КГБ против СССР. 17 мгновений измены
Шрифт:
Внимательные исследователи, дотошно изучавшие одного из деятелей «перестройки», добивались четких результатов, показывая всю непростую историю взаимоотношений ведущего и ведомого, которые со временем могли и поменяться местами. Так и случилось с Б.Е. Немцовым: «На рубеже 80–90-х годов в штат Горьковского УКГБ был зачислен некий полковник Евгений Павлович Мартынов. Он курировал работу по линии 5-го управления КГБ СССР, которое, как известно, отвечало за борьбу с диссидентским движением. (…) В это время и познакомились Борис Ефимович и Евгений Павлович. Познакомились (не скажу — подружились) в такой степени, что Мартынов стал частенько наведываться к Немцову в гости. Говорили о важном иль просто чаи гоняли — Бог весть. Но когда об этом узнали сослуживцы полковника, были они немало поражены: они-то лучше других знали, что Мартынов не получал санкцию начальства, которую необходимо иметь для личных встреч с теми, на кого заведено оперативное дело. (…)
Заинтересованные оперативники принялись дотошно изучать
И вскоре разобрались. Мартынов выполнял деликатные и ответственные поручения самого генерала Филиппа Денисовича Бобкова. (…)
Примерно в середине 1990 года оперативное дело на Немцова закрыли, что по тем временам, как уверяли нас видавшие виды оперативники, было фактом исключительным. Произойти это могло только по распоряжению с самого верха.
Не беремся утверждать, что Немцов был секретным сотрудником Бобкова, — нет документов. И как знать, кто кого мог использовать: 5-е Управление — Немцова или будущий губернатор — госбезопасность?
Немцов, став губернатором, приблизил к себе полковника, пригласив в свою администрацию. Мартынов верой и правдой служил ему какое-то время, а потом был вышвырнут без объяснений. Говорят, он опрометчиво пытался „влиять“ на губернатора, намекая на то, что Ведомство „своих“ людей так просто не отпускает, и… скоропостижно скончался» [398] .
Вполне очевидно, что в функции надзирающих в обязательном порядке входило:
— подкладывать «нужные» документы, блокировать и не пропускать «ненужные» — то есть управлять информационными потоками, это делалось ими, хотя ныне они пытаются свалить с больной головы на здоровую [399] ;
398
Челноков А. Одинокий брюнет желает познакомиться. О чем умолчал Борис Немцов в своей книге «Провинциал». // Совершенно секретно. 1998. № 1.
61. «…меня преследуют сомнения: всю ли информацию органов госбезопасности советники и помощники докладывали высшим руководителям страны в „перестроечный“ период? Если не всю, то эти советники и помощники, по сути, являются государственными преступниками, потому что в сводках КГБ указывались конкретные виды внешних и внутренних угроз нашей стране и даже сроки реализации Западом подрывных замыслов. Кроме того, предлагались и конкретные меры противодействия планам разрушения державы.
Немаловажен здесь и другой, чисто специфический аспект этой проблемы. Хорошо известно, что разносторонняя и обширная информация, поступающая к президенту, подвергается дополнительной обработке помощниками разных уровней. Кто-то подсчитал, что после такой обработки на стол президента ложится 15–20 процентов информационных материалов. И оглядываясь назад, могу с уверенностью сказать, что информация, связанная с деятельностью КГБ, докладывалась „наверху“ дозированно и с явным уклоном в негативную сторону — чтобы подготовить „верховное“ мнение к необходимости „реформировать“, а попросту разогнать КГБ» ( Широнин В.И., 1997. С. 231–232). В свете же того, как мы показали, кто именно контролировал потоки, особенно ярко видно, что и здесь во всем неблаговидная роль спецслужбы.
399
Широнин В.И. КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки. М.: Ягуар. 1997. С. 7.
— подталкивать к тем или иным решениям;
— отслеживать устойчивые связи и разовые контакты, разговоры и настроения объекта ведения;
— мониторинг слов и действий дает возможность заполучить информацию о стиле и способе мышления, с тем чтобы помогать психологам дать рекомендации по корректировке поведения подопечного в нужном направлении;
— поддерживать навязываемые со стороны правила игры;
— добывать компрометирующие материалы, чтобы удерживать на крючке, для этого следить за счетами в западных банках (например, у той же P.M. Горбачевой);
— учитывая чрезвычайно скоротечный характер происходящего, иногда требовалось, чтоб поднадзорный находился в пределах досягаемости для связи. (Такова общая картина для всех, но были еще и дополнительные задачи: так, заданием для людей вокруг Б.Н. Ельцина было следить, чтобы подопечный был в кондиционном состоянии, а не «расслаблялся» накануне, или же, наоборот, могло требоваться его неявление на людях, и тогда его «отключали».)
Делалось это во
400
Цит. по: Григорьев К.А. Охота за шпионами. М.: Алгоритм, Эксмо, 2008. С. 246.
Иногда это носило характер разового мероприятия: «…под эгидой парламента шла работа над проектом нового союзного договора. Авторитетная рабочая группа заседала поочередно в кинозале и столовой подмосковного совминовского пансионата „Морозовка“, недалеко от Зеленограда, среди „обитателей“ которого бушевали политические страсти. Директор пансионата — бывший сотрудник КГБ (…) Василий Макарович Скидан обеспечивал работу этой группы начиная с организации охраны вплоть до отменного питания и отдыха» [401] .
401
Широнин В. Под колпаком контрразведки. Тайная подоплека перестройки. М.: Палея, 1996. С. 176.
Не только СССР был на особом счету. Как пишут люди, бывшие на месте некоторых любопытных событий, В.А. Крючков летал в Афганистан 13 раз! И в такие наезды он руководил сотнями офицеров, прикомандированных к афганским ведомствам [402] . Сколько же они вообще держали под колпаком, не передается никакому исчислению!
Эта система, видимо, сложилась очень давно. Например, только сейчас стало известно, что будущий дипломат А. Огородник во время срочной службы был завербован военной контрразведкой КГБ, куда он отчеты писал под псевдонимом «Стахановец». Во время загранкомандировки он был завербован ЦРУ (агент «Трианон» — иногда пишут «Тригон»). Он был подведен не то к дочери секретаря ЦК К. Русакова, не то к племяннице В.В. Гришина. А вот была ли это его личная инициатива или одной (а может быть, сразу двух) спецслужб, не совсем ясно.
402
Андронов И.И. Моя война. М.: Деловой мир, 2000. С. 138.
Теперь возникает естественный вопрос: здесь видна рука хорошего профессионала, который сплел сеть агентуры вокруг нужных лиц и стал ими манипулировать в процессе, который «пошел» и привел к тому, что Советскую систему «разнесло». А вот кто этот человек? Кто есть объект нашей главной заинтересованности?
Ключевой информацией мы не располагаем. Объект нашего внимания ничем явным себя не проявил, и провести его установку нам не удастся. Для того чтобы подойти к ответу, мы должны провести перечисление. Это должен быть человек, который не входит в число вышеперечисленных лиц: все они были только пешками в большой оперативной игре. Этот человек не должен стоять на самом виду: там и без того хлопот хватает. Это мог быть человек от Ю.В. Андропова, который выявил и вылепил большинство своего окружения по образу и подобию своему. Этот человек и сам должен быть достаточно самостоятельной фигурой, чтобы вступать в контакты и с Западом, и с «нашей» элитой.
В любом случае — это один из тех великих (только с большим, самым большим знаком «минус»!) разведчиков, по выражению Директора Института Русской истории РГГУ А.И. Фурсова, «о которых мы не узнаем именно потому, что их деятельность увенчалась полным успехом» [403] .
Если бы я сочинял беллетристику, то я бы сказал даже так: Ю.В. Андропов велел организовать себе лжепохороны, а сам закулисно руководил всем процессом… В наше время, когда взбалмошной публике подбрасывают, что Глен Миллер и Юрий Андропов — одно и то же лицо, и это ретранслируется, этому бы поверили. Но и без него хватало всяких…
403
Фурсов А.И. Фултоновское начало. Размышляя о холодной войне. //Литературная газета. 2006,22–28 февраля. № 11–12. С. 15.