы, небрежно, двумя пальчиками левой руки держащая тяжеленную булаву – Жрица.
Булава такого отношения не снесла, глухо ахнула по ноге Жрицы, та тоненько и малость хрипловато взвыла, но заглушить грохота железа по камню не сумела. Жрица попрыгала на одной ноге, пока не запнулась за щель между каменными плитами, и не приземлилась всем корпусом. Остальные на нее недоуменно таращились. Пока Вор не ущипнул левой рукой правую.
– Вот это, я понимаю, реальность ощущений! – заметил он зловещим тоном типичного "закоренелого убийцы". – Но разработчики переборщили с болевым порогом. Можно сказать, баг. Интересно, как они ухитрились передать через перчатки тактильные ощущения на ногу нашей эльфочки.
– А я вообще не понимаю, что происходит! – подхватила порхающим тоном "роковой обольстительницы" Колдунья. – Мне вообще кажется, что я сплю!
Вор ущипнул и ее. Благо, было за что.– Ой!
– И задницу не забыли, – отметил Вор. – Но это как раз ясно – какая‑то фигня в кресле.
– У‑у‑у!!! – подвыла Жрица, растирая поврежденную ногу. Приключенцы узнали знакомый шаблон голоса "опытной лекарки".
– Интересно, а окружение разрушаемое? – Воин достал из‑за плеч двуручный топор, подошел к стене, размахнулся…