Кесарь земли русской. Трилогия
Шрифт:
Если кто то играл в шахматы то тут Атли как мудрый игрок разменял пешку на коня. То есть мы конечно потеряли большую часть пехоты, особенно пехоты их числа вновь приобретенных союзников, но мы прилично прорядили конницу римлян и их союзников.
Мы взяли больше тысячи только пленных, вот это битва. И как всегда в этом походе мой отряд даже ни разу не обнажил мечей. Мы как сброд конных гопников неслись позади воинов Атли и подбирали только пленников, а также добивали мелкие отряды врага, что собирались то там то сям в поле и хотели оборонятся. Но как тут оборонишся, если у врага сотня, а уменя четыре
Вот так мне воевать нравится, главное что потом можно будет сказать, что был там в зоне ЧС или КТО, медальку повесить, ну там свою долю добычи у тестя потребовать. Ляпота.
Однако не дойдя пол дневного перехода до Орлеана мы опять развернулись так как встретили красивы красные квадратики римской пехоты, а за ними сплошной строй готтов и их союзников. Такой красивый боевой порядок Атли расстроил, и тот опять приказал отступить, а ромеи тут же объявили о своей победе при Орлеане, лжеци.
Рим понимал, что, несмотря на победные реляции, о поражении Аттилы под Орлеаном, враг был еще очень силен. Однако идти давльше к Рейну. что бы нагнать отступающего Атли римляне испугались, они встали лагерем у Орглеана и начали набирать добровольцев и наемников. Аттила проигрывал организационно, так как он находился на территории противника, и не мог здесь набирать себе войска. Однако хитрый гунн чего то ждал. Я то знаю чего он ждал, он ждал действий вандальского короля Гейзериха, но никаких известий о разрушении Рима вандалами не поступало.
Между тем Атли приказал заняться полным грабежем всей гальской земли. Это был серьезный шаг. Маленькие отряды по триста всадников обходили основные силы вражеской армии и грабили селения галлов, готтов, и их союзников в тылу, что требовало от Аэция немедленно отсылать отряды для зачистки тыла от вражеских войск, а конницы у него осталось и так мало, поэтому уходила пехота, которая не могла угнатся за отрядами легкой конници грабителей.
Аэций и Торисмунд думали пересидеть и дождатся подкреплений, а Атли вынуждал их идти на генеральное сражение, так как скоро летучие отряды варваров вырежут весь мобресурс готтов и их союзников. Разведка передавала, что готты взбунтовались и требуют от Торисмунда немедля идти домой для защиты смоих семей. Аэций испугавшись, что готты действительно уйдут осенью дал команду на движение объединенной армии к лагерю Аттилы, а всю оставшуюся конницу отправил на зачистку тыла.
Между долинами рек Йонны и Эн, на протяжении 50 км в длину и от 35 до 40 км в ширину, следует целый ряд равнин, пересеченных глубокими реками. Это место назывется провинция Кампань (ныне Шампань).
Что бы достичь нижнего течения Рейна, нет другого выхода, кроме опасных ущелий Аргона с северо-востока, а с юго-запада - длинный переход через Вогезы и Юру.
Аэций разделил свои войска на две армии и приказал им двигатся по двум римским дорогам, которые сходились в районе города Шалон-на-Марне.
Все таки римляне нас переиграли, даже потеряв большую часть кавалерии, вражеская армия превосходила нас по пехоте в два раза.
Царь Аттила, приказал отходить с Реймса, и по пути уже занял город Шалон, так как перед ним была огромнейшая равнина, которая нам давала преимущество
Все было хорошо и даже поле очень нравилось Атли, вот только мне это все не нравилось. С моей разношерстой дружиной тут делать нечего, даже учитывая, что у меня есть огненные бревна, десяток переносных сифонов и даже крутая броня у половины солдат, а еще я мог поставить в строй всех обозников, то общее количество моих воинов не превышало шести сотен человек.
Эта война закончится для Атли плохо, а если для Атли плохо, то кто сказал, что я тут выживу. Нет, мне срочно нужно что то придумать.
Думал я долго, думал о системе донесений и передачи информации. Если бы вандалы высадились в Риме, вот насколько бы быстро об этом узнал Аэций. Может у него голубиная почта имеется, или посыльные по скачут как у монголов, меняя перекладных коней по ямам. Тогда с Римом не проканает, а вот готты это же варвары и с ними может получится моя афера. Решившись я пошел к Атли.
Ясен пень меня не пустили, вот тогда пришлось поскандалить. Вышел его сын Элак и я ему сказал, что видел в горне знак, который нужно не медля передать царю.
Только вечером меня привели к тестюшке, совсем охренел урод, зазвездился. А может это я зазвездился, возомнил себя равным царю, вот так вот просто лезу на прием. А вот вы попробуйте хотя бы в какой не будь Эстонии, или Кампучии, или в Гондурасе, да хоть в Украине вот так вот пробуйте президенту прорваться, и что вам скажут. Что ваш гарант очень занят, так как он ест блины и онароде думает, а еще речь готовит про счастливое будещее и про то, что народ уверенно семимильными шагами движется в свободную Европу. Пошлют вас однако, вот и меня послали, но обещали пригласить на ужин.
Пришел, постоял, посидел, не зовут. Уже собрался уходить, как вышел Элак и пригласил к царю.
Как ни странно, но это был действительно ужин, и меня сразу посадили на указанное распорядителем место, где то в пяти местах от царя.
Все помолились богам, вознесли хвалу родичам, что взирают за нами из за кромки, пообещали родичам не подводить и блюсти, после чего приступили к приему пищи. Молча чавкали поданные блюда. Понятно Атли в трауре, но я то тут при чем, спроси что хотел, выслушай и прогони. На хрен мне эти ваши приемы, я тебе не лизоблюд паркетный, и мне не прикольно за одним столом с царем сидеть. Уж лучше я со своими людьми посижу за одним костром, они мне реально как семья стали, одно слово "дружина".
Вдоволь наевшись царь махнул рукой и вынесли какую то хрень на блюде накрытую платком.
– Благодарю тебя царь Чеслав за твои труды и отвагу твою - сказал Атли - много мы побили врагов и много злата взяли в Орлеане из-за твоих стараний, прими скромный дар.
Поднос поставили мне на стол, и я посмотрев на Атли поднял платок.
На подносе стоял золоченый римский шлем. Кого то головы лишили, или легата, или самого кесаря римского. На этом шлеме золота пол пуда будет, как он таскал то его, ну ладно делать нечего возьму, на болоте повешу, и музей открою.