Кеноби

Миллер Джон Джексон

Эннилин замерла:

— Эй, подождите! Не оставляйте здесь ребенка!

— Я скоро!

Дверь захлопнулась.

Эннилин зашвырнула планшет подальше и потрогала лоб. Четверо детей остались здесь у нее на попечении, когда их родители сорвались по тревоге. Двое сидели за столом и ели что-то, стянутое с полок; еще двое где-то прятались. Нянькой Эннилин не нанималась, но трудно отказать людям, которые бросают все дела, чтобы помочь кому-то в беде.

Впрочем, когда никаких бед не случалось, ей все равно зачастую подкидывали детей,

за которыми нужно было приглядывать.

Хозяйка посмотрела на хлюпающего носом розовокожего оборвыша и возвела очи горе. Потом вздохнула:

— Ладно. — Она взяла мальчишку за плечи и указала на подставку у стены. — Бери метлу, пострел. И не вздумай ничего больше.

— Хорошо, мэм. — Малыш начал старательно шоркать пол неподалеку от стола, где сидели двое его сверстников.

Лили, приоткрывшая было дверь, чтобы уйти, рассмеялась:

— Удачи, Энни.

Эннилин нахмурилась, но не всерьез:

— Иди уже. Ты выпускаешь прохладный воздух.

С запада раздался глухой вой, медленно набирающий громкость и частоту. Хозяйка бросилась к прилавку, чтобы проверить картинку с камеры наблюдения на южном склоне холма. Она увидела, что и ожидала: лендспидеры, которые возвращались с фермы Беззардов.

И увидела также то, чего увидеть боялась. Джейба, лихо восседающего позади Вики Голт в ее шикарной машине.

Эннилин открыла окно и крикнула дочери:

— Келли! Принеси мне бантовый стек.

Девушка оторвалась от работы:

— Учебный или тот, большой?

Темные брови Эннилин сошлись в сердитый домик.

— Без разницы.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Возвращаться в Надел для Оррина было все равно что возвращаться домой. Само собой, Надел был не его домом, а Даннара. Потом — Даннара и Эннилин, а в последние несколько лет — одной Эннилин. Но привязанность Оррина к этому месту переходила все границы; те границы, что признавались на Татуине, — уж точно. Оррин заложил здесь первые кирпичи построек, пригнал первый лендспидер в ремонт и съел первый обед у барной стойки.

Это обиталище было лишь имуществом, а так сильно привязываться к имуществу не принято. Но оно также было и последней ниточкой, связывающей его с лучшим другом, а это Оррин так просто сбросить со счетов не мог.

Надел был задуман с размахом. Даннар был горазд на задумки, в этом он был даже лучше, чем Оррин. Вместе они вершили в оазисе великие дела — мечтали, как однажды фермы Оррина и магазин Даннара вырастут во второй Анкорхед. Или даже в Бестин — Оррин вполне это себе представлял. У Пиккового оазиса хватило бы потенциала.

Но, женившись на своей продавщице, Даннар изменился. Он стал безвылазно сидеть в магазине и никогда не рисковал большим, чем мог без сожалений пожертвовать на данную минуту. А после рождения Келли? Вообще без шансов.

На Оррина отцовство произвело обратный эффект: он не мог дождаться, чтобы отправиться на выезд, что и делал каждый день,

вылавливая в воздухе драгоценную влагу. А Даннар ставил только на беспроигрышные варианты, да и то — гораздо меньше, чем раньше. Благодаря этому, несомненно, заведение Даннара держалось на плаву: он хорошо зарабатывал даже по нынешним меркам Оррина. Но только один из них был готов хвататься за главный шанс всей своей жизни, как только тот покажется. Когда маленького Джейба качали в колыбельке, вложения Оррина уже практически полностью перекрывали стоимость магазина.

Даннар успеху Оррина не завидовал. Он был счастлив, что кто-то пользуется его идеями; а что это его близкий друг и что идеи приносят прибыль — так ведь даже лучше. Совместные дела Колуэлла и Голта были настолько тесными, насколько это возможно без официального оформления; последнее им и в голову не приходило, учитывая их обоюдное презрение к клеркам-законникам в Бестине. Ни один сборщик налогов не имеет прав на плоды трудов работяг. И если Оррин хотел хранить свои спидеры, которые использовал для постройки влагоуловителей, в гаражах Даннара или Даннар хотел пасти своих рососпинников в угодьях Оррина, никаких бумаг для этого им не требовалось.

Такое же — более или менее — положение дел сохранялось и при Эннилин, вот уже почти восемь лет со смерти Даннара. В гаражах Надела теперь парковалась целая рабочая флотилия Голта. А когда Оррин посвятил себя административной работе в фонде «Клич поселенцев», который основал вместе с соседями, само собой разумелось, что оперативной базой фонда послужит Надел. Здесь было достаточно помещений, чтобы вместить спецтранспорт фонда, а если силам реагирования нужна была огневая поддержка, то следовало только заглянуть в соседнюю дверь, где Эннилин хранила оружие.

И конечно, Надел вполне мог достойно вознаградить их за труды. Как управляющий фонда, Оррин хорошо представлял эту потребность, поэтому давно уже проследил, чтобы она удовлетворялась. И разумеется, никто не возражал.

У них была дружина по охране общественного порядка, обеспеченная дармовой выпивкой.

— Молодцы, ребята! — Оррин вылез из дорогого сердцу лендспидера USV-5 и смахнул с головы капюшон. Следом один за другим подлетали остальные. — У кого прокатные — паркуйтесь возле гаража; мы о них позаботимся. А сами можете пропустить стаканчик, пока не началась обеденная толкучка!

Прибывающая толпа ответила восторженным ревом. Некоторые немедленно отправились в Даннаров надел, но большинство осталось снаружи, обмениваясь рассказами и демонстрируя трофеи. Оррин и сам о чем-то вспомнил и заглянул в лендспидер, чтобы достать свою добычу — гадерффай, или как там дикари называют эти причудливые металлические огрызки. Этот принадлежал мелкому тускену, попавшему под перекрестный огонь. Поставив одну ногу на капот — тот просел, — Оррин воздел оружие над головой. Потом издал боевой клич и широко ухмыльнулся. В ответ раздался вопль одобрения: