Кешмарики от Иннокентия
Шрифт:
В наше время бесплатной медицины они сдохли бы непременно, но Бог на то и всемогущ, чтобы откачать непутевых. Вид их, однако, Его здорово смущал и из Эдема Он ушел, чертыхаясь и плюясь ядовитой слюной. Змей же, наоборот, несмотря на то, что Адам и Ева на него здорово обиделись, людей в покое не оставляет заботами до наших дней. Пресмыкающиеся - твари, за редким исключением, довольно незлопамятные и поэтому приручить их нет никакой возможности.
Аминь.
ЖИЛИЩНАЯ ПРОБЛЕМА
"Призраки бродят по Европе!.. Помогите!!!"
"Коммунистический
В лунном свете привидение тихо покачивало шторообразным телом. Оно выглядело грустным. Штопанная-перештопанная простыня, заменявшая ему тунику, была покрыта подозрительными темными пятнами, очень похожими на плесень. Чувствовалось, что к нему никогда не приезжала родственница с отбеливателем.
"Да, тяжелые нынче времена, - подумал Степан Криворучко, наблюдая за выходцем с того света.
– Разве это жизнь, когда и после смерти ходишь черт знает в чем?.."
– Ну, чего ты там стоишь? Все равно от меня не спрячешься, - нагло заявила полупрозрачная занавеска и поплыла навстречу.
Степа доверчиво, как непуганый зверь, сделал шаг вперед. В свои тридцать восемь он к чертовщине относился довольно равнодушно, особенно в нетрезвом виде. Нужно, кстати, отметить, что и теперешнее его состояние было соответствующим.
– Ты кто?
– на всякий случай поинтересовался Криворучко, сделав скидку на возможный оптический обман и изобретательность бомжей. Он хотел знать наверняка, что все это ему не мерещится. Ведь были же случаи, были! То зеленые санитары, а то белые человечки. Насмотрелся Степан на своем веку всякой чертовщины. Что да, то да.
– Сам знаешь, - штора продолжала вести себя, как рассекреченный шпион.
– Привидение-таки, значит, - полуутвердительно-полувопросительно пробормотал он и тут вовремя вспомнил, что при встрече с призраком нужно нажать большим пальцем на глазное яблоко. Если перед тобой самозванец, то должен раздвоиться. Народ врать не станет - у него вековая история.
Криворучко ткнул себя в глаз и взвыл от боли. Простыня не раздвоилась, а глаз разболелся.
– Убедился, Фома Неверующий!
– Дерьмо!
– кажется, он ненароком доставил простыне удовольствие и от этого начал злиться.
– Нет, я - привидение, - в голосе звучала неприкрытая гордость, смешанная, правда, с непонятной горечью.
– Чье же это, интересно?
– Степан не поскупился на презрение, словно общаться с ним достоин был, как минимум, дух Наполеона.
Ответ его обескуражил. Более того, даже немного напугал.
– Твое.
– То есть... как это мое?
– и правда, в такое не каждый поверит.
– Это что же?.. По-твоему выходит, что я умер, да?
– Нет еще, - тут привидение душераздирающе вздохнуло, - к счастью.
– Так что же ты тут людей пугаешь? А если бы инфаркт? А?! Я тебя спрашиваю!
– Степану полегчало до такой степени, что он даже начал трезветь.
– Нет, что же это делается? Всякая проклятая
– Они и так уже одной ногой в могиле, - резонно ответил призрак.
– Что-то я тебя не пойму. А я тебе на кой сдался? Ведь я еще... Криворучко распирало от радости жизни и он, не найдя слов, самовыразился в вопле, - ого-го-го-ооо!!!!
– Это ты так думаешь, - штора вся сморщилась.
– Не ори, соседей разбудишь.
– Да и черт с ними!
– Так-то оно так, но ведь с тобой-то я.
Кого-нибудь другого, например, философа эти слова заставили бы задуматься о смысле существования, но только не Степу и не сейчас. Подобные мысли были свойственны ему исключительно с похмелья, когда в кармане ни копейки.
– Да пошло ты...
– он умолк. Ругательство в таком контексте явно не звучало.
– Слышь, а почему ты мне все время тыкаешь?
– и привидениям, оказывается, свойственно любопытство.
– Да иди ты к чертовой бабушке!
– нашел выход из семантического тупика Криворучко.
– Ты должен гордиться, что имеешь дело со мной!
– Тоже мне, Владимир Ильич, мать твою!
– черт его знает откуда выскочило на язык это имячко, но на привидение оно оказало совершенно неожиданное воздействие.
Ирреальный дух даже шарахнулся от него и чуть было не перекрестился.
– Откуда ты знаешь?
– Да уж догадался, - самодовольно осклабился новоявленный спирит. Он, конечно, и сам немного обалдел, но виду решил не подавать.
– "Знай наших!"
Фантом шмыгнул в кусты и оттуда донеслись булькающие звуки.
– Эй, ты чего там делаешь?
– забеспокоился Степан. Если булькает, значит, пьет, а он к таким проявлениям неуважения не привык.
– Нет, козел ты все-таки, а не Ильич. Хотя и разницы, конечно, никакой...
Бледная тень выскользнула из зарослей и заискивающе пробормотала:
– Да вот, балуюсь тут звездным эликсирчиком, но, боюсь, не с твоей нынешней физиологией его глотать. Вот помрешь, тогда и посидим.
– И на том спасибо. Я уж тут пока водочкой обойдусь.
– Давай-давай. Если денег не хватает, советую продать квартиру. Попьешь еще с годик, а там уже и эликсирчик не за горами. С циррозом печени он согласуется в самый раз!
– Ну да, стану я крышу над головой продавать! И, вообще, типун тебе... в тебя!
– Да что ты знаешь о крышах-то?
– малость заплетающимся языком спросило привидение, затем без предупреждения превратилось в огромный указательный палец и укоризненно покачалось.
– Ну, ты! Не балуй!
– Извини. Понимаешь, мы - привидения, то бишь, неприкаянные души, которых на небо не пускают, а земля не принимает... И вот, возникает вопрос. О, это очень интересный вопросик... И я тебя спрашиваю, куда нам, горемычным, деваться? Ась?