Кейс с двойным дном
Шрифт:
Он лежал, словно в хлеву. В углу была свалена вся обувь, которая имелась в доме. На этажерках – цветные вазочки, покрытые слоем пыли, как в лавке старьевщика; стулья, завалены каким-то тряпьем; пивные бутылки, выстроенные в шеренгу вдоль стены…
Больше всего Аню поразила не бедность, а грязь. Почему, если бедно, то обязательно грязно? Наверное, одно следует из другого. Если бы люди, живущие в таких жутких условиях, были аккуратнее, то и дела у них шли бы лучше. Как говорится: каждому – по заслугам…
Пока она
– Добрый вечер! – начала разговор Аня. – Не подскажете мне, где Олег?
– Какой Олег? Что тебе нужно? – обратив на нее выцветшие глаза, лежащий дрожащими руками пригладил волосы.
В это время послышался громкий окрик, и в дом решительно вошла огромная бабища – мать Олега. С того времени как Аня видела ее в последний раз, она увеличилась почти вдвое. Стоя в дверном проеме и полностью перекрывая его, она переводила взгляд с отца на Аню. Он весь сжался и походил на трусливо озиравшегося хорька.
– Не знаю, что она тут делает, – оправдывался он.
– Добрый вечер! Вы меня не помните? Анна – жена вашего сына.
– Олежки? – спросила мать.
– Да.
– Припоминаю, – закивала головой старуха. – Ты приезжала как-то… Что-нибудь случилось?
– Это я вас хотела спросить, – ничего не понимая, ответила Аня.
Они тупо уставились на нее. Тут до Ани дошло, что они ничего не знают. Ей стало не по себе, ведь она была уверенна в том, что Олег здесь.
– Олег сказал мне, что вы… – она запиналась, подыскивая слова.
– Сказал, что у отца… инфаркт… и он при смерти…
Отец тупо замотал головой:
– Я?.. При смерти?..
– Надеюсь, ты не хотела пошутить? – спросила мать зловеще, скрестив мощные руки на пузе.
– Конечно, нет. Разве этим шутят? Олег вылетел в Тюмень три дня назад… и после этого ни разу не позвонил мне… Его мобильный тоже не отвечает.
– У меня инфаркт, – отец схватился за сердце. – Мне срочно нужно принять…
– Чего тебе нужно?! Ты только посмотри на него – опять сегодня с утра надрался, – закричала мать.
– Как это надрался? Я?! Разве это надрался? Так… заложил малость…
– Видишь, как бывает с мужиками. Утром маялась с давлением и недоглядела. А этот, – она ткнула в него жирным пальцем.
Отец опять весь сжался, и его испитое лицо сморщилось, как печеное яблоко.
– Мне нужно бы прополоскать горло, чтобы заглушить перегар, – жалостливо заканючил он.
– Цыц! Решил опять наклюкаться?
– Да нет же, но у нас гостья… Ужинать будем, то да се…
– Будем! – согласилась она. – Если ты подсуетишься, но я этого не вижу!
– Нужно чего-нибудь на стол… Как же иначе?.. Гостья…
– Кому нужно? Гостье меньше всего это нужно, – заорала на него мать.
– Не придирайся к словам, – застонал
– Нехорошо мне что-то… Поел бы я…
– Да. Нужно поесть, – согласилась мать. – После того, как поедим, во всем разберемся. Сейчас щи поставлю разогревать.
От вида непромытых тарелок и липких ложек, у Ани пропал аппетит. Даже стол мать не удосужилась вытереть – клеенка была вся усыпана крошками хлеба, табака и каплями от варенья. Вид щей тоже не прибавил аппетита, а уж выставленная на стол банка со сметаной… Заметно было, что в нее залезали ложками или вилками, которыми до этого ели борщ, винегрет, томатный соус…
– Что там насчет Олежки? – спросила мать, после того, как хлебнула несколько ложек щей.
Отложив ложку, Аня рассказала все с самого начала.
– Его нет дома всего три-четыре дня? И ты приехала сюда? – удивленно спросила мать.
Аня растерялась от этого вопроса, не сразу найдясь, что ответить.
– Знаешь, что этот, – она ткнула жирным пальцем в отца. – Пропадал и на полмесяца. Первую неделю я не волновалась обычно…
Отец поддакивал с набитым ртом, шумно хлебая щи.
– Олег никогда раньше не исчезал, – заметила Аня.
– Все бывает в первый раз, – философски изрекла старуха.
Аня смотрела на ее красное лицо, отливавшее жирным блеском, на мясистый нос и пыталась собрать свои мысли воедино.
– Вы хотите сказать, что повода для волнений у меня нет?
– Вы хорошо жили в последнее время?
– Почему мы должны были жить плохо? – обиделась Аня.
– Не кипятись, мужики они такие – летуны. Постоянно куда-то исчезают. Ты бы видела, каким он возвращался ко мне, – засмеялась старуха.
Отец радостно закивал головой, поддакивая. Заметно было, что ему разрешено смеяться лишь в тот момент, когда смеется сама хозяйка. Аня же не находила в этих словах ничего смешного – хуже, чем он есть, она не могла его представить. Хуже – просто не бывает!
– Ты не думай, что я ему все прощаю. Когда вернется, холку так надеру! – зыркнула на него старуха.
Отец замотал головой, соглашаясь. Лицо стало испуганным, как бы подтверждая, что взбучку он на самом деле получал отменную.
– Что мне делать?
– Ждать. Что еще ты можешь делать? – пожала плечами старуха.
– Вернется…
– У меня такое чувство, что мы говорим о разных вещах, – вспылила Аня. – Когда ваш муж пропадал, то я так понимаю, он был в запое?
Аня посмотрела отцу в глаза.
– Да, – ответил он и с испугом оглянулся на жену, боясь, что ляпнул что-то не то.
Старуха молчала.
– У Олега не не бывает запоев. Не скажу, что он вообще не пьет. Нет. Он может выпить, но утром обычно не похмеляется, а пьет кофе, аспирин, после этого идет на работу. В выходные может себе позволить бутылку пива утром, если сильно перепил накануне.