КГБ в 1991 году
Шрифт:
По замыслу ЦРУ, целенаправленная деятельность агентуры влияния будет способствовать созданию определенных трудностей внутриполитического характера в Советском Союзе, задержит развитие нашей экономики, будет вести научные изыскания в Советском Союзе по тупиковым направлениям. При выработке указанных планов американская разведка исходит из того, что возрастающие контакты Советского Союза с Западом создают благоприятные предпосылки для их реализации в современных условиях.
По заявлениям американских разведчиков, призванных непосредственно заниматься работой с такой агентурой из числа советских граждан, осуществляемая в настоящее время американскими спецслужбами программа будет способствовать качественным изменениям в различных сферах жизни нашего общества,
КГБ учитывает полученную информацию для организации мероприятий по вскрытию и пресечению планов американской разведки.
Обсуждение проходило бурно. Историк Р. Пихоя пишет: «Депутат из Харькова таксист Л.И. Сухов митинговал: “Долой Горбачева и мафиозную группу, которая его окружает”. В эту группу, по его мнению, входили А.Н. Яковлев, Э.А. Шеварднадзе, А.Г. Аганбегян. Другой активный деятель фракции “Союз” — полковник В.И. Алкснис — предупреждал: в стране нет власти. С. Умалатова требовала лишить президента дополнительных полномочий и передать их Кабинету министров. У вице-президента Г.И. Янаева спрашивали: в курсе ли обсуждения Горбачев? Янаев утверждал, что Горбачев “в курсе вопроса и не видит здесь никакого политического подтекста". Он выразил беспокойство, что в отдельных выступлениях предложения Кабинета министров оцениваются чуть ли не как попытка совершить государственный переворот. Но дело шло именно к конституционному перевороту, так как президент избирался Съездом народных депутатов и Верховный Совет мог начать процесс отстранения его от власти».
Спустя три дня, 21 июня, на сессию Верховного Совета пришел Горбачев. И сразу же не согласился с оценками, которые дали премьер и три силовых министра.
По мнению президента, ситуация действительно сложная, но Кабинет министров действует, ищет формы работы в новых экономических условиях.
— Никакого кризиса в отношениях президента и премьера нет, — твердо заявил Горбачев. — Это нормальный процесс. Я вижу поддержку Кабинета и комитетов Верховного Совета — давайте действовать. Здесь появилось предложение Павлова о дополнительных полномочиях. Я говорил с премьером, он поторопился, не очень подумал. Условились — в этом нет никакой необходимости. Да, есть силы, которые дестабилизируют обстановку в обществе. Эти силы есть как в обществе, так и на пленуме ЦК и в Верховном Совете. Нужно придерживаться реальностей, укреплять отношения с республиками. Нельзя накалять страсти вокруг отношений президента и Верховного Совета, президента и премьер-министра…
«Обстановка в зале по мере его выступления накалялась, — занес в свой дневник Воротников. — Нарастал шум, раздавались хлопки. Стали бросать реплики, перебивать, возмущаться.
Потом посыпались вопросы. Он отвечал резко, нервно. Горбачев отмел обвинения в том, что “его политика делается в США”, заявив: “Не могу категорически с этим согласиться. Буду проводить ту внешнюю политику, которую начал при перестройке”».
Дополнительных полномочий, права законодательной инициативы премьер-министр Павлов не получил. Предложения глав КГБ и МВД тоже были оставлены Горбачевым без внимания.
Генерал-майор контрразведки В. Широнин в своей книге «КГБ — ЦРУ. Секретные пружины перестройки» отмечал:
«Одна из главных функций органов государственной безопасности состоит в том, чтобы выявлять планы и намерения противостоящей стороны, отслеживать способы, которые она избирает для их реализации, и информировать о них высшие эшелоны государственной власти для организации противодействия.
