Кен
Шрифт:
Следователь выглядел еще мрачнее, чем в прошлый раз. Ксении даже сделалось его жалко. Громкое дело, которое чем дальше, тем абсурднее. Так можно и работу потерять. Завтра весь город узнает, что объявился маньяк, а милиция ничего не может сделать. Но попробуй ты отловить в многомиллионном городе маньяков того из них, который захотел вдруг убить всех бывших любовников Евгении Князевой!
— Это не Генка, — сказала ему Ксения. — Но почему он их убивает?
— А вы еще не поняли, Ксения Максимовна? Меньше народу — больше кислороду.
— Что-что? — переспросила
— Звягин? Это который? Пятый?
— А ведь их всего трое осталось, — Ксения испуганно зажала ладонью рот.
— Может, жребий кинуть? — усмехнулся следователь. — А проще посадить всех троих.
— Послушайте, но… Я об этом раньше не думала. Но он же убивает их по порядку!
— Может, и впрямь маньяк? Я на самом деле ничего теперь не понимаю. Если эти убийства из-за денег, то логичнее всего начать с вас. Это же целая половина наследства Евгении Князевой! Почему же он вас не трогает, а?
Она замерла. Черт бы побрал его логику! А следователь сказал:
— Что, охрану к вам прикажете приставить? К кому еще? Или еще несколько дней подождать? Меньше народу — больше кислороду, — повторил он.
— Допросите лучше Звягина, — сказала Ксения. — У него черный джип.
— Значит, по-вашему, он бандит. А тот, который с мольбертом под мышкой, обязательно художник. А может, он просто несет эти рисунки продавать?
— Я хочу, чтобы вы узнали, кто такой Звягин.
— Это личная неприязнь, да? А почему у вас с ним не складывается? Именно с ним? Такая симпатичная девушка, а? Я не удивлюсь, если так называемые кавалеры вашей подруги втайне симпатизировали именно вам. Или не втайне?
— Что за намеки? — выпрямилась в своем кресле Ксения. Генку уже увезли, а мертвой крови она давно уже не боялась.
Следователь внимательно смотрел на ее лицо. Ксения вспомнила, что наложила почти вечерний макияж по полной программе. Но он же не знает, как и отчего это было?
— Да вы прямо красавица у нас! Знаете, как я познакомился со своей женой? С последней? Она тоже проходила свидетельницей по делу. И мы могли много бывать вместе. А потом дело закрыли. И наш медовый месяц внезапно кончился. И даже на юг летом она поехала одна. А на меня навесили очередное дело.
Ксения испугалась. Сколько может выдержать человек, которого постоянно дергают по ночам? Ему все время кажется, что еще немного, и будет схвачен убийца, а вместо этого подозреваемый превращается в очередной труп.
— Борис Витальевич, вы с женой поссорились?
— Да что вы понимаете? Может, это мой последний шанс в жизни?
— Какой? Поймать этого маньяка?
— Он гораздо нормальнее нас с вами. А главное, умнее. Ладно, рассказывайте по порядку, как оно все было, хватит друг другу душу изливать.
— Сегодня днем на кладбище я встретила Звягина.
— Как же вы его не любите, Черри!
— Это взаимная неприязнь. И он мне сказал, что будет очень осторожен.
— Осторожен — в чем?
— Откуда я знаю?
— Ладно, оставьте Звягина в покое. Зачем к вам пришла жена Рюмина?
— Лидуша? Просто
— Надо соседей спросить. Хотя, какие в такую погоду свидетели? Он же обещал, что будет осторожен.
— Значит, и вы думаете, что это Звягин?
— Я думаю, что в Сочи надо бы слетать, да ниточка не туда ведет. Значит, так, Ксения Максимовна, переехали бы вы пока из этой квартирки.
— Куда? — испугалась Ксения.
— Но есть же у вас какое-то жилье?
— Комната в коммуналке.
— Вот и поживите там. Тесно, наверное, но маньяк по крайней мере не появится.
— Не знаю.
— Да бросьте вы! Рано или поздно мы его поймаем. Он, похоже, сорвался. Бывает так: человек, словно сжатая пружина, копит в себе и терпит, терпит, терпит… И вот пружина срывается — и уже не может не распрямиться до конца. А потом это уже просто беспомощный и никому не нужный кусок металла. И делай с ним, что хочешь. Хоть гни, хоть ломай.
Она не поверила. Пусть он свои проблемы решает, этот философ. А у нее теперь еще и Лидуша на руках.
4: 4
Дома Ксения не выдержала и налила себе немного вина.
— За Генку, — сказала она вслух.
Почему-то вспомнилось все. Из памяти не уберешь веселого рыжего парня, который оказался все-таки порядочным человеком. И никого он не мог убить, иначе не подставил бы с легкостью свою собственную спину. Он людям верил. А его обманули.
Она расплакалась, слезы расслабили, и пришел страх. Ксения вдруг вспомнила, что у кого-то есть ключ от этой квартиры. А она так и не призналась в этом следователю.
«Но он просто не может меня убить!» — всхлипнула Ксения. Потом набрала номер.
— Ты дома был сегодня вечером?
— Видишь ли… — неуверенно начал бывший, и Ксения поняла, что он сейчас соврет.
— Пока. — Она положила трубку. И подумала привычно: «Мерзавец».
Мерзавец звонил еще долго. Ксения просто была уверена, что это он. Хватает же наглости у человека! Она так сильно его ненавидела, что даже начала по нем тосковать. «Увидеть бы его, сказать бы все, что я о нем думаю! И пусть бы он снова просил прощения. А я бы все равно его не простила. Я бы… Я бы… Я бы…»
Она расстроилась совсем, а ночью долго не могла уснуть. Все время казалось, что в замке поворачивается ключ. Совершенно измученная, утром она стала собирать чемодан. Почему-то вещей в это кожаное брюхастое чудовище уместилось немного. Ксения пинала ногами его набитое чрево и думала о том, что жизнь удивительно несправедлива. Наконец два железных замка-зуба клацнули, и только тут Ксения вспомнила, что положила в чемодан преимущественно летние вещи. А на улице почти зима. Снег идет.
— Да что же со мной?! — крикнула она. И сказала своему отражению, девушке с испуганными черными глазами: — Успокойся. Надо все начать сначала…