Кейджера Гора
Шрифт:
– Несомненно, - снисходительно кивнул он.
Интересно, задумалась я, каково это будет, принадлежать мужчине и обращаться к нему «Господин». Но, конечно, будучи собственностью, называть говорить «Господин» тому, кто в действительности является хозяином, будет совершенно правильно и вполне соответствующе ситуации. Мои мысли совершенно перепутались. Как могло случиться так, что я назвала Дразуса Рэнциуса «Господин»? Как небрежно, и как естественно, это выскочило у меня. Меня мучил вопрос, была ли я всё ещё фактически гордой, свободной женщиной, как я думала, или уже была чем-то ещё, возможно всего лишь презренной рабыней.
– Если Леди
Я подняла голову, и напомнила сама себе, что в некотором смысле, я не был закована в наручники на самом деле. Ох, но ведь я носила сталь! Она была надёжно заперта на мне! Но я всё ещё была Татрикс Корцируса, и достаточно было приказать, чтобы Дразус Рэнциус снял с меня наручники в любой момент, по первому моему желанию. Так что, в этом смысле, наручников на мне не было. Но на самом деле я вздрагивала каждый раз, когда мне в голову приходила мысль о том, каково это могло быть, если бы эти путы оказались на мне по-настоящему и навсегда. Я упорно гнала от себя эти пугающие и выбивающие меня из колеи мысли.
– Леди Шейла? – окликнул меня Дразус Рэнциус, выводя из задумчивости.
– Да, - вздрогнула я.
– Идём.
Он толкнул дверь, и, держа меня левой рукой, вывел из комнаты.
8. Дом Клиоменеса. Комната в гостинице Лизиаса. Война.
– Возможно, теперь, - обратился ко мне Дразус Рэнциус, - у Вас имеется лучшее представление о сущности рабских загонов.
Я не могла даже ответить ему, ведомая им по тёмным переулкам назад в гостиницу Лизиаса. Я боялась, что моя голова могла бы закружиться, и я просто рухнула бы в обморок. Я с трудом понимала, где находилась в тот момент, где я была, и что я делала, я даже не ощущала своих ног, касающихся земли. Голова кружилась. Я дрожала. Меня переполняли дикие, бурные эмоции, я никак не могла поверить, что женщин могли бы погрузить в такую беспросветную неволю. Я отчаянно надеялась, что Дразус Рэнциус не мог почувствовать запах моего возбуждения.
– Ведомое положение, - скомандовал мне Дразус Рэнциус.
Опустив голову к его поясу, я почувствовала, как он схватил меня за волосы левой рукой.
– Тал, Гражданин, - поприветствовал мой телохранитель, на время превратившийся в конвоира, парня встретившегося нам в холле гостинцы.
Он вскоре выпустил мои волосы, и я снова смогла выпрямиться, следовать за ним, держась немного позади и слева от него, как он мне велел по пути сюда. Было уместным то, что я, переодетая рабыней, следовала за ним, как если бы я и была всего лишь рабыней. Мне, правда, показалось, что, когда мы расходились с незнакомцем, он держал мои волосы несколько жёстче, чем, на мой взгляд, было необходимо. Мои руки всё ещё были за спиной, удерживаемые стальными рабскими браслетами. Он почему-то отказался снять их, когда мы покинули дом Клиоменеса. Закованная в его сталь, следуя за ним как ведомое на поводке домашнее животное, а иногда ещё и согнутая им в ведомое положение, я чувствовал себя полностью в его власти.
– Вы получили удовольствие от посещения рабских загонов, -поинтересовался Дразус.
– Пожалуйста, только не заставляй меня вспоминать об этом! – всхлипнула я.
Я с ужасом ощущала огонь страсти, охвативший моё тело, и отсутствие нижнего белья под моим платьем. Сейчас Дразусу Рэнциусу достаточно было бы всего лишь щелкнуть пальцами, чтобы я завалилась на спину, умоляя хотя бы о его прикосновении, прямо на улице!
– Это -
– Это - один из лучших, и наиболее уважаемых работорговых домов в Корцирусе, - добавил он. – Именно по этой причине, я выбрал именно его для удовлетворения Вашего любопытства. Думаю, что здесь Ваши чувства свободной женщины, не будут чрезмерно оскорблены.
– Я поняла, - прошептала я.
– С другой стороны не стоит ожидать, что здесь пойдут на чрезмерные уступки своим женщинами. Такое отношение к рабыням было бы нарушением этики работорговцев. Вскоре Вы обнаружите, учтя все обстоятельства, что женщины у них содержатся скорее ближе к стандартам полного рабства.
– Понятно.
Он жестом подозвал меня, и я присоединилась к нему, войдя в узкий коридор, ведущий к железной двери, на которую для меня было невозможно смотреть без страха.
– Там действительно содержатся рабыни? – дрожащим голосом спросила я.
– Конечно, - сказал мужчина.
– Если Вы войдёте в эту дверь, вполне вероятно, что Вы окажетесь единственной свободной женщиной в этом доме, конечно, если у них не найдётся какой-нибудь новой девушки, в цепях ожидающей, скажем, раскалённого железа и ошейника.
– Ой, - задохнулась я.
– Всё ещё хотите войти сюда? – уточнил Дразус на всякий случай.
– Да, - сорвавшимся голосом заявила я.
– Вы - женщина, а это - дом работорговца, - напомнил он.
– Я войду туда.
Тогда он ударил в железную дверь, и подтолкнул меня вперёд так, что я оказалась между ним и дверью.
В двери имелось маленькое, прямоугольное, железное окошко, по-видимому, служащее для наблюдения, в настоящий момент закрытое. Я остро чувствовала шероховатый камень ступеней под ногами, и холод стали, державшей мои запястья за моей спиной, делая меня совершенно беспомощной.
Заслонка смотрового окошка скользнула в сторону, и я увидела чьи-то глаза, сверкнувшие из темноты помещения вначале на меня, а затем, поверх меня в сторону Дразуса Рэнциуса.
Окошко сразу, с негромким стуком, закрылось.
Я почувствовала необоримое желание повернуться и бежать отсюда, но уже не смогла бы сделать этого при всём своём желании. Я оказалась в каменной ловушке стен коридора, впереди была стальная дверь, а позади, не менее стальной Дразус Рэнциус.
– Они ожидали нас, - сказал Дразус, видимо почувствовав, заполнивший меня внезапный ужас. В этот момент из-за двери послышалось звяканье цепи и шорох сдвигаемых засовов, и тяжёлая дверь внезапно легко распахнулась.
– Входите, - сказал нам достаточно приятно выглядевший молодой мужчина, появившийся в дверном проёме.
И я вошла, сопровождаемая моим телохранителем. За парнем, почти вплотную к нему возвышался дюжий охранник. Позади нас послышался стук закрывшейся двери, сопровождаемый звуками различных запоров устанавливаемых на свои места. Мы оказались в крошечной комнате тускло освещённой одним факелом. Перед нами в нескольких футах впереди была ещё одна дверь, железная, подобная той, в которую нас только что впустили.