Выполняя эти функции, Комитет госбезопасности, наряду с фрагментами документальных материалов… неоднократно получал агентурные сообщения о готовящейся акции по развалу СССР. Причем зарубежные источники, в надежности и достоверности которых не приходилось сомневаться, информировали о планах инспирирования и раздувания в республиках СССР междоусобиц, даже об угрозе развязывания гражданской войны, об отторжении части советских территорий в пользу третьих стран,
Работников контрразведки поражало странное молчание верхов, не реагирующих на эту важнейшую стратегическую информацию. Нам было неизвестно, какие принимались по ней решения, и уж, во всяком случае, никаких поручений в связи с добытыми данными оперативный состав КГБ не получал».
В. Широнин привел эпизод, о котором в феврале 1993 года рассказала газета «Вашингтон пост».
«В разгар политического кризиса в Советском Союзе в июне 1991 года мэр Москвы нанес незапланированный визит в посольство Соединенных Штатов. После нескольких минут тривиальной беседы, предназначенной для подслушивающей аппаратуры КГБ, Гавриил Попов взял лист бумаги и написал: “Мне нужно срочно передать послание Борису Николаевичу Ельцину. Возможен переворот. Ему следует немедленно вернуться в Москву”. (Новоизбранный президент России в то время находился с визитом в США. — В.Ш.) Продолжая беседу как ни в чем не бывало, американский посол Джек Мэтлок взял ручку и вывел одно слово: “Кто?”.
В ответ Попов написал имена трех лиц: премьер-министра Валентина Павлова, председателя КГБ Владимира Крючкова и министра обороны Дмитрия Язова. “Я немедленно сообщу в Вашингтон”, - написал в ответ Мэтлок».
На допросе по делу ГКЧП 6 ноября 1991 года министр иностранных дел СССР А. Бессмертных рассказал, что 20 июня 1991 года он находился в Берлине. Ему позвонил госсекретарь США Дж. Бейкер, который тоже был там, и попросил о срочной встрече, во время которой сообщил, что получил из Вашингтона информацию о готовившейся попытке смещения Горбачева. И назвал фамилии Павлова, Язова и Крючкова.
Бейкер предложил передать эту информацию американскому послу в Москве Мэтлоку и попросил Бессмертных, чтобы тот позвонил помощнику Горбачева Черняеву об организации встречи с Мэтлоком.
Из Берлина Бессмертных приехал в Москву 22 июня. В тот же день он встретился с Горбачевым и спросил у него об информации, которую ему сообщил Мэтлок.
«Михаил Сергеевич кратко сообщил, что ему информация известна, — сказал в своих свидетельских показаниях Бессмертных. — Он поблагодарил меня за то, что я ему все рассказал, а также сказал, что с этими “деятелями” поговорил, круто поговорил. Но обстоятельства этого разговора мне неизвестны».
Язов впоследствии сильно удивлялся: «Лично со мной ни “круто”, ни спокойно никто не разговаривал…»
Следователь задал Бессмертных вопрос, называл ли Бейкер какое-то определенное время готовившегося смещения Горбачева? Бессмертных ответил: нет, не называл, сказал лишь, что это может произойти в ближайшие дни — «что-то в этом роде».
Некоторые исследователи считают, что визит московского мэра Г.Х. Попова в американское посольство в Москве был связан не с ГКЧП, а с выступлениями Павлова, Язова и Крючкова на закрытой сессии Верховного Совета СССР в июне 1991 года.
Так полагает и тогдашний министр обороны СССР, Маршал Советского Союза Д.Т. Язов. В его книге «Удары судьбы», изданной в 1999 году, можно прочесть, что через 20 минут после этих выступлений на закрытой сессии Верховного Совета СССР о необходимости навести в стране порядок все стало известно в американском посольстве.
«В роли информатора от московских “демократов"-стукачей выступил Гавриил Попов, хотя он прекрасно понимал, что и у государства могут быть секреты. Но демократ не убоялся, побежал в американское посольство и сообщил послу США Мэтлоку, что назревает заговор, назвал и зачинщиков: Павлов, Крючков и Язов, — попросил передать этот доклад и Ельцину, который в то время находился в США. Мэтлок сообщил о том, что говорилось на сессии Верховного Совета СССР, президенту США Бушу. А тот, в свою очередь, сразу же связался с Горбачевым, как будто последний не знал о наших выступлениях».