Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")
Шрифт:
— Приедете прямо в Баязид. Буду ждать вас там. Затем повернулся к Демирчиоглу и его товарищам и сказал:
Я упустил в Аравию раба. Сметите все преграды, но найдите! Коль в камень влез он и прикрылся камнем, Возьмите хоть Фархада, [113] но найдите! Бежал араб, что звался Имирза. Его и за сто отдавать нельзя. Снесете все вы на базар в Тавриз, Продайте, если надо, но найдите. Алеппо, Миср облазьте, как кроты, Займите113
Фархад —легендарный каменотес, один из героев поэмы Низами «Хосров и Ширин».
Песня была спета. Дели-Мехтер придержал стремя Гырата. Кероглу вскочил на коня. Почувствовав в седле Кероглу, конь заржал так, что эхо прокатилось по всему Ченлибелю. Взыграло сердце Кероглу, запылал мозг. Глаза его сверкали точно соколиные очи. Выхватил он вместо саза свой египетский меч и пропел:
Народ сойдется, судный день настанет, Я Исрафилу в рог трубить не дам. Меч обнажу я и начну сраженье, И крепостям чужим тут быть не дам.Не успел Кероглу пропеть начало песни, как ашуг Джунун спел такое баяты, [114] что дрожь охватила всех.
Я ашуг, я из Техле, Дом в Техле стоит во мгле. Сокол я, и всех красавиц Похищаю на земле.Кероглу ответил ему:
Я баязидцам говорю открыто: Такого не знавали вы игида. Я кликну клич — ударит конь копытом. Рустаму за себя я отомстить не дам.114
Баяты —народные четверостишия.
Снова ашуг Джунун приложил руку к уху и запел:
В ястреба влюблен ашуг, Ястребу лишь сокол друг. Воробей на них чирикнет — Сам почувствует испуг.Кероглу пропел:
Раз есть такой смельчак-отец у сына, — Любая не страшна ему чужбина. Здесь — удальцы, но плен не будет длинным, Им долго в Баязиде быть не дам.Джунун ответил ему:
В Ордубад влюблен ашуг, В вешний сад влюблен ашуг. Коль отважен полководец, Не погибнет войско вдруг.Кероглу пропел еще:
Я чашу осушил и я хмелею. Страшись, когда бушую на земле я, Стервятников я, сокол, не жале, Добычу у себя отбить не дам.Джунун опять ответил ему:
За добычей друг идет, Следом птичьим друг идет. Сокол,Кероглу продолжал свою песнь:
Я горы срою, сокрушу преграды. Султаны у меня напьются яду. Мой Ченлибель — гнездо моих отрядов, И шаху в Ченлибель вступить не дам.Подошел тогда Джунун к Кероглу и сказал:
— Кероглу! Послушай меня:
У ашуга якорь есть, Есть корабль и якорь есть. Много знать, болтать поменьше — Для любого это — честь.Тут Кероглу сказал:
— Ашуг Джунун, я понял тебя.
— Иди, Кероглу! Путник должен быть в пути. Помни, ашуг сказал:
В эти скалы я влюблен, В горы, в дали я влюблен. Бей врага, да так, чтоб ноги С головою спутал он.— Раз так, — сказал Кероглу, — требуй от меня, чтоб завтра к вечеру удальцы были здесь!
Кероглу поворотил коня. Удальцы и женщины только взглянули, а Кероглу, словно пущенная стрела, уже скрылся во мраке.
Кероглу впереди, следом за ним Демирчиоглу, а за ними удальцы. Теперь пусть едут, а о ком же мне рассказать вам? О ком? О рабе?
Раб, как ускользнул на заре из Ченлибеля, так до самого полудня гнал лошадь. Когда же он немного успокоился и увидал, что погони за ним нет, то рискнул остановиться и отдохнуть у родника. Пощипал конь траву, а сам раб, отдохнув немного, снова пустился в дорогу. Но ехал он уже не так ретиво. Потихоньку да полегоньку к следующему утру доехал он до перепутья двух дорог. Вдруг до слуха его донесся топот. Обернулся раб, посмотрел назад, видит, о аллах, в лунном свете, издалека летит всадник, да так летит, так летит, точно стрела. Тотчас, свернув с дороги, укрылся раб с лошадью за холмом. Смотрит, всадник этот сам Кероглу. Кероглу птицей пролетел мимо и помчался дальше.
Раб сказал самому себе: «Верно все открылось. Ахмед-таджирбаши рассказал Кероглу обо всем. И он едет за мной в Тогат».
Ну, разве после этого поедет раб туда? Дрожа, уселся он на лошадь и, решив ехать в другую сторону, пустился по второй дороге.
Теперь пускай раб едет второй дорогой, а мы посмотрим, что сталось с Кероглу.
Всю ночь мчался Гырат и к рассвету привез Кероглу в Баязид. Кероглу так верхом на коне и въехал в город. Проехав немного туда, немного сюда, приехал он в какое-то незнакомое место. И видит, стоит тут на страже сотня воинов. Подъезжает он к ним и спрашивает:
— Послушайте, кто вы такие? Почему стоите тут?
— Удальцы Кероглу заключены здесь в темнице, — ответили ему. — Мы сторожим их.
Думал сначала Кероглу подождать своих удальцов, но вспомнил слова Джунуна. Плачущая Нигяр-ханум предстала перед его глазами, и показалось ему, что весь мир закружился вокруг него. Обнажил он свой египетский меч и налетел на стражу. Ударил вправо, ударил влево, ударил в середину. Гнал он стражников перед своим конем и рубил одного за другим. Весть об этом дошла до Халил-паши. Приказал паша, и войска двинулись на Кероглу. Кероглу до того распалился, что не заметил, как войска все идут и идут, словно речной поток. Вдруг, в самый разгар сражения взгляд его упал на Халил-пашу. Видит, стоит Халил-паша на возвышении и подбадривает воинов. Издал тут Кероглу свой боевой клич и пропел:
Я за Эйвазом прибыл с Ченлибеля. Устрою здесь кровавый той, паша. Я знаю, ты схватил моих игидов, Я каземат разрушу твой, паша. Коль разозлюсь, тогда смотри, пожалуй, Найдешь себя ты в море крови алой. Как лев наброшусь — с силою немалой, И сердце вырву я рукой, паша. Тебя повершу в ужас я за сына, И твой дворец на землю опрокину. И все добро отправлю на чужбину, Предам огню твой трон чумной, паша.