КГБ сегодня. Невидимые щупальца.
Шрифт:
Пауль настаивал, чтобы Белл постарался получить работу в Агентстве по проектированию современных средств обороны, где разрабатываются наиболее передовые системы вооружения. При этом он не преминул снова напомнить о репрессиях, ждущих Белла и его семью, если тот будет «недостаточно осторожен».
Летом 1980 года, появившись по делам фирмы в восточных штатах, Белл позвонил своему хорошему знакомому, работавшему в агентстве, которое так интересовало Пауля. Он решил, собравшись с духом, признаться этому человеку, что его втянули в шпионскую деятельность, и попросить совета, как ему выпутаться, а скорее всего и помощи. Но того не оказалось на месте.
Каждый месяц Захарский аккуратно выдавал ему пять тысяч, обычно золотыми монетами, как было сказано. Впрочем, однажды он просто сунул банкноты в сумку Белла, оставленную рядом с теннисным кортом.
В середине лета он озабоченно заметил: за ним, без всякого сомнения, следят, то ли ФБР, то ли ЦРУ. Отсюда можно сделать вывод, продолжал Захарский, что и Белл тоже попал под наблюдение. Необходимо прекратить всякие разговоры, пусть даже иносказательные, которые они до сих пор нередко вели по телефону или встречаясь в квартире Захарского. А утром 30 августа, начав партию в теннис, Захарский вдруг остановился и кивнул в сторону парковочной площадки:
— Смотрите, они уже тут как тут!
На площадке стояло всего две машины, и в каждой виднелась одинокая фигура водителя. Белл тут же подошел к машинам, чтобы спросить: кто такие, что они здесь делают. Те с удивлением поглядели на него и не удостоили ответа. Тогда Белл поднялся в свою квартиру и сфотографировал эти машины из окна. Оставив фотокамеру на подоконнике, он вернулся на корт. За время его отсутствия камера исчезла.
Это было грозным предостережением: Захарский, по-видимому, не ошибся. Но Белл подумал, что ему уже ничего не остается, как только продолжать в прежнем духе.
Готовясь к следующей встрече в Европе, Белл переснял ряд чрезвычайно важных документов — материалы проекта видеокоррелятора для крылатых ракет, документацию по усовершенствованной системе наведения противотанковых ракетных снарядов, по электронному прицелу для самолетов, по управлению огнем всепогодной системы класса «земля-воздух».
В конце года, октябрьским утром, несмотря на жуткую погоду, Белл, как ему было назначено, встретился с партнером Пауля в той же Австрии, в Линце, примерно в часе езды от чехословацкой границы. Сперва они сидели и пили кофе в дешевой рабочей столовой. Зал был совершенно пуст, только в дальнем углу сидел какой-то мрачного вида субъект, одетый как чернорабочий. Поляк схватил рулончик пленки и исчез с ним в кухне. Выйдя, он предложил пойти побродить.
В полусвете ненастного дня они зашагали по узкой пригородной дороге, направляясь к лесным зарослям, чтобы поговорить, не опасаясь посторонних ушей. Они зашли довольно далеко, остановились, и Белл с ужасом увидел над придорожной изгородью угрюмую физиономию того рабочего из столовой. Ему пришло в голову, что сейчас его убьют. Увидев его помертвевшее лицо, поляк рассмеялся:
— Этот человек нас охраняет, ведь у меня при себе уйма денег. В том числе и ваши семь тысяч…
Поляк вручил Беллу названную сумму, проинструктировал насчет дальнейшей документации, которую надлежит переснять, и, достав план Женевы, показал на нем место их следующей встречи.
В начале 1981 года Захарский перебрался в Чикаго, чтобы занять там пост президента компании «Поламко», и Белл на какое-то время остался без непосредственного руководителя. Как было запланировано, утром 22 апреля он появился в Женеве и в одном из тамошних музеев, как раз напротив советского
Белл увлек своего связного в расположенное неподалеку административное здание ООН и там, поднимаясь с ним по эскалатору, незаметно передал ему Пленку. Затем эта пара удалилась на берег Женевского озера. Белл получил очередные семь тысяч и инструкции, касающиеся следующей встречи, которая должна состояться на американском континенте, в Музее антропологии города Мехико.
На этот раз, расставаясь с партнером, он чувствовал себя очень неспокойно. Ему казалось, что повсюду в Женеве, куда бы он ни направился, за ним ведется наблюдение. Он был близок к истине. Дело в том, что КГБ, извещенный Захарским об особой важности материала, доставляемого на этот раз Беллом, стянул в Женеву несколько опытных агентов, чтобы проследить, гладко ли пройдет свидание Белла со связным, и в любом случае тут же заполучить драгоценную пленку. Так что КГБ неотступно опекал Белла во все время пребывания в Женеве. В свою очередь, ЦРУ наблюдало и за Беллом, и за его опекунами.
По собственным каналам, о которых здесь не стоит распространяться, ФБР установило, что посторонние лица получили доступ к секретной документации фирмы «Хьюз». Расследование, проведенное при участии руководства фирмы, выявило ряд сотрудников «Хьюза», которые могли быть причастны к этой утечке информации. Среди них был и Уильям Холден Белл. Прямых улик, которые позволили бы привлечь его к судебной ответственности, в распоряжении ФБР пока еще не было. Но с весны 1981 года подозрения усилились настолько, что было решено взять его под наблюдение и попросить ЦРУ проследить за его перемещениями и связями в Европе.
23 июня, едва Белл появился на службе, его вызвали к начальству.
— Белл, — сказал ему шеф, — эти джентльмены из ФБР хотели бы с вами побеседовать.
Он опустился в кресло и, закрыв лицо руками, несколько мгновений сидел не шевелясь, собираясь с силами. В течение последующих шести часов он подробно рассказал обо всем и согласился помочь ФБР собрать дополнительный материал, уличающий Захарского.
28 июня, снабженный потайным микрофоном, Белл встретился с Захарским и записал конфиденциальный разговор, достаточный для предъявления тому формальных обвинений.
14 декабря того же года Уильям Холден Белл предстал перед федеральным судом в Лос-Анджелесе. С учетом его сотрудничества с ФБР на последнем этапе расследования он был приговорен всего к восьми годам заключения. Впрочем, для человека, которому исполнился уже 61 год, восемь лет — далеко не малый срок.
Захарский, которому было всего 30 лет, получил пожизненное заключение. Все инстанции, куда он обжаловал приговор, оставили его в силе. Советский Союз употребил все имеющиеся в его распоряжении средства, чтобы выручить своего шпиона, оказавшего столь важные услуги, — в частности, неоднократно предлагал обменять Захарского на разных лиц, находящихся в заключении в СССР.