Кэти Малхолланд. Том 2
Шрифт:
У дедушки с бабушкой был всего лишь один ребенок – его отец, но у отца было шестеро детей, четверо мальчиков и две девочки. Дэниел был третьим сыном, а после него родилась Виктория. Виктория… Быть может, Виктория была наказанием, посланным детям за грехи родителей?
Врачи сказали его матери, что такой ребенок, как Виктория, может родиться в любой семье. Но если мать узнает о кровном родстве, связывающем родителей мужа, она непременно объяснит рождение слабоумной дочери именно этим. Быть может, его отец уже подозревал что-то в этом роде и думал о Виктории, когда попросил его не сообщать в письмах о том, что он узнает в Англии, боясь, что письма будут прочитаны матерью. Потому что, если мать узнает
Его мать происходила из семьи Мэзон-Крауфордов, семьи с незапятнанной репутацией. С отпрысками этого почтенного семейства никогда не случалось скандальных историй, и рождение Виктории было тяжелым ударом для матери. Хотя вряд ли к Виктории можно было применить слово «скандал» – рождение таких детей рассматривается обычно скорее как выражение воли Господней, а не как позорное происшествие. Да, но почему Всевышний наградил таким ребенком хорошую, добропорядочную семью, которая ничем не согрешила перед Ним? Значит, грехи предков все-таки имели к этому отношение?
Для матери и для ее семьи рождение Виктории было загадкой, и таковым оно должно остаться и впредь. У Мэзон-Крауфордов было, по крайней мере, одно утешение – если это наследственность, то она передалась не по их линии, потому что в их роду, насколько это было известно, никогда не было слабоумных. Что же касалось Дэниела Второго, о его предках не было известно ничего. В семье привыкли считать, что родители Дэниела Первого и Сары погибли в железнодорожной катастрофе, путешествуя вместе, еще до того, как Дэниел и Сара поженились. Разумеется, Мэзон-Крауфорды, хоть и придавали большое значение родословной, но, опасаясь напоминанием о трагедии растревожить уже пережитую боль, не стали расспрашивать Сару и Дэниела-старшего.
Дэниел спустился с холма и вернулся к дому со стороны парадного входа. Пройдя по подъездной аллее, он обошел дом и вошел на кухню, где его уже ждал обед.
– Я понимаю, сэр, это просто неприлично – предлагать вам обед на кухне, – извинилась перед ним Мэгги, которая заканчивала накрывать на кухонный стол.
– Что вы, что вы, я вам и так очень признателен за то, что вы вообще кормите меня обедом, – поспешил успокоить ее он. – А есть на кухне я привык, мы дома всегда едим на кухне.
Последнее было неправдой. До сегодняшнего утра Дэниел ни разу в жизни не ел на кухне – его мать, аристократка до мозга костей, никогда бы этого не допустила, да и слуги были бы шокированы его присутствием на кухне. Но сейчас его личное обаяние и простота в общении сделали свое дело – Мэгги и Вилли искренне поверили его словам.
После обеда Дэниел пил кофе в маленькой гостиной, которая раньше была комнатой миссис Дэвис, экономки, и слушал Мэгги, передающую ему рассказы Фанни Крафт. Он вздрогнул от неожиданности, когда донеслись крики с верхнего этажа. Старик кричал так громко, что его вопли были слышны даже внизу, несмотря на толстые стены.
– О, не обращайте внимания, сэр, – сказала Мэгги. – Он вовсе не страдает. Он кричит от злости, потому что привязан и не может швырнуть чем-нибудь в моего мужа. А сегодня на него нашла особая ярость, потому что он опять вспомнил об этой женщине, Малхолланд.
– Он что, так сильно ее ненавидит? – Дэниел слегка наморщил лоб.
– О, когда он о ней вспоминает, в него словно вселяется дьявол, – спокойно ответила Мэгги. – Он часами проклинает ее и никак не может остановиться. Я всегда говорю Вилли: удивительно, что она его не слышит. Может, она его и слышит. Такая сильная ненависть, должно быть, чувствуется и на расстоянии.
Дэниел улыбнулся.
