КГБ в 1991 году
Шрифт:
В ноябре 1992 года мера пресечения была изменена на подписку о невыезде. Приступил к работе как председатель агропромышленного комплекса «Новомосковское» и колхоза им. Ленина Тульской области.
Вернулся в большую политику — был губернатором Тульской области, членом Совета Федерации, возглавлял Аграрный союз России. В 1995 году на вопрос, могли ГКЧП победить, ответил: «Если бы я не был уверен в том, что ГКЧП сможет победить, я бы никогда не стал его членом».
Никогда не менял свою точку зрения. «Если бы тогда можно было остановить
Не сломался, не пал духом, отстаивал свою позицию до конца. В первую годовщину августовских событий 1991 года «Правда» поместила материал «Так кто же совершил настоящий путч?..», где он ответил письменно на вопросы газеты, которые ему передали в тюремную камеру.
Утверждал, что проект Союзного договора, подготовленный для подписания 20 августа 1991 года, на самом деле означал фактический раскол СССР и шел вразрез с мнением народа, высказанным на референдуме 17 марта.
Что касается изоляции Горбачева в Форосе, то в действительности никакой блокады не было. Имело место банальное самоустранение от выполнения своих конституционных обязанностей.
В октябре 1992 года в следственном изоляторе «Матросская Тишина» объявил бессрочную политическую голодовку. Его предупредили, что существует инструкция МВД, по которой будут кормить насильно. Но это его не остановило.
В конце того же месяца мера пресечения по состоянию здоровья была заменена на подписку о невыезде. Место передвижения ограничили Москвой. В тюрьме перенес три операции.
В феврале 1994 года давал показания в судебном заседании. Категорически отрицал свою вину в предъявленном ему обвинении в измене Родине. «Я действительно, — сказал он, — несу ответственность, но отнюдь не по тому обвинению, которое предъявила прокуратура. Я, как гражданин СССР, как член КПСС, несу политическую и моральную ответственность перед народом и партией: не все сделал для того, чтобы предотвратить разрушение великой державы — Союза Советских Социалистических Республик».
Дал свою оценку событиям 1991 года: «Ликвидация на основе Новоогаревского договора единого государства, раздробление его на части не только без согласия народа, но и вопреки его воле, выраженной на референдуме, разрушение основ Конституции и были, без всякого сомнения, государственным переворотом, за что организовавшие его лица подлежали уголовной ответственности по статье 64 Уголовного кодекса РСФСР в точном ее смысле — “за измену Родине”».
Подчеркнул, что Горбачев был осведомлен относительно предстоящего развала Союза. «Знал ли Горбачев о том, что Ельцин готовился к заключительной стадии антиконституционного переворота — ликвидации союзных структур власти и управления? И что Ельцин в такой ситуации не подпишет 20 августа 1991 года Союзный договор, а наоборот, будет стремиться сорвать его подписание и ликвидировать центр? Знал. 29 июля 1991 года он мне лично сказал, что если обстановка и дальше будет ухудшаться, то он пойдет и на крайние меры».
О законности или незаконности ГКЧП: «Создание ГКЧП я не считаю противозаконным действием, поскольку такой
Не терял самообладания и даже чувства юмора под шквалом вопросов со стороны обвинения. Когда они стали допытываться, заезжал ли он в ЦК КПСС 18 июня 1991 года после возвращения из Фороса перед тем как идти в Кремль, и он ответил: нет, не заезжал, они снова начали выяснять этот вопрос, Шенин ответил:
— В следующий раз, перед тем как идти в Кремль, обязательно заеду в ЦК КПСС.
После амнистии вернулся в политику. В 1993–2001 годах возглавлял Совет леворадикального «Союза коммунистических партий — КПСС», куда входили 22 компартии бывших советских республик, был членом ЦИК КПРФ и ЦК КПРФ. В 2000 году возглавил новосозданную Коммунистическую партию Союза России и Белоруссии, за что был исключен из ЦК КПРФ. В 2007 году пытался выдвинуть свою кандидатуру на пост президента РФ.
В августе 1995 года на вопрос, мог ли ГКЧП победить, ответил: «Да, победа ГКЧП была вполне возможна». И добавил: «Если бы ГКЧП состоялся хотя бы в декабре 1990 года».
Непоколебимо стоял на своей позиции: «ГКЧП просто не могло не быть. С 1985 года страна покатилась черт знает куда.
Хотя у нас всегда хватало полоумных руководителей, начиная с Хрущева, со всеми его глупыми выходками, но во времена “перестройки” число таковых превзошло невозможное. ГКЧП было запоздалой попыткой вытащить страну из пропасти. В августе 1991 года мы могли лишь заявить о своей позиции…»
Умер в 2009 году. Похоронен на Троекуровском кладбище в Москве, рядом с могилой генерала армии В.И. Варенникова.
Больше года провел в следственном изоляторе «Матросская Тишина» по делу ГКЧП. Серьезно болел, но, по словам Крючкова, ни на минуту не терял мужества и самообладания. Во многом благодаря ему на следствии и в суде удалось убедительно показать самозатворничество Горбачева в крымской резиденции.
Находясь в Форосе с 18 по 21 августа, «вел себя достойно, видел лицемерие Горбачева, не поддался искушению пойти на сделку с совестью, несмотря на то, что отдавал себе отчет в том, какие лишения ожидают его».
В декабре 1992 года ему была изменена мера пресечения на подписку о невыезде.
Впоследствии работал в АО «Регион», входившем в АФК «Система».
Глава 12
ПЕРЕМЕНЫ В КРЕМЛЕ И НА ЛУБЯНКЕ. ОКТЯБРЬ-НОЯБРЬ
Октябрьские самоубийства
В воскресное утро 6 октября предшественника Н.Е. Кручины на посту управделами ЦК КПСС ПС. Павлова обнаружили мертвым на газоне под окнами его квартиры. Ему было 80 лет. Когда в домашний кабинет, где он работал, вошла жена, мужа она не увидела. Окно было распахнуто, а под ним стояли тапочки. На столе лежала записка, в ней два слова: «Только кремация!»