КГБ в 1991 году
Шрифт:
С тех пор прошла четверть века. Ставшая чуть ли не официальной версия о мотивах выступления ГКЧП за это время многократно подвергалась сомнению. В рядах ее противников оказался даже такой убежденный демократ, как первый мэр Москвы Г.Х. Попов, который провел самую тревожную ночь своей жизни в бункере Дома Советов в ожидании штурма.
В канун 25-й годовщины августовского «путча» Гавриил Харитонович публично не согласился с версией ельцинского времени о подслушанном и переданном Крючкову разговоре Горбачева с Ельциным о необходимости смены ключевых фигур руководства СССР. Мол, ради сохранения своих постов и выступили
«Это были прежде всего люди идеи, государственные люди, — писал Г.Х. Попов в опубликованной “Московским комсомольцем” 26 августа 2016 года статье “Неосмысленный юбилей”. — Не могли они пойти на путч, исходя только из своих личных интересов. Я уверен: их обеспокоило не то, что их заменят, а то, кем их заменят. В этом они увидели угрозу интересам страны, как они их понимали.
Каждый из них знал, что, попроси он Б.Н. Ельцина, тот немедленно нашел бы для него пост. И версия “корыстного”, “личностного” путча к ним не подходит».
Тем не менее Ельцин ухватился именно за «личностную» версию узкого круга заговорщиков, чуть ли не кучки старцев. Почему? По словам Попова, Ельцин понимал, чт.о именно такая версия дает ему возможность вывести из-под удара, спасти от «чистки» всю советскую номенклатуру. Ведь он уже решил опираться на нее. Без нее он не мог удержать власть. А версия «узкой и корыстной кучки» снимала проблему «чистки» авгиевых конюшен бюрократического социализма. «Странно, что этого до сих пор не хотят признать иные демократы, поддерживающие и сегодня ельцинскую версию», — удивляется прозревший 80-летний политик.
Глава 4
ДВЕ НЕДЕЛИ ДО «ПУТЧА»: ДЕНЬ ЗА ДНЕМ
Августовское предгрозье
1 августа
Заседание Совета безопасности. Горбачев в двух словах сказал о визите Дж. Буша в Москву. Сообщение было такое краткое, что позднее руководитель его аппарата В.И. Болдин иронично отметил в дневнике, что президент США приезжал посмотреть на Кремль и пройтись с Горбачевым по Красной площади. После заседания члены Совбеза заходили к Болдину или по телефону спрашивали, нет ли дополнительной информации. «Итоги этого визита так и остались тайной для Совета безопасности, не говоря уже о руководстве партии, Верховного Совета», — писал Болдин.
2 августа
Горбачев, собиравшийся в отпуск в Крым, выступил с телеобращением, в котором заявил, что Союзный договор будет открыт к подписанию с 20 августа 1991 года.
Он сообщил, что в тот день первыми, кто подпишет Договор, будут пять республик: Белоруссия, Казахстан, РСФСР, Таджикистан и Узбекистан, а осенью к ним могут присоединиться еще четыре — Азербайджан, Киргизия, Украина и Туркмения.
3 августа
Это был последний день работы Горбачева перед уходом в отпуск. Он провел заседание Кабинета министров, выслушал сообщения премьера Павлова и министров. Они были более чем тревожные.
Горбачев призвал не паниковать. Позднее вице-президент Г.И. Янаев в одном из интервью напомнил его слова: «Мы не позволим развалить Советский Союз, будем принимать все меры вплоть до введения чрезвычайного
Согласился с тем, что в стране «чрезвычайная ситуация». Необходимы «чрезвычайные меры». И «народ поймет это!».
Эти его слова приводит в своей книге «Переворот мнимый и настоящий» его личный друг и однокурсник по МГУ, тогдашний председатель Верховного Совета СССР А.И. Лукьянов.
А старший прокурор Данилов («Советская Россия», 03.09.1994) утверждал, что располагает стенограммой заседания Кабинета министров СССР от 3 августа 1991 года, которое состоялось за день до отлета Горбачева в Форос. По словам Данилова, в ходе того заседания много говорилось о чрезвычайных мерах как средстве выхода из кризиса: «Поэтому нужны чрезвычайные меры — значит, чрезвычайные… Заставляйте всех… Речь идет о том, что в чрезвычайных ситуациях все государства действовали и будут действовать, если эти обстоятельства диктуют чрезвычайные меры». И дальше: «Я завтра еду в отпуск, с вашего согласия, чтобы не мешать вам работать…»
В 2011 году в интервью интернет-газете «Фонтанка. ру» О.Д. Бакланов подтвердил:
— Третьего августа, за полмесяца до создания ГКЧП, Горбачев на заседании Кабинета министров говорил почти дословно: мы — как в горах, поэтому должны работать в условиях чрезвычайного положения, иначе лавина обрушится, все погибнет. И добавил: «Я ухожу в отпуск, а вы оставайтесь на местах, разруливайте ситуацию».
Демпресса позднее утверждала, что в тот день пограничные корабли блокировали дачу Горбачева с моря. Командир Балаклавской бригады пограничных сторожевых кораблей капитан 1-го ранга И.В. Алферьев разъяснил («Комсомольская правда», 28.08.1991): 3 августа группа из четырех пограничных кораблей и подразделение малых катеров заступили на охрану Государственной границы СССР в районе нахождения президента СССР. Организация службы с использованием такого количества сил и средств была введена четыре года назад, с момента размещения резиденции Горбачева в Форосе. С 3 по 23 августа морские пограничники несли службу в обычном режиме.
4 августа, воскресенье
Горбачев с семьей отправился на отдых в Крым. В аэропорту Внуково-2 его провожали члены Политбюро, руководители Верховного Совета и Кабинета министров.
Сказал вице-президенту Г.И. Янаеву, что тот остается «на хозяйстве». По партийной линии главным будет член Политбюро О.С. Шенин. Согласно иерархии, замещать генсека должен был его штатный заместитель В.А. Ивашко, но он находился в больнице.
Передача полномочий в письменной форме в советские времена среди высшего руководства страны не практиковалась.
По словам О.Д. Бакланова, который в числе ближайших подчиненных Горбачева провожал его в аэропорту, там Михаил Сергеевич еще раз повторил свой запрет выезжать на отдых Язову, Крючкову, Шенину и некоторым другим.
— Оставайтесь на местах, контролируйте ситуацию, — сказал он.
5 августа
Первый рабочий день для оставшихся в Кремле и на Старой площади соратников Горбачева. Вечером в дом приемов КГБ в конце Ленинского проспекта приехали Крючков, Язов, первый заместитель председателя Совета обороны при президенте СССР (председатель Горбачев) О.Н. Бакланов и руководитель аппарата президента СССР В.И. Болдин.