Кентская красавица

Бити Бетти

С неизмеримым облегчением я вздохнула, когда увидела, что вернулась на экскурсионную дорогу. Но я не замедлила шаг. Я попыталась взглянуть на часы, минуты ускользали, и дождь хлестал по покрытому рябью озеру. Утешительные четыре минуты оставались до большого потока. Я отыскала конец озера и пошла по направлению к павильону. Ливень стоял стеной. Я ступала с большой осторожностью. Пробиралась между сложенными столами и стульями. Я приготовилась спуститься вниз на пятнадцать ступенек к Итальянскому саду.

Но сада не было.

Другое озеро? Река? Ров? Я не знала что. Я едва могла верить своим глазам, не говоря уже о сознании. Огромная масса воды, мерцающая

в последних дневных лучах, с беловатыми чашечками от дождевых капель, растянулась сейчас на протяжении едва заметной стены поместья.

Головы нескольких статуй все еще оставались над водой, похожие на тонущих людей. Я прикинула, какова высота пьедесталов, на которых стоят статуи, высота самих статуй, поняла глубину воды и задрожала. Только крестообразная двенадцатифутовая павлинья вышка еще виднелась на поверхности. Хуже всего было то, что вода все еще довольно быстро прибывала. Сильный поток охватил восьмую ступеньку снизу, а потом, прямо на моих глазах, водой полностью покрылась девятая. Все это окружало павильон, а при соединении с неизвестными глубинами озера превращало павильон в маленький остров.

Я снова посмотрела на часы. Две минуты до большого потока. В последние тридцать секунд я запаниковала. Одна перед лицом надвигающихся сумерек с бушующей водой, которая вот-вот покроет и меня, — это была убийственная мысль. Неопределенные идеи относительно перевернутых столов ворвались в мое сознание. Есть лодки, я могу добраться и взять одну и таким образом поплыть к плотине вниз по реке.

Тогда паника прошла сама собой. Но разум мой оставался заторможенным, а руки были неуклюжими. Я залезла на один из столов и положила сверху стул. Но как я сказала, я была неуклюжей, и в первый раз все это свалилось вниз. Во второй раз конструкция удержалась, она слегка покачивалась, но я смогла взобраться на прямоугольник дорической колонны и встала на колени, чтобы залезть на плоскую крышу павильона. По крайней мере, на некоторое время я в безопасности. Я смотрела с этой плоской каменной крыши на прибывающую воду. Я чувствовала себя ужасно одинокой. Единственным признаком жизни была вышка на буровой, мигающая красными, зелеными, голубыми и белыми огоньками. Не каждая утка смогла удержаться в бурлящем потоке воды. Промокшее тельце мертвого кролика проплыло мимо. Неизбежная сирена наводнения завыла с крыши Кентиш-Мейд.

Глава 12

Когда вода поднялась, это было подобно беззвучному взрыву, как если бы мир выдохнул огромную массу воздуха. Вода все прибывала, прибывала и прибывала с шумом. Я услышала, как металлические столы и стулья сталкивались в воде, глухой стук бревен и обломков. Я чувствовала огромную силу, брошенную против игрушечных дорических колонн. Я видела с крыши, что происходит вокруг на расстоянии вытянутой руки. Я помню, как смотрела на вышку. Я помню, что мое сознание никогда еще не было таким ясным. Я помнила, что, несмотря на все происходящее, я люблю Билла.

Я поставила на карту свою жизнь. Что-то магическое было между нами.

Итак, я смотрела вокруг, крыша павильона поплыла к вышке, или огни на башне начали перемещаться, или испуг и холод, или проклятие привели к головокружению. Свет начал отделяться от нее. Я задрожала и положила одну руку на глаза, чтобы защитить их от дождя, а другой схватилась за парапет, чтобы удержаться. Вода накрыла мою руку. Я задрожала от ужаса. Ночь, казалось, окутывала меня.

