Кэндлстон — пожиратель света
Шрифт:
— Ключик должен быть коричневый, — бормотала Бонни, — но таких тут несколько.
Карен ткнула пальцем в ключ с закругленным концом.
— Мне кажется, этот.
Бонни попробовала его, и замок легко открылся. Она заглянула в темную лабораторию. В темноте мерцала лишь лампа на главной панели управления. Не было слышно ни звука. Бонни открыла дверь шире, пропуская внутрь Карен, и затем бесшумно закрыла ее.
Бонни вскочила на платформу и направилась прямо к пульту управления, надеясь найти там отцовский блокнот на пружинке. Йес!
Они были сплошь исписаны непонятными цифрами и буквами, нацарапанными на бумаге вкривь и вкось и плохо различимыми. Возле каждой цифры стояла буква, но запись все равно не поддавалась расшифровке. Бонни стала листать страницы назад, ища какие-нибудь человеческие слова. И вот, уже под самый конец, она наткнулась на запись, которую смогла прочитать. Она читала, а Карен заглядывала ей через плечо.
«Поскольку доказано, что кровь дракона является единственным агентом, который способен регенерировать ткань, наши эксперименты с треугольником только тогда достигнут успеха в обращении действия Экскалибура, когда мы обеспечим тахионный аппарат рецепторами настоящей крови. Кажется, что рецепторы невозможно создать искусственным путем, по крайней мере для такого применения. Наши лабораторные крысы не возвращались. Мы не можем пробовать это на людях, пока не восстановим хотя бы одну крысу. Эшли верит, что ее искусственные рецепторы в конце концов заработают. Время покажет».
Потом снова шли цифры и буквы, и Бонни опять начала листать страницы, ища текст. Через несколько страниц она обнаружила запись из печатных букв. На первый взгляд в них не было никакого смысла, но они объединялись в группы, как слова.
— Ты это понимаешь? — шепотом спросила Карен.
— Я пробую понять. Я уже где-то такое видела.
Бонни вспомнила, как когда-то они с отцом обменивались закодированными сообщениями. Это была игра, которая позволяла им писать друг другу о ее драконьих свойствах так, чтобы никто другой не понял, даже если бы кому-то и случилось прочесть. С того времени прошло около двух лет, он мог придумать другую систему, но она решила, что стоит попытаться расшифровать. Она вырвала чистый лист из блокнота и взяла ручку, лежавшую на панели.
Несколько минут спустя она шепотом зачитывала Карен, что у нее получилось:
— «Ее идея не оправдала себя, так что при работе с кэндлстоном мы используем настоящие рецепторы вместо искусственных. Они действуют отлично. В конце концов придется ей все рассказать. Но старик идет на поправку, она не станет задавать вопросов. И наши инвесторы будут счастливы. Я объясню ей все позже, но не сейчас. Также я пока не могу рассказать ей, откуда у меня столько крови».
Бонни подняла взгляд на Карен.
— Ты что-нибудь понимаешь?
Почесав рыжую шевелюру, Карен ответила:
— Ну, они что-то говорили, что вводят мне в кровь рецепторы, чтобы посмотреть, действуют
Бонни закрыла блокнот.
— Неясно, когда он это записал, но ясно, что он не хотел, чтобы Эшли об этом знала.
Карен с улыбкой подняла брови.
— Выходит, что секреты есть не только у Эшли, верно?
— Верно, — согласилась Бонни, задумчиво теребя подбородок и оглядывая пещеру. Она искала что-нибудь, за что зацепиться глазом: еще какой-нибудь блокнот, любую подсказку. Внимание ее привлекли ряды темных ламп дневного освещения на навесном потолке. Интересно, далеко ли там до настоящего потолка? Но если бы даже она и попыталась рассмотреть, то ничего не увидела бы в темноте, при свете единственной настольной лампы.
Поозиравшись, она указала на дверь в дальнем углу:
— Это дверь в пещеру монстра?
Карен кивнула.
Бонни положила блокнот на место и крадучись пошла в ту сторону, но Карен не двинулась с места. Бонни обернулась через плечо:
— Что такое?
— Ничего-ничего. — Карен шагнула вниз с платформы и медленно пошла следом.
Подойдя к двери, Бонни заметила на ней какой-то темный силуэт. На ощупь он был точно вырезанная в дереве подкова.
— Наверное, это и есть омега, да?
Карен, приблизившись на цыпочках, вытянула шею.
— Ага. Эшли мне так и сказала: заглавная омега.
Бонни вытащила связку и стала подбирать ключ, но все они были не те. Когда остался один, она обернулась к Карен:
— А ты когда-нибудь видела, как Эшли открывает эту дверь?
— Нет, видела только, как док туда заходил.
Бонни попробовала последний ключ.
— Хм. Оказывается, Эшли очень много чего не знает. — Она прижалась ухом к двери и прислушалась.
— Слышно что-нибудь? — спросила Карен.
— Тсс!
Бонни различала невнятное бормотание.
— Там как будто пилят дрова, — шепотом доложила она, — а потом как будто поезд идет, и снова дрова. Или как будто храпит старик с одышкой.
— Иногда звук становится громче, — прибавила Карен. — Кто-то рычит или даже стонет. Если это не монстр, то даже не хочу думать, кто еще.
Бонни отступила от двери и нахмурилась.
— Монстр — шмонстр, Карен! Он просто пытается вас запугать!
— Запугать? Для чего?
— Чтобы вы его слушались, наверное.
— Да мы и так его слушаемся, — пожала плечами Карен. Бонни махнула в сторону двери на половину мальчиков.
— Тогда, может быть, запугать Деррика?
— С чего бы это? Он очень тихий и робкий.
— А Эшли когда-нибудь упоминает об этом реве?
Карен покачала головой:
— Что-то не припомню. Если это все подстава, то она с ним заодно.
Бонни поджала губы и прищурила один глаз.
— Хмм.
Затем она толкнула дверь плечом, одновременно поворачивая ручку, но дверь не поддалась. Зато в ответ на ее попытку где-то слабо завыла сирена. Она отшатнулась, едва не упав.