– Что ж, вряд ли его ненависть может побеспокоить ее там, где она сейчас, – заметил он.
– О, вы ошибаетесь, сэр, она еще не
– Не умерла? – Дэниел чуть не выронил чашку. – Вы хотите сказать, эта женщина, Малхолланд, мать моей бабушки, еще жива?
– Да, сэр, она жива. Я, правда, сама узнала об этом не так давно из местной газеты. О ней написали статью – понимаете, в наших краях она известная личность. Но я думаю, она еще не долго протянет – она ведь уже очень стара.
– Она живет поблизости?
– В Шилдсе, сэр. Кажется, в Вестоэ. Да, я думаю, в Вестоэ – это район города, где живут все богатые люди.
Сверху донесся громкий вопль, и Мэгги поспешно встала.
– Если вы позволите, сэр, я пойду помогу мужу. Он, наверное, меняет ему постель.
Дэниел тоже встал. Когда Мэгги вышла из комнаты, он долго стоял в задумчивости, глядя на дверь. Итак, Кэти Малхолланд, мать его бабушки, еще жива. Эта женщина приходится ему прабабушкой. Будет ли возможно повидаться с ней?
Глава 2
На следующее утро Дэниел снова ехал в побитом такси Фрэда, на этот раз, направляясь в Шилдс. В голове у него творилась самая настоящая неразбериха: сплетни, домыслы, легенды – все это переплеталось воедино. Разговорчивый шофер охотно рассказывал о Кэти Малхолланд, припоминая все то, что когда-либо слышал об этой женщине, начинавшей судомойкой на кухне в Гринволл-Мэноре еще в середине прошлого века и сколотившей себе немалое состояние на купле-продаже недвижимости.
Наконец они подъехали к высокой белой ограде, за которой находился большой двухэтажный дом. Дэниел вышел из машины, пересек тротуар и, войдя через железную калитку в воротах, направился по широкой посыпанной гравием дорожке к парадному крыльцу. Нажимая на кнопку звонка, он слышал смех, доносящийся из глубины дома, потом звонкий женский голос прокричал: «Я открою, мама!»
За этим последовали торопливые шаги. Когда дверь распахнулась, перед его взглядом предстала молоденькая девушка. Девушка была среднего роста, с большими темно-синими глазами, глядящими из-под густых пушистых ресниц. У нее был довольно крупный рот с полными чувственными губами, а маленький курносый носик казался совсем крошечным на ее лице по сравнению с глазами и ртом. Но более всего во внешности девушки Дэниела поразили ее волосы. Они были совсем светлыми и отливали серебром. Он знал, что этот оттенок сейчас в моде, в Америке многие девушки обесцвечивали волосы, например его кузина Ренэ недавно выкрасилась в такой цвет, – но он мог поспорить, что цвет волос этой девушки натуральный. Еще и потому, что ее прическа вовсе не соответствовала моде, – сейчас, когда мода предписывала женщинам короткую стрижку, волосы этой девушки были заплетены в косы и скручены на затылке замысловатым узлом. Не дав ему времени заговорить, девушка обрушила на него поток слов. Она говорила очень быстро, и в ее звонком голосе слышался едва сдерживаемый смех.
– Нет, нет, даже не пытайтесь мне что-то продать, это бесполезно, – щебетала она, слегка склонив голову набок. – У меня уже есть все книги, которые вы можете мне предложить, от энциклопедии до художественной литературы. Полотенца и простыни меня тоже не интересуют, а ваше чудо-одеяло, которому, как вы говорите, нет износа, мы уже приобрели у вашего коллеги, поэтому даже не пытайтесь мне его навязать. Вы уже третий, кто приходит сегодня, а еще только утро. Я понимаю, это ваша работа и вы тоже должны как-то зарабатывать себе на жизнь, но всему есть предел. Мы уже и так слишком много всего накупили, неужели вы не… – последние фразы она говорила уже медленнее и наконец умолкла, покусывая верхнюю губу. – О Боже, но вы ведь, кажется, ничего не продаете, – прошептала она, оглядывая гостя, который стоял перед ней с пустыми руками.