Но вдруг луч света вырос. Какое-то тело вдруг материализовалось за ним. Это был опускающийся вертолет. Он проплывал

над верхушками деревьев, над озером так медленно, что оставлял дорожку на воде.

Он парил. Меня шатало, мои волосы трепетали подобно флагу в воздушном потоке. Вертолет пролетел надо мной, над Итальянским садом и вернулся опять.

Наконец он повис надо мной. Медленно, как если бы это приближение могло повредить мне, начала спускаться веревка с подъемником. Она приземлилась, если так это можно назвать, с другой стороны крыши, в нескольких футах в стороне. Это было похоже на чье-то плечо. Неуклюже я влезла в это. Тогда, вспоминаю, обращаясь к окну наверху, я сделала пару жестов и подергала веревку. После этого была пауза. А потом скулящий шум, и я оказалась в воздухе над бурлящей водой. А через некоторое время я увидела, как верхушка павильона постепенно исчезает под нахлынувшей водой. Когда только крыша павильона осталась над водой, я была вынута сильными руками чужестранца из этого предмета. Лицо чужестранца с уставившимися на меня в ужасе изумленными глазами было передо мной.

Кошмар закончился, но начался сон.

В этом сне чужестранец заговорил. Голосом Билла Напьера и, конечно, в его манере.

— Черт возьми, и что ты делала здесь, Чарли, девочка? Я испугался за твою жизнь!

Я не отвечала. Я хотела, чтобы сон продолжался. Я сидела на маленьком сиденье высоко над свои миром. Мир погрузился в серую бездну и растворился, как во сне.

— Почему ты не с Элоизой? — спросила я у сна. — Я полагала, ты поехал навестить твою тетушку в Хокхорсте.

И тогда Билл Напьер из сна протянул руку, чтобы пощупать мой пульс, и потрогал мой лоб. Его лицо приблизилось ко мне, очень большое, очень обеспокоенное, очень дорогое.

— Вот, — сказал он через секунду, — сделай глоток.

Он приложил открытую флягу к моим губам. Бренди. Я отклонила ее. Это, может быть, во сне…

— Если ты не с Элоизой, — сказала я медленно, — кто тогда с Элоизой?

— Поверь мне. Я не жених Элоизы. Ах да, я знаю. — Он все еще бросал стремительные, взволнованные и изучающие взгляды в моем направлении, между быстрыми взглядами на панель, расположенную значительно ниже. — Это армейский парень, лейтенант Хамфрис.

— Чевапчичи! — воскликнула я. Глаза Билла сделались обеспокоенными. — Она собирается выходить замуж за него?

— Не знаю. Возможно. Смотри, Чарли, девочка, что с тобой происходит?

— А тогда на ком ты собирался жениться?

Здесь сон оказался немного неправильным.

— Ни на ком, — сказал он зло.

— Почему? — снова спросил сон.

— Потому что девушка, которую я люблю, думает обо мне, как о брате.

И тогда сон закончился, совершенно внезапно. Мы приземлились. Только одна вещь не пропала. Я не пробуждалась. Мы находились на территории буровой, которая, казалось, стала приютом для людей, вынужденных покинуть свои затопленные дома.

Билл освободился от ремней и помог мне выйти. Его рот был напряженным и плотно сжатым, как если бы он сказал больше, чем следовало. Он даже пошел от меня, когда я вступила на твердую землю. И тогда я сломала все правила сэра Беркли. Я не подала повода, чтобы меня соблазнили. Я помчалась за Биллом, я догнала его и схватила за руку.

— Ты врешь, — сказала я.

Я не знаю, кто из нас сказал первым: «Я люблю тебя, я люблю тебя». Я ушла бы при этом высказывании навсегда, я полагаю, что весь переполненный людьми участок все это слышал, если бы Билл не заставил меня замолчать самым простым способом — длительным, захватывающим дух поцелуем.